Читаем без скачивания Ричард Длинные Руки — король - Гай Орловский

Меганвэйл хорош, а для меня просто идеальный военачальник. У него прекрасные способности управлять большими массами войск, но в то же время отсутствуют малейшие желания заниматься чем-то еще, кроме армии.

Для него идеал, когда во главе королевства находится сильный лидер, и тогда можно самозабвенно улучшать и улучшать армию, доводя до совершенства даже ремонт подков обозных лошадей.

В его немалом имении всем занимается его жена, леди Лаура. При первом нашем знакомстве он честно признался, что ничего в нем не смыслит, а всем ведает она, умелая и расторопная, так что в жизни он счастлив.

Я полагал, что он предан королю Фальстронгу, но оказалось, он предан трону, а единственное пожелание, чтобы там сидел настоящий король. Таким был Фальстронг, а теперь вот я, такой же решительный, мужественный, избегающий дворцовых интриг, проводящий больше времени с армией, чем с фрейлинами и придворными дамами.

Уже на рассвете весь лагерь пришел в движение. Гонцы уносились во все стороны, а возвращались каждый с десятком оседланных коней в поводу, а те, кому они достались, уносились точно так же быстро и во все стороны. Кони на зиму распределены по селам, и, чтобы собрать, потребуется некоторое время.

Пока готовились к выступлению, мы в шатре с Меганвэйлом провели последний брифинг, я с двумя чашками крепчайшего черного кофе, он с легким вином, оба прислушиваемся к конскому топоту, гонцы уносятся один за другим, Меганвэйл сказал задумчиво:

— В то же время это как бы не мятеж. Или не совсем мятеж… Никто не выступил против вас, ваше высочество! Все борются за опустевший трон, за право посадить туда своего.

Я огрызнулся:

— Ну да, если считать, что трон пуст! Но я должен был покинуть его, насколько помню, всего неделю назад, а война за трон началась когда? То-то же. Все договорились о полноценном годе моего регентства, а за это время лорды должны были как-то договориться… на всеобщем собрании лордов или в кулуарных переговорах между собой, неважно, время все решить у них было. Почему так не случилось?

Он вздохнул.

— Отчасти из-за того, что верховные лорды увели свои дружины с вашей армией. Поступить иначе они тоже не могли, оставшиеся сразу запятнали бы свою честь, будущего короля выбирали бы из тех, кто остался вам верен…

— Но Торстейн…

— Торстейн поступил хитрее, — согласился он. — Чего никто, конечно, не ожидал. Он все годы копил мощь, и даже когда основные претенденты на трон ушли с вами охранять границы королевства, он держался тихо.

— Понятно, — сказал я, — триггером послужили слухи, что я исчез, подобно Карлу и Мунтвигу?

Он кивнул, опустил голову.

— Да. Медленно и небольшими группами, никого не настораживая, он начал вводить своих людей в города, крепости, замки. В общем, захватил он королевство за считаные дни… Правда, потом началось, в стране все-таки он не популярен, того же Леофрига или Хенгеста любят больше, Хродульфа больше уважают, даже Меревальда чтят, а у Торстейна такой поддержки не было…

— Зато власть он захватил лихо, — согласился я. — Только захватить обычно проще, чем удержать.

— Пока держит, — ответил он угрюмо, — верно рассчитал, что верховные лорды не договорятся действовать вместе. Сейчас вот разведчики докладывают, что войска Леофрига осаждают крепость Хенгеста, а тот хоть и двинулся в земли Торстейна, однако тоже избегает решительного сражения…

— Еще бы, — сказал я горько, — зачем ему? Они сами так обескровят друг друга, что народ начнет считать уже Торстейна самым мудрым и миролюбивым!.. Однако, дорогой граф, этот мятеж все же против меня, законно избранного сузерена. Мой срок сидения на троне хоть уже истек, но истек только сейчас, потому я вправе рассматривать это как мятеж, а не как гражданскую войну, хотя на самом деле это уже гражданская война…

Он посмотрел остро, лицо чуть посветлело.

— Ваше высочество, вы, как всегда, смотрите в корень. Да, это кровавая гражданская война, но все-таки все действительно началось с мятежа!

— А мятеж будем подавлять, — сказал я.

— Именно мятеж? — переспросил он.

— Мятеж против законной власти, — подтвердил я. — Мы не пришли утихомиривать разбушевавшиеся страсти гражданской войны! Мы пришли подавить мятеж.

Он кивнул, понимая, принимая и соглашаясь с необходимостью считать это не гражданской войной, а именно мятежом. В любом королевстве самым тяжким преступлением считается государственная измена. Таких преступников не вешают и не рубят им головы, а подвергают обязательному четвертованию.

Потому мои карательные меры, когда вместо четвертования просто буду вешать или рубить головы, будут приняты как неслыханная милость и снисхождение.

— Земли Вольной Велении и Баттерляйта, — сказал он, — в руках Леофрига, а область Цекенга все еще под властью Хродульфа, хотя там часть лордов уже присягнула Торстейну. Земли Жежеста, что между реками Черная и Уланая, в целом верны Хенгесту, но и там около трети лордов либо принесли присягу Торстейну, либо готовы принести…

Я сказал зло:

— Тем и чудовищна гражданская!.. Нет единого фронта, нет наступающей армии, а по всей стране все бьются со всеми… Хорошо, диспозиция ясна. Выводите войска, герцог!.. Нужно спасать Варт Генц. Чем раньше выступим, тем больше налогоплательщиков спасем, не говоря уже об их домах и прочем имуществе…

Выступили с опозданием, почти в полдень, дремучие и абсолютно непроходимые для конницы леса потянулись то справа, то слева, однако Меганвэйл заверил, что в этой части земель чуть дальше пролегает дивная дорога, оставленная древними народами: прямая, как стрела, приподнятая в низинах и врытая в холмы так, что обе половинки по обе стороны дороги, как шумные волны, но все равно по бокам прорыты глубокие канавы для стока воды, так что даже в непогоду можно идти по этой дороге, тревожась только насчет разбойников или стаи волков, но зная, что не увязнешь в болоте.

Сам Меганвэйл постоянно держится со мной рядом, помолодел, ожил, сейчас сказал с радостным оживлением:

— С Варт Генцем, ваше высочество, уверен, все ясно. Верховные лорды знают прекрасно, что я не стану вмешиваться и принесу присягу любому, кто окажется на троне, потому и затеяли кровавую гражданскую войну… однако, ваше высочество, нашей армии достаточно, чтобы сломить сопротивление мятежников, даже если они вдруг каким-то чудом сумели бы объединиться.

Я подумал, покачал головой.

— Все нужно делать с минимальными потерями. Как в людях, имуществе, так и в общественном мнении. Особенно в общественном мнении. Оно бывает дороже имущества, что, конечно, дурость, если подумать. Но наша жизнь не сплошная красивая дурость?