Читаем без скачивания Лучшие страхи года - Эллен Датлоу

— Не слушай его, мальчик, у него бред, — рявкнул я в ответ. — Почему бы тебе не начать с кого-то из нас? Ему нужна медицинская помощь.

— Господь с вами, парни, помолчите, — вмешался Элви, решивший пойти другим путем. — Меня зовут Элви Фуллертон. Это Джим Лич и Микки Берди. А тебя как звать?

Мальчик не ответил. Вместо этого он навис над Элви, пристально глядя на него сверху вниз.

— Может, он француз или еще кто… — предположил я.

— Мальчик, пожалуйста, послушай меня, — сказал Элви, уже готовый сломаться после весьма неприятной минуты молчания. — Мы на пороге смерти! Откопай нас!

Мальчик опустился на колени и набрал полную пригоршню песка. Разжав пальцы, он пустил песчинки лететь по воле океанского ветра. Терпение Микки Берди достигло предела.

— Тормознутый ты, что ли? — заорал он, заскрежетав зубами. — Прекрати тут слоняться и вытащи меня! Сейчас же!

Мальчик снова остановился, на этот раз возвышаясь нал головой Микки. Если парнишка и был испуган или сердит, я не мог это определить. Его лицо выглядело непроницаемым.

— Я знаю, что ты меня понимаешь, поэтому повторяю только один раз, — проговорил Микки, сузив глаза. — Воспользуйся руками, схвати палку или еще что. Мне не важно. Я только знаю, что, если ты не начнешь копать, я тебя найду, когда выберусь отсюда. Убью твою семью, а потом и тебя, очень медленно.

Мы с Элви были просто ошарашены глупостью Микки. Мальчик просто взял и пошел прочь, а потом исчез в высокой траве, росшей за пляжем.

— Микки, ты гребаный идиот! — завопил Элви, в таком гневе я его еще никогда не видел. — Если ты спугнул парнишку своими угрозами… Э-эй!!! Вернись!!! У нас есть деньги!!! Э-э-э-эй!!!

Пока Микки кипятился, мы с Элви отчаянно оглядывали заросли кустарника, ища мальчика. Мы продолжали звать на помощь, надеясь разжалобить пацана, но все без толку. Элви потерял его из виду.

— Я не в обиде на парня за то, что он ушел, — причитал мой друг. — Видимо, ему еще никогда в своей жизни не приходилось сталкиваться с такой кучей крысиного дерьма.

— Элви, расслабься, — сказал я, увидев, как мальчик выбирается из кустов дальше по берегу. — Он возвращается. И похоже, что-то несет.

— Лучше бы это была лопата или заточенная, как лопата, палка, — взорвался Микки. — А то я сверну поганцу шею прямо на этом долбаном пляже.

— Нет-нет… Это похоже на… клюшки для гольфа!

Микки все еще дышал, но неглубокие вдохи слышались все реже. Голова его была островом посреди озерца из его собственной крови. И при каждом выдохе еще один зуб выплывал из утратившей очертания челюсти.

— Он все еще здесь? — выпалил Элви, покрутив головой туда-сюда. Похоже, он был глубоко потрясен, хотя мальчишка нас с ним и пальцем не тронул.

Я ненавидел Микки Верди. Он прикончил на моих глазах дюжину человек, и последние несколько месяцев я провел в страхе, что буду следующим. Но мы с Элви оба просили пощадить Микки, когда двенадцатилетний пацан превращал его голову в кашу. Во время всей этой средневековой пытки на лице парня не отразилось ни тени эмоции. Когда все было кончено, он забросил порыжевшие клюшки в океан и снова скрылся в высокой траве.

— Думаю, ушел на некоторое время, — прошептал я, и тут солнце исчезло за горизонтом.

Микки Верди больше не дышал.

Какими бы невыносимо жаркими ни были днем солнечные лучи, ночь на пляже оказалась в тысячу раз хуже.

Жесточайший холод проник в каждую клетку моего тела еще до того, как усилился ветер. Я был настолько истощен, что мог бы сомкнуть веки и никогда больше не просыпаться. Но мы с Элви не смыкали глаз, ожидая возвращения юного убийцы Микки.

Несколько часов прошли спокойно. Казалось все более вероятным, что пляж в конце концов заберет нас.

— Я вынужден закрыть глаза, Джим, — в первый раз за несколько часов заговорил Элви. — Я просто не могу больше бодрствовать.

— Давай-давай, я скажу тебе, если его увижу.

Над океаном в безоблачном небе светила полная луна. Идеальный вечер для полночной рыбалки.

Элви немедленно провалился в глубокий сон, а я продолжал пристально смотреть на него. Не сказал бы, что в своей жизни я часто испытывал чувство вины. Но сейчас оно нахлынуло на меня, прибывая с каждой секундой.

— Вы умные мальчики, — как-то сказал нам с Элви мой отец, — но прогнили до самого нутра. У вас могут быть все мозги мира, но если при этом нет сердца — вы все равно останетесь дураками.

Папа был прав только наполовину. Элви был хорошим человеком. Его единственная ошибка состояла в том, что большую часть жизни он таскался за мной. И наконец, я плохо кончил и утянул его за собой в толчок. И все, что теперь оставалось, ждать, пока кто-нибудь не смоет нас.

— Прости меня, Элви, — сказал я так громко, как только мог.

Даже если Элви и слышал меня, он не ответил.

Похоже, я проспал несколько часов. Меня разбудил топот босых ног по песку. Все, что я мог сделать, — поступить так, как если бы услышал ночью шум под кроватью. Не открывая глаз, я попытался представить, что все это игра воображения. А затем я ощутил, как меня накрывают мокрым полотенцем.

— Не-е-ет! — завопил я и дернул головой.

Открыв глаза, я обнаружил, что смотрю прямо в лицо маленькой сопливой девочке с широко раскрытыми глазами. Она была завернута в несколько пляжных полотенец — возможно, чтобы защититься от ветра. Моя реакция испугала ее.

— Не уходи… пожалуйста, — проскрежетал я, когда она попятилась. — Мне нужна помощь!

Тут мое иссушенное горло отказалось издавать звуки. Я пытался заговорить, но не смог. К моему облегчению, девочка вернулась. В конце концов, я был всего в фут высотой и вряд ли представлял для нее особую угрозу.

Я наблюдал, как девочка роется в маленьком пластиковом ведерке. Похоже, ей было не больше семи. Перепачканное грязью лицо венчала темная челка, а ноги были покрыты царапинами — типичные летние боевые отметины.

Влажным полотенцем девочка стерла засохшую кровь с моего лица, а потом влила в меня целую банку теплой апельсиновой шипучки. Жадно глотая, я заметил, что она уже накрыла голову Микки пляжной сумкой.

Полностью осушив банку, я указал губами на Элви:

— Ты можешь посмотреть, все ли в порядке с моим другом? Ты должна откопать его первым: он серьезно болен.

Левочка уже ковыляла к Элви, когда ее отвлек посторонний шум с дальнего конца пляжа. В лунном блеске я увидел знакомые спутанные волосы и длинные ноги. Девочка тоже увидела его. Саронг из пляжных полотенец упал на песок. Мальчик прибавил ходу.

— Уходи! — рявкнул я на девочку. — Беги и возвращайся с подмогой. Сейчас же!

Девочке не нужно было повторять дважды. Она понеслась под защиту кустов, отчаянно пиная песок пятками. Через пару секунд мальчик тоже промчался мимо меня — молча, если не считать размеренного дыхания.

— Убери от нее свои грязные руки! — закричал я. — Я здесь, сзади! Прямо здесь, ты, больной ублюдок!

Но ни мальчик, ни девочка не вернулись. Я бушевал от ярости и бился в своей неглубокой могиле, все так же не в состоянии вырваться на свободу.

Проснувшись в следующий раз, я почувствовал на своей коже жар солнца. Но солнце это кричало.

Я открыл глаза, и меня чуть не ослепил яркий огненный шар. Будто солнце упало с небес и приземлилось на пляже прямо передо мной. Но была ночь — а кричал Элви. Его голова моталась взад-вперед в покрывале пламени, кожа уже покрылась волдырями и почернела.

Прямо позади Элви я заметил мальчика, освещенного языками огня. У него в руке болталась небольшая канистра.

Я попытался закричать: «Нет!», но вышел только сиплый шепот. Мои губы продолжали беззвучно двигаться в такт исступленным ругательствам.

Пока Элви медленно умирал, я обессилел от дыма и смрада горящей плоти. Мальчик еще некоторое время стоял и смотрел. В пляшущем свете я смог уловить легкое выражение скуки — а затем ненавистное лицо исчезло за стеной черного дыма.

Я точно не знаю, сколько пробыл в отключке, но когда пришел в себя, стали заметны первые признаки рассвета. Я осознал, что лицо мое обращено к небу — половина песка из прижизненной могилы исчезла, — а руки развязаны. Справа лежала девочка — измученная, сжимающая корпус сломанной игрушечной лодки. Как только она заметила, что я очнулся, то тут же выбралась из маленькой воронки и убежала. Через пару минут она вернулась со своим крошечным ведерком, битком набитым банками с соком и помятыми сэндвичами. Я был не в состоянии есть, но выпил все, что она мне предложила. После третьей банки ананасового сока большая часть выпитого тут же выплеснулась обратно. Несмотря на явное отчаяние девочки, мы вынуждены были ждать. Если она думала, что я сам довершу начатое и откопаюсь, то ей пришлось пережить разочарование. Я был невероятно слаб и едва мог отпихивать песок ногами.