Читаем без скачивания Горький ветер свободы - Ольга Куно

– Что значит «придумав»? – нахмурила брови я. Старые подозрения всколыхнулись, выбросив на побережье сознания вопросы, на которые тогда так и не нашлось ответа. – Разве ты не передал ей письмо с предложением руки и сердца?

– Передал, – пренебрежительно отозвался Данте. – Готов поспорить, Эльнора дико удивилась. Я ведь отлично знал о ее предпочтениях и характере. Сочетание первого со вторым давало полную гарантию того, что она откажет. Поэтому я мог со спокойной совестью сделать ей это предложение и не опасаться последствий.

– А зря. – Я вдруг невольно улыбнулась. – Как раз зная о ее предпочтениях, мог бы и опасаться.

– Почему? – нахмурился Данте.

– Потому что отправил меня с письмом к возможному конкуренту, – пояснила я.

Пару секунд Данте продолжал хмурить брови.

– Черт! – выдохнул он затем. – Это как-то не пришло мне в голову.

– Тебе много чего не приходит в голову. – Единожды улыбнувшись, я уже не могла вернуть себе серьезное выражение лица. – Например, то, что еще немного – и ты оторвешь мне руку.

Он непонимающе опустил глаза на собственные пальцы, сжимавшие мое запястье так, что ладонь уже начинала неметь. И поспешно отпустил мою руку.

Я потрясла обескровленной кистью. Но Данте не собирался долго держаться от меня на расстоянии. Через секунду его ладони легли на мои пылающие щеки. А потом он наклонил голову и поцеловал меня.

Этот поцелуй – мягкий, нежный, но одновременно таивший в себе страсть, которая вырвалась наружу лишь однажды, под действием арканзийского зелья, заставил меня зажмуриться и послать к черту все сомнения. Казалось, все тело отзывается на него сладкой и мучительной болью. Но руки Данте опустились ниже, обхватили мои плечи – и тут я вскрикнула от боли совсем иного рода, когда он невольно задел свежую рану.

– В чем дело?

Данте успел заметить, как я схватилась за плечо, и поспешил снять с меня плащ, не утруждаясь спросить мое мнение на этот счет.

– Ты ранена? – воскликнул он. – Какого же черта ты все это время молчишь?

– Это не рана, – поморщилась я, инстинктивно прикладывая руку туда, где под порванным рукавом алела длинная полоска. – Просто царапина.

Болт только чуть-чуть меня задел. Я успела проверить… как могла.

Ну да, осматривать саму себя было не слишком удобно. Но это же все-таки плечо, а не спина.

– «Как могла», – неодобрительно фыркнул Данте.

Аккуратно, чтобы не задеть рану, взялся за мой рукав и рванул ткань. Оголив плечо в достаточной степени, внимательно осмотрел оставленный арбалетным болтом след.

– Действительно царапина, хоть и довольно глубокая, – признал он, продолжая крепко держать мою руку холодными пальцами. – Повезло.

Он заглянул мне в глаза, а потом неожиданно привлек меня к себе.

– Тебя ведь могли убить, – тихо произнесли его губы, почти касаясь моей макушки. – Убить из-за меня.

– Возможно, сработал защитный камень. – Слова Данте заставили меня ощутить неловкость, и я попыталась спрятать это чувство за хладнокровными рассуждениями. – Я ношу его в мешочке на шее, вместе со вторым. Я его еще не активировала, времени не было, но, может быть, он все же отвел стрелу в сторону. Ты ведь тоже носишь защитный камень в каком-нибудь амулете?

– Ношу.

Мою теорию, конечно, невозможно было проверить. Возможно, стрелявший убийца просто оказался недостаточно метким. Не так уж и легко попасть в быстро движущуюся мишень. А для того, чтобы перезарядить арбалет, пришлось бы слишком долго стоять на месте. Но камень мог сыграть свою роль. Конечно, красный камушек – это отнюдь не то же самое, что непробиваемая броня. Он не спасет своего обладателя от прямого удара в грудь. Не испепелит нападающего на месте. Такие эффекты – для сказок и мифов. Наука же свидетельствует совсем о другом. Камень может отогнать змею, может предупредить об опасности – если правильно его использовать. Может немного сбить с курса пущенную в цель стрелу. Так же, как камень нападения может, напротив, подправить траекторию ее полета или усилить удар ножа. Но ни один камень не заменит ни верную руку, ни воинский профессионализм, ни стратегический склад ума.

Я даже не поняла, для чего Данте скинул камзол, а он между тем с силой дернул край собственной рубашки, отрывая от нее длинный лоскут. И туго перевязал мне плечо.

– Вариант плохой, но за неимением лучшего сойдет, – сказал он. – У тебя хватит сил добраться до армона? Осталось недалеко.

– Конечно, хватит.

Дорога в армон действительно заняла меньше получаса.

Предполагаю, что наше появление вызвало фурор. Мы оба прибыли далеко не в самом лучшем виде: у меня было разорвано платье, у Данте – рубашка, и вряд ли такая пикантность ускользнула от взглядов слуг. Но, к счастью, на тот момент я слишком устала и была слишком переполнена эмоциями, чтобы придавать этому какое-либо значение.

Когда мы приехали, Данте сразу же отвел меня в баню – «чтобы не заболела». Я уж было решила, что он собирается составить мне компанию, но Данте не пошел дальше порога, где велел лакею позаботиться, чтобы меня не беспокоили. Он же распорядился, чтобы Бьянка спустилась сюда и принесла мне все, что нужно. И отправился к себе, где, вероятнее всего, воспользовался собственной ванной комнатой. Во всяком случае, когда мы снова встретились полтора часа спустя, он был умыт, причесан и одет с иголочки.

Слуга, присланный пригласить меня в покои Данте, проводил меня до входа, распахнул дверь и с поклоном удалился. Внутри, помимо хозяина покоев, я обнаружила его секретаря.

– Сандра, проходи, садись. – Данте встретил меня у двери и провел к дивану. – Пожалуйста, перечисли как можно более подробно приметы человека, которого застала разговаривающим с Ренцо. А также содержание их беседы.

Я кивнула и принялась рассказывать. Секретарь записывал. Думаю, что Данте все помнил и без меня, но происходившее здесь сейчас являлось полуофициальной дачей свидетельских показаний.

Закончив писать, секретарь коротко пересмотрел текст, еще немного над ним поколдовал и сообщил Данте, что закончит работу у себя. После чего ушел, не прекращая сосредоточенно проглядывать на ходу исписанные страницы.

Когда за секретарем закрылась дверь, Данте посмотрел на меня в упор и неодобрительно покачал головой.

– У тебя на плече нет повязки.

Его взгляд упал на левый рукав моего платья. Если бы под ним была повязка, это, конечно, было бы заметно.

– Это и не нужно, – пожала плечами я. – Там действительно простая царапина. Она уже не кровоточит.

– Снимай платье, – со вздохом распорядился Данте.

Я даже не поняла, что смутило меня сильнее: само распоряжение или сопровождавший его вздох.

– Снимай что? – переспросила я.

– Платье, – все тем же тоном повторил Данте.

Кивком головы он указал мне на столик. Тот стоял чуть позади дивана, поэтому я раньше не обратила на него особого внимания. Теперь же увидела, что там были приготовлены чистые тряпицы для перевязки и миска, в которой теплая вода была, вероятно, смешана с каким-то целебным раствором. В лекарствах я не разбиралась, но ощутила приятный травяной запах.

– Обещаю, что не буду тебя разглядывать, – фыркнул Данте, кажется, позабавленный моим замешательством. – Но раной заняться нужно. Потом снова оденешься.

– Хорошо.

Я развязала шнуровку, которая, к счастью, располагалась не на спине, а на груди, и выбралась из надетого после бани платья. Теперь на мне оставалась только тонкая обтягивающая рубашка без рукавов, доходившая до середины голени.

Бросив взгляд на Данте, я обнаружила, что он застыл, чуть расширив глаза, полностью погруженный в созерцание. Причем разглядывал отнюдь не лицо.

– Ты же обещал не смотреть! – напомнила я, не столько рассерженная, сколько позабавленная такой реакцией.

Данте с видимым трудом отлепил взгляд от того участка моей рубашки, где она облегала упругую грудь. Но продержался совсем недолго и снова возобновил созерцание.

– Давай просто считать, что я солгал, – предложил он.

Однако затем попросил меня сесть и все-таки приступил к перевязке. Впрочем, его взгляд по-прежнему регулярно возвращался к точкам, не имевшим к моей ране ни малейшего отношения.

– Зато я видела тебя голым в бане, – мстительно сообщила я, в то время как он промывал царапину вымоченной в растворе тряпкой.

Было больно, но лишь самую малость.

– Я тебя тоже, – парировал Данте.

– Это не считается, – выкрутилась я. – Я стояла к тебе спиной.

– Считается, – возразил он. – Я говорю о другом случае.

– Каком же? – Я в недоумении нахмурила брови.

Таком, – насмешливо отозвался он. – В Арканзии, на самом первом постоялом дворе. Ты заснула в ванне. Думаешь, я тогда пропустил это зрелище?