Читаем без скачивания Цыганочка, ваш выход! - Анастасия Туманова

К концу недели и кони, и люди измучились так, что дед Илья, обозрев однажды утром хмурую, усталую, перемазанную грязью до ушей толпу цыган, сказал:

– Вечером доедем до Улыцкой и два дня стоять будем, хоть вёдрами пусть с неба льёт!

К вечеру, когда до станицы Улыцкой было рукой подать и измотанные цыгане уже предвкушали благословенный отдых перед горящими кострами, до них донёсся чуть слышный, но слишком хорошо знакомый за последние годы звук стрельбы. Стреляли часто, бестолково, к этому примешивались людские крики. Табор в растерянности остановился посреди дороги.

– Дед, не надо бы нам туда сейчас. – Семён, весь вытянувшись на своём вороном, напряжённо вслушивался в пальбу. – Там, кажись, опять красные бандитов гоняют… Иль наоборот. Лучше уж здесь станем, да к балке поближе. Чтоб в случае чего…

– И когда же это я перестану по оврагам ховаться, а?! – мрачно вопросил дед Илья, глядя на внука так, словно Гражданская война была целиком на Сенькиной совести. – Зима ведь на носу, успокоиться могли бы твои гаджэ! Эх… До постоя доехать спокойно не дадут!

Табор всё же свернул с дороги и добрался по сырой степи до заросшего лозняком оврага, по дну которого бежал ручей. Цыгане кое-как растянули шатры, запалили несколько костров и приготовились ночевать на голодный желудок: идти в станицу добывать было немыслимо.

У палатки Мери, шёпотом ругаясь, рассматривала лодыжки Симки, до крови растёртые оковами.

– Ты с ума сошла! Безголовая!!! Сказать не могла?!

– Ай… – устало отмахивалась Симка. – Дед бы сразу назад на телегу загнал… А я что, совсем без совести как царица ехать? А вы бы с Сенькой меня сзади подпихивали?

– Без мозгов ты, а не без совести! Дура несчастная! Ручей совсем рядом – трудно было хоть грязищу смыть?! Никакого с ней… – Тут со стороны станицы снова раздались выстрелы, и Мери, умолкнув на полуслове, медленно перекрестилась.

Цыгане не могли знать, что два часа назад в Улыцкую, где, по сведениям красной разведки, скрывались у родственников остатки банды Стехова и сам атаман, прибыл отряд комиссара Коржанской и часть полка Рябченко. Станицу оцепили красноармейцы, а комиссар со своими людьми направилась к хате Антонины Косовой, свояченицы Стехова. Однако дверь в хату оказалась заперта. На грозный приказ открывать немедленно ответа не было. Пока чекисты ломали дверь, через окно хаты вылетели и метнулись в степь несколько мужских силуэтов. За ними тут же бросились в погоню. Минутой позже дверь полетела с петель – и прямо в лицо Коржанской грохнул выстрел из обреза. Но, то ли казачка не умела стрелять, то ли просто промахнулась в потёмках, пуля лишь глубоко процарапала руку товарища Ванды. Ответный выстрел из «нагана» уложил свояченицу Стехова наповал. В отличие от неё, комиссар Коржанская стреляла очень хорошо.

В большой избе-штабе, стоящей на высоком берегу Дона, развернулся походный лазарет. При свете керосиновой лампы солдаты перевязывали друг друга. Был слышен оживлённый разговор, чрезмерно громкие взрывы смеха – обычная разрядка после боя. У окна Ванда Коржанская, морщась от боли, перевязывала себе поверх тельняшки пулевую рану выше локтя.

– Ванда, я не понимаю, к чему вы сунулись в эту хату сами, – сердито говорил Рябченко. – Это ещё вам повезло, что баба стреляла! Был бы казак – хоронили бы вас сейчас!

– Я, знаете ли, тоже в некотором роде баба! – хмуро отозвалась Коржанская. – Согласна, глупо вышло… Нужно было сразу брать хату в окружение. Тогда бы не упустили никого. Чёрт, ведь, может быть, это сам Стехов у неё был! Мой Чернецов говорит, что одного они, кажется, подранили. Надежды мало, но, как рассветёт, нужно будет полазить по степи. Может, и обнаружим… Товарищ Рябченко, хочу напомнить, что у нас целый обоз изъятых ценностей! А у этой Антонины в подполе ребята полгоршка царских червонцев нашли! И всё это давно пора отправлять в уезд, а не таскать за собой взад-вперёд по станицам! Иначе в один из бандитских наскоков у нас всё отобьют, а меня после этого совершенно закономерно поставят к стенке! А вы всё спорите!

– Я спорю?! Я просто хочу, чтобы вы взяли побольше людей, вот и…

– Чтобы взять побольше людей, надо их иметь! – взорвалась Коржанская, выпустив из зубов конец бинта. – А у вас и так большие потери! Какими силами вы намерены выкуривать Стехова из степи?! А я с кем буду отлавливать банду Цыгана? Стехов, между прочим, может снова напасть, ему уже нечего терять, и сейчас он особенно опасен! Кончим на этом, товарищ комполка, говорить тут не о чем! Прямо утром я со своими отправляюсь в уезд!

– Не говорите глупостей, вы ранены… Да что вы там мучаетесь с этим бинтом?! Подите к хозяйке, она вам перевяжет!

– У этой хозяйки расстреляны оба сына! – огрызнулась товарищ Ванда. – Боюсь, что после её перевязок у меня начнётся гангрена! Нет уж, лучше я сама…

Рябченко быстро подошёл к комиссару, решительно отвёл её руку, умело перебинтовал рану и затянул узел.

– Вот так… И всё. Не давит? Ванда, почему вы так на меня смотрите? – вдруг спросил он, поймав пристальный взгляд светлых глаз женщины.

– Думаю! – отвернувшись, сквозь зубы отрезала она. И долго молчала, глядя в окно на светлеющий двор. Наконец, так и не повернувшись к Рябченко, вполголоса сказала:

– Что ж… поеду. Поищем по степи. Потом может быть поздно.

– Будьте осторожнее, – предупредил Рябченко. Коржанская пожала плечами, поморщилась, поправляя повязку, и, взяв со стола «наган», вышла из дома.

Когда над мокрой степью взошло солнце, оказалось, что тучи ушли и над табором голубеет чистое, ясное, холодное небо. Сырой воздух заставлял цыганок, копошившихся у костров, зябко передёргивать плечами. Несколько женщин уже собирались тронуться в станицу. Дед Илья хмурился, мрачно переглядывался с внуком.

– Может, не ходить туда пока? Обождать, может? – проворчал он. – Мало ль, вдруг опять палить начнут… Бабы, оставайтесь, говорят вам!

– А в котёл что положишь, старый?! – буркнула бабка Настя, воинственно сдвигая на затылок платок. – Дети второй день не емши! Тут, хочешь не хочешь, нужно… – Она не договорила: по степи, выехав из тумана, приближались к табору несколько конных фигур.

– Дэвлалэ… К нам едут!

– Кто? – Дед Илья вскочил на ноги. – Бандиты?

– Кто разберёт, не вижу… Может, не к нам вовсе? Эй, девки, девки! А ну, по палаткам все!!! Мало ль что им надобно?!

Молодые девушки и мужчины мгновенно попрятались по шатрам: в считаные минуты табор опустел. Старики и цыганки с детьми вышли навстречу всадникам. Дед Илья и Настя молча переглянулись, узнав светловолосую женщину в кожанке с холодными усталыми глазами.

– Доброго утра, товарищ комиссар, – негромко поздоровался дед.