Читаем без скачивания Самая страшная книга 2016 (сборник) - Анна Железникова

– Что-то еще? – обеспокоенно спросил Аистов.

– Да нет, – замялась Марина. – Распорядиться, чтобы вас подвезли?

– Спасибо, мне лучше п-пешком. Знаете, я начал ходить в четыре года. Это было чудовищно трудно. Если бы мне сказали, что я могу не ходить, что я имею право не ходить, я до сих пор ездил бы в инвалидной коляске.

– Благодарю за откровенность, – Марина улыбнулась и протянула руку.

Но оперативника следом отправила.

После обеда принесли папку от помощника прокурора.

Помощник не ошибся. Материалы на убийства, которые предполагали объединить в одну серию, направляли на экспертизу в НИИ проблем правосудия. Согласно заключению НИИ, однако, преступников было несколько. Дела Бестужевой, Довгарь, Ивановой и Коломиец рекомендовалось объединить в одно, не относящееся к убийствам Марговской и Дегтяревой. Дело Рустамовой – вообще принять в отдельное производство.

Марина пролистала многостраничное заключение. Девственно гладкие листы, будто только что из-под принтера, явно никто не читал. Марина небрежно проглядывала текст, но внезапно наткнулась на привлекшую внимание деталь.

«Труп С. Коломиец… одежда, найденная на месте преступления… плиссированная юбка белого цвета… трусики-неделька с надписью „пятница“».

Марина ошарашенно тряхнула головой и перечитала по новой. Не было на месте происшествия трусиков С. Коломиец. Эти трусики вообще не были найдены, о них следствие узнало лишь на прошлой неделе, после допроса сестры потерпевшей.

Марина подобралась. Сестра убитой на допросе вспомнила, что трусики на покойной были, и что она смеялась над Светланой, мол, зачем та во вторник надела «пятницу».

Марина впилась глазами в справку, лихорадочно поглощая страницу за страницей и все более приходя в ужас. В документе оказалась масса подробностей, которых в материалах, отправленных на экспертное заключение, не было.

«Из результатов вскрытия тела О. Дегтяревой следует, что процесс умирания занял продолжительное время, что позволило преступнику дважды совершить половой акт».

Марина охнула. Никакая посмертная экспертиза не фиксирует количество половых актов!

На титульном листе стояла подпись эксперта: Макорин В. А., доцент, начальник отделения НИИ проблем правосудия.

Марина вскочила, бросилась к двери и… уперлась в могучую грудь ведуньи, бесцеремонно ввалившейся в кабинет. Гирлянда охранных амулетов покрывала внушительных размеров торс, словно ленточки – шаманское дерево.

– Ушел порноманал? – шепотом спросила ведунья, озираясь.

– Кто ушел? – опешила Марина.

– Ну этот. Парномарал.

– Паранормал, – догадалась Марина. – Да, ушел. Вас, между прочим, я просила подождать в коридоре.

– Слав те господи! – ведунья, проигнорировав упрек, плюхнулась на стул. – Что ж ты меня, девонька, не предупредила? Самому аспиду чуть в пасть не сунула. Охти мне!

– Какому аспиду?!

– Да этому, портоморгалу, на которого смотреть велела. Еле ноги унесла бабка Зара, так бы и сбежала на самый краешек земли, кабы тебя не боялась подвести.

– А что в нем такого страшного? – спросила Марина. – Он что, мастер сглаза? Специалист по наведению порчи?

– Хуже! Много хуже. Спрут он! У него щупальца во-от такие, – ведунья широко развела руки. – Он может влезть в душу и пожрать сердце. И тогда ты станешь слугой спрута. Поняла, девонька?

Марина ничего не поняла, но на всякий случай кивнула. Ведунья, звеня амулетами, выкатилась прочь, и Марина внезапно осознала, что ее колотит. Что же делать? К прокурору идти рано. Провести оперативное задержание сотрудника правоохранительных органов без конкретных доказательств немыслимо. Потом позору не оберешься. Надо подождать: один день ничего не решает. Если только насильник не пойдет на новое преступление именно сегодня.

Марина решительно сняла телефонную трубку. Макорина надо было брать в оперативную разработку. Любой ценой.

Я узнал эту сволочь. Того урода, который вчера помешал свадьбе. Видел его, и не раз, в Академии правосудия. И запомнил, конечно. Память у меня профессиональная, цепкая, да и забыть такую рожу нелегко.

Не знаю, почему я его не пристукнул. Это едва ли не первый поступок в моей жизни, который не могу себе объяснить. Симптомчик, однако. Хоть иди к психиатру и жалуйся на неадекватность. Я живо представил себе диалог:

– Видите ли, доктор, совершил вчера полную нелепицу. Не порешил калеку убогого, которого соплей перешибить можно. Раз – и нет калеки. Не знаю почему, хоть убейте, доктор. Вы думаете, у меня отклонение? Полагаете, это серьезно?

– Ну что вы, голубчик, – воображаемый психиатр поправил очки. – Не переживайте, ничего страшного не случилось. Бывает, совершили оплошность, никогда не поздно исправить. Вы его еще непременно встретите. И тогда, безусловно, с ним поквитаетесь. Топорик-то есть у вас?

– Есть, – утешил я эскулапа. – Есть топор. Так вы думаете?..

– Безусловно, – заботливо сказал доктор. – Идите и ни о чем не беспокойтесь.

Я стер несуществующего психиатра из памяти и собрался было аналогично поступить с калекой, но внезапно осознал, что сделать этого не могу. Что-то мешало мне, не позволяло забыть этого урода, навязчиво возвращало мысли к нему. Внезапно я отчетливо понял, что вчерашняя оплошность может дорого мне обойтись. Я позвонил знакомому, который уже четвертый год дармоедствовал в раповской аспирантуре.

– Знаю такого, – обрадовал меня несостоявшийся пока ученый криминалист. – Его за глаза все Квазимордой зовут. И морда действительно еще та. В общем, как сказали бы классики – жалкая, ничтожная личность.

Я поблагодарил и попытался сосредоточиться. Мешал Квазиморда, он упорно не шел из головы, мерзко хихикал, кривлялся и строил рожи. Избавиться от мыслей о нем удалось лишь недюжинным усилием воли.

В Свиблово я прибыл ровно в девять. Сделал контрольный звонок и услышал длинные гудки. Что ж, прекрасно, невесты нет дома. Я занял наблюдательный пункт у входа в метро. Обзор отсюда был прекрасным, я никак не мог ее пропустить.

Внезапно я ощутил чувство голода. Огляделся – неподалеку обнаружился неказистый магазинчик, внутри еще горел свет. Туда и обратно займет всего две минуты.

Мне хватило и одной. Колбаса в упаковке, пара сырков, бутылка минералки и лаваш. Я бросил на прилавок три сотни, сказал «сдачи не надо» и поспешил на выход. И, едва выбравшись наружу, нос к носу столкнулся со своей невестой.

– Ой, это вы? Здравствуйте, – Машенька улыбнулась и сразу отвела взгляд. – А я вас помню, не знаю, правда, помните ли вы меня. Вы здесь живете?