Читаем без скачивания Саперы - Артем Владимирович Драбкин

год моей службы в дивизии в саперном батальоне пропал без вести всего один солдат, и то не факт, что он сбежал.

Конечно, надо учесть, что и офицеры и солдаты были добровольцами, отобранными после долгой «обработки». И все равно помню, что нескольких профашистски настроенных офицеров выявили, и предали трибуналу. Среди них был даже командир одного из батальонов.

Какое отношение было к пленным и как они себя вели?

Первых пленных я видел уже в августе 1941-го, и вели себя они по-разному. Кто смирно, кто наглее, но случаев зверского отношения к пленным я не знаю. Если они попали в плен, то их уже не расстреливали. И в Румынской дивизии над пленными не издевались. Вот к власовцам было совсем другое отношение. Я знаю даже случай, когда отправили пленных власовцев в штаб, но конвоиры по дороге их все равно расстреляли. Старались в плен их не брать, но они и дрались с ожесточением смертников…

Когда дивизия приняла боевое крещение?

Во время Яссо-Кишиневской операции дивизия с боями двинулась на Бухарест по двум направлениям. Должен отметить, что на территории Румынии упорные бои были лишь местами. Хотелось бы рассказать о двух из них. Возле села Делень третий полк напоролся на колонну немцев, которая двигалась в сторону Карпат, стремясь вырваться из окружения. Но полк успел развернуться и занять оборону. Повезло еще и потому, что у немцев не было танков, а были только легкие пушки. Дико кричащая, пьяная, полубезумная толпа немцев, не считаясь с потерями, бежала прямо на пулеметный огонь… Это побоище живо напомнило мне синявинский прорыв… Несколько тысяч немцев было убито, и несколько тысяч взяли в плен. А уже почти на границе с Венгрией, в Карпатах, был другой памятный бой. Второй полк без боя занял курортное местечко «Бэйле-Феликс». Командиры расслабились и допустили непростительную ошибку: размещение на ночлег было пущено на самотек, охранение не выставлено. Солдаты разбрелись, начали купаться в бассейнах и ваннах, многие напились и легли спать где попало. Фактически полк стал неуправляемым. А утром немцы в сопровождении двух танков подошли к зданиям пансионатов и в упор начали нас расстреливать… Сонные раздетые солдаты, многие с похмелья и без оружия, выскакивали и бежали через лощину в тыл. Никто никого не слушал и не подчинялся. Началась паника. А тут прилетели еще два немецких самолета… Вся лощина была завалена разбитой техникой и трупами наших солдат. Ужасающая была картина. Почти весь второй полк там погиб… Но мы, саперы, разместились компактно на 3 этаже. Там такая особенность, пансионаты стоят в лощине, и если смотришь с фасада, то у здания три этажа: а с тыльной стороны третий этаж являлся единственным. Поэтому нам удалось спокойно вывести солдат батальона через горы и лес, совершив 25-километровый марш, и к концу дня соединиться со своими. Там был еще такой момент, что когда мы только начали отход, то выяснилось, что нужно вернуться и забрать жену советника командира дивизии. Он, не стесняясь, возил за собой ее и грузовик с барахлом. Пришлось вернуться, с трудом нашли, и еще пришлось ее уговаривать бросить все «с таким трудом нажитое имущество»… К тому же она оказалась в туфлях на высоком каблуке, и пришлось одному солдату отдать ей свои сапоги, а самому проделать весь сложнейший марш босиком. А она еще и капризничала…

В течение октября и ноября мы освобождали Венгрию. 10 ноября участвовали в боях по освобождению г. Дебрецен, за что дивизия получила почетное наименование Дебреценской, а всем военнослужащим повысили звания на одну ступень. Бои в Венгрии были ожесточенные, причем венгры дрались, наверное, еще упорнее, чем немцы. Но это может быть связано с очень непростыми отношениями между Румынией и Венгрией, их давним территориальным спором.

Как вас встречали на территории Румынии?

Прекрасно встречали везде! А когда мы одними из первых вошли в Бухарест, то там вообще был восторженный прием. С транспарантами: «Слава воскресшим из мертвых под Сталинградом!», «Да здравствует новая демократическая румынская армия!» и т. д. Конечно, все это было организовано, но люди были нам искренне рады. Со мной в Бухаресте произошел интересный случай. И.о. командира батальона по фамилии Бужор попросил меня составить ему компанию и посетить его семью, мотивируя это тем, что с 1941 года его считали погибшим. Мы отправились к нему домой. Это был хороший двухэтажный особняк в центре города, но оказалось, что его жена, спасаясь от бомбежек, уехала на дачу. Слуга в дом нас не пустил, а направил к брату жены, который работал главным инженером в департаменте коммунального хозяйства. Брат жены его не узнал, и особой радости от встречи не было ни у одного из них. Но тем не менее очень быстро накрыли большой стол, а когда мы вошли в большой зал, весь аппарат департамента стоя встретил нас аплодисментами. А мы с ним договорились, что он представит меня русским, не владеющим румынским языком. Нам очень хотелось узнать, как присутствующие действительно относятся к нашей дивизии, воюющей на стороне СССР? Речи выступающих были сдержанные, доброжелательные, а некоторые даже дружелюбные. Мне переводили, но в разговорах за столом можно было услышать всякое, даже профашистские высказывания. В конце слово предоставили мне, даже не спросив моего согласия. И я на румынском языке поблагодарил за теплый прием, за хлеб и соль, за добрые слова и пожелал всем успехов в труде и построении нового демократического государства. И в конце добавил: «Жаль только, что среди нас есть люди, которые даже здесь не стеснялись высказывать желание о возврате фашизма. Думаю, что это останется только их желанием. Ваш народ не допустит этого! Еще раз благодарю за прием. До свидания!» Все были в шоке: кто покраснел, кто побелел… Мы встали и ушли. Не знаю, как бы оценило наше начальство встречу с чиновниками капиталистического государства, но майор Бужор был мною доволен. «Хорошо ты утер им нос!» — сказал он мне.

Вы участвовали во многих боях, какие из них были самые жестокие?

Выход из окружения под Синявино и форсирование Днепра. И там, и там не верилось, что можно остаться в живых… Но в чем принципиальная разница в этих боях? Одно дело отступать, и совсем другое обеспечивать успешное наступление. Там такой душевный подъем, совсем другое настроение, несмотря на потери.

Как вы можете оценить немцев как солдат?

Стойкие и дисциплинированные. Но была ощутимая разница между тем, какие они были в начале и в конце войны. Вначале они