Читаем без скачивания Тайна Розенкрейцеров - Виталий Гладкий

Посидев немного и успокоившись, он сел за руль и поехал по другой дороге – чтобы нечаянно не столкнуться с «братом», вдруг тот опомнится и надумает вернуться, чтобы закопать его на два метра вглубь. То, что с ним произошло, не поддавалось никаким объяснениям, а тем более – логике. Поэтому Стах постарался вообще все выкинуть из головы. Как-нибудь на досуге разберется. Коповский был уверен только в одном – похоже, сегодня он родился во второй раз.

Глава 16. НАВАЖДЕНИЕ

Все началось внезапно и упало на бедного Глеба как снег на голову.

Вернулись домой они вполне благополучно. На них даже в электричке не обратили особого внимания, хтя вид у Глеба и Николая Даниловича был еще тот. Как Тихомиров-младший не пытался отмыться в станционном туалете, все равно он был похож на бомжа со стажем. Что касается отца, то его одежда выглядела несколько лучше, но он был еще слаб из-за потери крови, бледен и шатался словно пьяный.

Дома все было по-старому. Правда, Глеба упорно разыскивал директор историко-архитектурного комплекса – про него рассказали соседи – чтобы сообщить, что господина Крюгера, которого подозревали в ограблении музея и убийстве охранника, так и не нашли.

Встретившись с Глебом, директор доложил, что Крюгером сильно интересуется Интерпол. У этой солидной организации таинственный иностранец был на особом счету. И фамилия у него была совсем другая. Какая именно, директору не сказали.

Глядя на потерявшего силу и крепость мышц отца, Глеб предложил ему лечь в больницу. Но Нмколай Андреевич отказался наотрез.

– Еще чего, – отвечал он, хмурясь. – Оклемаюсь. Козье молоко буду пить, мед есть… Мне ведь не нужно бежать на работу. Полежу, поваляюсь на диване с недельку – когда еще выпадет такая лафа?

– Батя, ты совсем дошел, – напирал Глеб. – Вон даже руки дрожат.

– Так налей мне коньяка рюмашку. Дрожь и пройдет.

– Коньяк, это, конечно, хорошо. И витамины тоже… вместе с медом. Но пусть тебя врачи посмотрят.

Тем более, что у тебя есть к кому обратиться. Пусть проконсультирует. Уж он-то точно не побежит в милицию докладывать о твоем ранении.

– А… Ну, разве что к Генаше…

Генашей отец кликал одноклассника, который был профессором и преподавал в мединституте. Они встречались редко, но метко. Когда Генаша – Геннадий Леонардович – появлялся в их квартире, Глеб под надуманным предлогом старался побыстрее уйти. Друзья-приятели, приняв для начала на грудь по бутылке водки, ударялись в воспоминания о своей боевой юности. Обняв друг друга за плечи, они, не сговариваясь, заводили свою шарманку, которая работала только на спиртном и никогда не изнашивалась.

Воспоминаниям не было конца (большей частью о знакомых женщинах), но они были стандартно однообразными и не отличались новизной. И Глеб, который уже заучил их наизусть, сидя вместе с отцом и Генашей за столом, в полной тоске начинал потихоньку покрываться сначала ржавчиной, а затем и паутиной.

Генаша посоветовал отцу срочно съездить в хороший санаторий. Притом совет был дан в категоричной форме. Он даже позвонил, кому нужно, и через два дня Николай Данилович отбыл на южный морской курорт принимать солнечные ванны и пить молодое виноградное вино. Так Глеб остался один. Несмотря на неоднократные звонки директора комплекса, который просил его выйти на работу, он стоически игнорировал его просьбы, мотивируя это тем, что работает над кандидатской диссертацией.

Глеб не отходил от найденной в подземном храме чаши. Он исследовал ее миллиметр за миллиметром, и чаша являла ему все новые и новые загадки.

Оказалось, что металл ее стенок многослойный. И слои эти были спаянные друг с другом. Для того, чтобы убедиться в этом окончательно, Глеб договорился с приятелем, работающем в институте физики, и тот допустил его вечером к электронному микроскопу новейшей конструкции.

Предположение Глеба оказалось верным. Мало того – слои были даже не спаянные, а как бы вросли друг в друга своими молекулами и атомами. Произошло какое-то странное, и даже неестественное, взаимопроникновение одного металла в другой. Что касается материала, из которого была изготовлена чаша, то здесь Глеб вообще зашел в тупик.

Спектральный анализ показывал какую-то ересь. В слоях присутствовало и золото, и серебро, и чистое железо и еще масса других металлов, в том числе и таких, о которых земной науке ничего не было известно. Глеб сломал голову, расшифровывая показания спектрометра, и даже хотел обратиться к специалистам по металловедению, но быстро передумал. В таком случае ему придется показать им чашу, а этого Глеб не мог допустить ни под каким соусом.

Еще хуже обстояли дела с расшифровкой надписей. Алфавит, который был применен, и впрямь не значился ни в одной научной монографии.

Но и это еще не все: осматривая чашу с сильной лупой, Глеб увидел, что на буквах еще что-то написано! При большом увеличении он получил целый манифест – около трех тысяч знаков, почти две машинописные страницы. Крохотные буковки, как ему показалось, были нанесены на сосуд методом травления. Это была поистине ювелирная работа, под силу разве что сказочным гномам, большим искусникам в обращении с металлом. Короче говоря, чаша рождала все новые и новые загадки почти каждый день. Не будь кладоискательство фамильным бизнесом, подразумевающим абсолютное сохранение тайны, Глеб, наверное, отдал бы чашу на исследование в Академию наук, где работали выдающиеся ученые, не чета ему, верхогляду.

Но, во-первых, он точно знал, что отец будет против, и переубедить его не удастся, а во-вторых, чаша начала оказывать на самого Глеба поистине магическое воздействие.

Он стал плохо спать.

Раньше Глеб засыпал, как убитый, едва коснувшись головой подушки. Сейчас же ему иногда приходилось даже пить снотворное, потому что он мог бодрствовать без ущерба для работоспособности хоть трое суток. Поскольку такое состояние было неестественным, Глеб начал ощущать беспокойство, которое усиливалось, когда он общался с чашей. Именно общался, потому что она с ним словно вела длинные, нескончаемые беседы, трансформирующиеся в поразительно живые сновидения.

Странные это были сны. Глеб переносился в доисторические времена, когда по земле бродили стада динозавров, а мир был молод, изменчив и непредсказуем. Под его ногами раскалывалась почва, и он видел бурлящую багровою магму; сдвигались горы и гибли целые материки; рождались какие-то фантастические животные и птицы, о которых не знает современная наука, а океан то замерзал, то гнал на берег огромной высоты волны, сметающие все на своем пути…

Иногда видения показывали более узнаваемые картины. Но все равно они касались лишь далекого прошлого, когда человек только-только начинал осваиваться со своей исторической ролью колонизатора планеты Земля. Однако, самым неприятным и страшным было другое. Иногда на Глеба что-то находило, и он начинал чувствовать себя другим человеком – обладающим огромной силой, свирепым и беспощадным, готовым крушить на своем пути все и вся.

Поначалу Глеб не придавал этому большого значения, объясняя свое странное состояние большим зарядом энергии, которую он получил в таинственном подземном храме. И чтобы вернуться свое истинное «я» достаточно было выпить грамм сто пятьдесят водки или капель сорок корвалола. Но однажды, после чересчур длительного общения с чашей, Глеба заклинило. Это случилось ночью, ближе к полуночи. Он вдруг вскочил на ноги и, гонимый дикой энергией, выбежал на улицу. Что он потом дальше творил, Глеб не поверил даже самому себе, когда, выспавшись к обеду, погрузился в воспоминания о вчерашнем дне.

Ему «повезло» сразу же наткнуться на компанию великовозрастных балбесов. Подогретые пивом и еще чем-нибудь покрепче, они без устали рыскали по ночному городу в поисках приключений. И нашли их в лице Глеба.

Он не стал выслушивать их базар-вокзал, который обычно начинался словами: «Слышь, парень, дай закурить. Что, жалко, жаба задавила? Ух ты, какой нехороший… Гля, мужики, а часики-то у него клевые.

Дай поносить…» И так далее, в этом роде.

Глеб ударbk молча, почти без замаха. Он сразу понял, что сломал закоперщику челюсть, но это его лишь позабавило. Злобно ухмыляясь, Глеб начал избивать молодежь с методичностью молотилки, почти не соображая, что он делает.

Как Глеб кого-нибудь из них не убил, ему самому потом было непонятно. Наверное, в тот момент на него все еще имел влияние Глеб Тихомиров, интеллигентный малый, который старался не обижать ближнего и обычно избегал выяснять отношения с помощью кулаков. Он и удержал Глеба под номером два от кровавой расправы с хулиганами.

Дальнейшие события развивались с калейдоскопической быстротой. Глеб сразу понял, что все его нехорошие поступки навевает ему чаша. Он немедленно спрятал ее в сейф и постарался забыть о ней хотя бы до приезда отца. Уж он-то обязательно даст правильный совет, что ему делать…