Читаем без скачивания Возвращение - Юлия Фирсанова

– Король Клементарий мертв, славься, король Альвин! – и был моментально подхвачен толпой в стиле скандирования футбольных фанатов: Аль-вин! Аль-вин! Аль-вин!..

Вот так народ, собравшийся посмотреть на кончину Дерга, нежданно-негаданно угодил на первый этап коронации. Кресло с безвольно обвисшим в нем бывшим монархом проворно удалили в недоступное для глаз народа место, то ли в карету засунули, то ли вовсе спихнули под помост, я не уследила. Слишком прытко действовал ушлый придворный люд, будто не аристократы, а записные каты собрались вместе.

Альвин забрался с ногами на первую попавшуюся скамью и вопил, заикаясь от волнения, свой первый указ. Он объявлял Кейсара Дерга невиновным и возвращал тому все имущество, титулы и полномочия.

На площади начало твориться что-то невообразимое. Ор, шум, форменное буйство, к которому присоединились даже стражники. Палач бросил маску, приметную стильную безрукавку и растворился в толпе от греха подальше. Поди убеди народ в том, что ты не по своей инициативе старался спровадить главного сыщика на тот свет! На счастье палача, веселящийся люд не жаждал крови. Кейсара освободили от цепей, стащили с эшафота и, подкидывая вверх от переизбытка чувств, с торжествующими воплями подтащили к молодому королю.

– Беги к хозяину, Цап, – шепнула я на ухо псу, и он ликующей стрелой сорвался с места.

Довольный Фаль отплясывал в воздухе зажигательную джигу, выделывал акробатические номера и хохотал, ухмылялся Лакс, однако мне, прежде чем предаваться всеобщей радости, следовало выяснить одну вещь:

– Гиз, ты считаешь, я убила Клементария?

– А разве нет? – удивился киллер.

– Нет, – резко ответила я. – Сделала посмешищем и унизила – да, но не убивала. То, что он был самовлюбленным болваном на троне, еще не повод для насильственной смерти. Король прикончил себя сам, злобой, гневом и чрезмерной полнотой. Никаких смертоносных заклятий сегодня произнесено не было. Тебе, мой дорогой телохранитель, пора уяснить: я не убиваю исподтишка!

– Приношу свои извинения, магева, – церемонно поклонился Гиз, то ли издеваясь, то ли впрямь почуяв вину. В отношении убийцы сказать что-то наверняка было сложно, а уж гадать о мыслях, мотивах и предполагаемых поступках экс-киллера я считала делом вовсе бесполезным. Пусть такие гипотезы выдвигают Юнги, Фрейды и иные типы, готовые сломать личную голову, копаясь в чужой. Мне бы со своей башкой разобраться, временами там такое творится, что мама не горюй! Вот чего я на рубашку киллера уставилась? Думаю, от его одежды совершенно не пахло. Потому что не пах он сам или он все-таки пах, просто к ткани не приставал аромат? Это вообще не мое дело, пусть Цап нюхает!

– Забыли, – пожала плечами. – Давайте-ка отсюда линять. Народные гулянья и без нашей помощи продолжатся. Если кто находчивый догадается им закусона со спиртным выкатить, так толпе вообще больше ничего не надобно будет.

– Ты не хочешь поговорить с Дергом? – удивился Лакс.

– Просто поболтать – пожалуй, но время неподходящее, зачем человека отвлекать. У него и так забот полон рот. Вон гляди, если Альвин и Цап мужика на пару от радости не задавят, ему придется не только с преступностью бороться, но и принимать непосредственное участие в политической жизни страны, – от всей души посочувствовала выпавшей Кейсару горькой участи. Столько лет мастерски ловить преступников только для того, чтобы к середине жизни начать в высших государственных интересах разводить политес с высокопоставленными мерзавцами (приличные-то во власть попадают до обидного редко и, что еще более досадно, зачастую не всегда способны принести благо стране именно в силу своей приличности). – Разумная осмотрительность, о которой мне прожужжали все уши Кейр и Гиз, велит отходить от властей предержащих подальше, особенно в период переделки сфер влияния.

– Понятно, опасаешься если туда сейчас сунешься, то и тебя втянут, – деловито кивнул Кейр.

– Вот-вот, – подтвердила я и огляделась, прикидывая, удастся ли нам по-быстрому добраться через площадь до «Плахи», или сразу воспользоваться для страховки чарами невнимания. Хорошо еще, на храмовую лестницу народ не лез. Ой, нет, один все-таки добрался. У распахнутых дверей белого храма стояла уже неплохо знакомая мне фактурная фигура (хоть сейчас в финал конкурса «Мистер Вселенная»!) и сгибала палец совершенно определенным – не подумайте ничего плохого – образом. Блин! Я, конечно, гордая девушка, но не настолько, чтобы игнорировать приглашения бога. А что здоровяк с золотистой кожей и светящимися расплавленным золотом глазами есть Гарнаг – бог справедливого суда, сомнений не возникало. Во-первых, его, кроме меня, никто не видел, во-вторых, в набедренных повязках даже жарким летним деньком в городе расхаживать не принято. Сегодня облачением в одежды он утруждаться не стал, знал, гад, что лоскуток на бедрах при его фигуре смотрится эффектнее любых костюмов. А может, зря его в тщеславии заподозрила, он же сейчас у личного храма находился, вдруг в таких местах бог обязан являться в традиционной для него, по человеческим представлениям, одежде, каковая, если верить воздвигнутым статуям, и есть вышеупомянутый кусочек ткани.

– Для начала мне нужно заглянуть в храм, – нехотя поменяла планы перед лицом и мускулистой фигурой необходимости.

– Помолиться хочешь? – иронично поинтересовался Гиз, почему-то совершенно не веря в мою истовую религиозность, а Лакс – так и вовсе ревниво нахмурился.

– Если толковать молитву как разговор с богом, то – да, – фыркнула я.

Гарнаг перестал подманивать мою светлость. Теперь он стоял в дверях, скрестив руки на мускулистой груди, и недовольно хмурил густые брови. У меня моментально возникло проказливое желание показать мужику язык и поманить его в свою очередь. Чудовищным усилием воли я сдержалась и зашагала вверх по ступеням.

– Разговор? – недоуменно переспросил мою спину Кейр.

– А ты разве не видишь, ее Гарнаг дожидается? – тоненько прозвенел Фаль не то чтобы со страхом, скорее, с заинтригованной опаской.

Сильф предпочел остаться с мужчинами и не занял неизменного места на моем плече. Впрочем, правильно сделал. Опасность мне не грозила, а вот как отнесся бы бог к лишнему и незваному свидетелю беседы, малыш проверять на своей шкурке не пожелал.

А потом болтовня оборвалась, словно выключили из розетки радио. Я по-прежнему шла вверх по широким ступеням храмовой лестницы, только мелодичный голосок сильфа и шум толпы больше не отдавались в ушах. По обеим сторонам широкой лестницы роскошным пологом поднялся золотистый плотный туман, скрадывающий даже звук моих собственных шагов, словно обычная реальность городской площади Ланца соприкоснулась с пластом божественного бытия.