Читаем без скачивания Дары ненависти - Людмила Астахова

«Я, между прочим, себе не любовника ищу, а мужа выбираю — напомнила Джона возмущенному родичу. — И сегодняшний мой кавалер — ролфи. Он тебе понравился бы»-

Дед злобно засопел над самым ухом.

«Небось какой-нибудь полукровка паршивый — ни рожи ни кожи, слюнтяй и рохля с гнилой птичьей кровью?»

«Совсем нет. Высок, зеленоглаз и строен. И богат».

«Только попробуй его в дом приволочь!»

— Я рекомендую украсить локоны крокусами. Они идеально подойдут к тону вашей кожи, миледи, — сладко пропел цирюльник. — В честь наступающей весны, так сказать.

— Делайте. Только поторопитесь.

«Что? Уже между ног чешется? Не терпится в блудилище?» — прошипел Эйккен прямо в ухо.

«Дурак — ты, эрн, — вспылила мысленно Джона. — Это опера, театр, общественное место. Если ты всю жизнь шлялся по борделям… ну, когда не насиловал девочек, то нечего болтать о том, о чем ничего не знаешь!»

И тут ей пришла в голову потрясающая шутка — взять настырного духа в оперу. Призраки не очень-то любят менять место обитания, но если живой человек, тем паче шуриа, позовет их с собой куда-нибудь… А что? Повеселимся, решила Джона.

«Поедем вместе. Ты оценишь представление и жениха. Тебе понравится», — заявила леди Янамари, изо всех сил сдерживаясь, чтобы не начать подло хихикать. Ей предстояло услышать много нового об умственных способностях презренных диллайн, посмевших покуситься на святое — переиначить сагу о деве Сигрейн. А заодно пусть вредный дед сравнит наряд Джоны с платьями других дам и оценит ее скромность.

— Все готово, миледи.

— Благодарю.

В ладонь куафера скользнула серебряная монета за труды. Сделать так, чтобы стороннему наблюдателю казалось, будто каждый локон графини мягче шелка, великое и трудоемкое искусство.

Джона поправила высокие перчатки и незаметно подмигнула призраку. Мол, не отставай, только тебя одного жду.

Грэйн эрн-Кэдвен

Платье, присланное с подачи совиной леди, оказалось белым. Грэйн подавилась проклятием и, задыхаясь, выронила мерзкую тряпку обратно в коробку. Тварь! Одержимая мерзкая тварь с птичьими мозгами! Несушка поганая! Как она посмела?!

Как она узнала?!

Рычание ролфи сменилось злобным смехом. Когти Локки! Ведь и верно — знает волк, чью овцу задрал. Диллайн ничегошеньки не знала ни о капитане-шуриа, ни о позоре Грэйн — ни о ролфийском обычае наряжать шлюх в белое, хотя традиция эта будет подревнее Синтафа. Белый ведь не только цвет воинского плаща и кос Священного Князя, это еще и цвет исподней рубашки. Именно оттуда, а вовсе не от привычки обозных девиц выскакивать из палаток, завернувшись в один лишь военный плащ, и пошел этот обычай. Диллайн ничего не знала об этом, но чтоб вот так, не глядя, попасть не в бровь, а в глаз… Грэйн скрипнула зубами и аккуратно расправила платье. Шмиз, это называется шмиз. Будем знать.

Все ведь верно, не так ли? Предсказание майора Фрэнгена сбылось, честь потеряна безвозвратно, а значит — белое шлюхино платье, непристойно открытое спереди так, что грудь едва не вываливается из лифа, теперь самый подходящий наряд для эрны Кэдвен. А раз так, то и нечего теперь зубами скрипеть.

Шлюха. Кровь Локки, шлюха! Но не наемная убийца. Нет, тут диллайн просчиталась.

Подтянув перчатки и поправив жемчужно-серую накидку так, чтоб хоть немного прикрыть неприличный вырез. Грэйн еще раз мысленно представила себе образ графини Янамари, словно бы «всмотрелась» в лицо своей будущей жертвы. Ну что ж, змея, вот и пришла пора познакомиться поближе.

Охота!

Ролфи почувствовала, как губы сами собой раздвигаются в яростной усмешке. О да, охота началась.

Джойана Алэйа Янамари

Подъехав к зданию оперы, что на площади Трех Императоров, ни Джона, ни ее кавалер не смогли сдержать восхищенных восклицаний. До момента, пока экипаж не подкатил к широкой лестнице, Жозеб Мендия держался с видом мужчины, который «всегда знает, что делает», но едва сделав шаг наружу, восторженно охнул. Чуть не забыл подать руку своей спутнице. Что ж, это — простительно. Опера прекрасна — залитая огнями, сияющая позолоченными статуями, она плыла через тысячелетний город, сквозь время и пространство, навстречу вечности. И следует поблагодарить диллайн уже только за то, что они принесли в Синтаф настоящее искусство — изысканное, глубокое. Вернее, Лучших из Первых, тех, кто был одержим Красотой и Гармонией, а не Властью и Войной.

«Курятник расписной, и больше ничего!» — сразу же вынес вердикт склочный дед.

«Много ты понимаешь!»

Опаздывать было не принято и даже предосудительно, поэтому зрители съезжались заблаговременно, за час, а то и за два, предпочитая прогуляться по знаменитому фойе, Где от позолоты и начищенной до блеска бронзы глаза начинают болеть ровно через десять минут, а паркет — дороже иного особняка-новостроя, и каждый сделанный по нему шаг — честь для идущего. Колонны, яркие фрески с аллегорическими сюжетами, многоярусные люстры, свечи, и кажется, что по ту сторону арочных окон к стеклам приникла вся Саннива, желая полюбоваться на счастливцев, беззаботно фланирующих по фойе. Кавалеры предпочитают выпить по крошечной чашечке кадфы в буфете, а дамы трепещут веерами, предвкушая скорый проход по центральной лестнице.

О да! Это же целое событие, когда на тебя вдруг обращаются все взоры, моментально оценивающие все: стоимость украшений, мастерство портнихи, умение держаться, манеры и, самое главное, — статус мужчины, на чьем предплечье мертвой лилией лежит твоя рука. И если закрыть глаза… нет, всего лишь опустить ресницы… то можно услышать низкий голос Бранда: «Добрый вечер, милорд… Приятно видеть вас, миледи… Да, мы будем там же, где и обычно… Заходите в перерыве… Очень рады… Дорогая, не смейся, умоляю. Мне тоже эти рубины показались вульгарными, но я же не смеюсь. Предвечный! Ты еще пальцем покажи». Самый лучший способ забыть о том, что рядом идет нахватавшийся по верхам молодой выскочка: красавчик — благодаря экстерьеру родителей, богач — всего лишь в силу благоприятного стечения обстоятельств, но не какого-то особенного предпринимательского чутья, а не Бранд Никэйн — насмешливый и остроумный, светский до мозга костей, который действительно всегда знал, что надо делать.

Жозеб Мендия — будущий супруг леди Янамари? Скорее «нет», чем «да».

«Нам такой сосунок не нужен! — поддакнул прадедушкин дух. — Щенок бракованный».

И не нужно быть шуриа, чтобы чувствовать алчность претендента на руку. Нет, алчность в мужьях — это даже хорошо. Муж-альтруист, как показывает практика, опасен и непредсказуем. В конце концов, супружество — это более или менее взаимовыгодное предприятие. Жозеб уже до последнего медного лейда вычислил стоимость Джониных сережек и бриллианта в подвеске и наверняка прямо сейчас прикидывает, во что вложит полученные в качестве приданого деньги. В еще одну фабрику, надо полагать. Во что же еще? Это только кажется, что у стройных, зеленоглазых и узкобедрых только альковные забавы на Уме. Джона прямо-таки слышала, как скрипят в голове у ее спутника мозги, просчитывая грядущие прибыли от выгодной сделки под названием «брак с графиней-шуриа». Господина Мендию вполне устраивает перспектива стать очень недалеком будущем горестным вдовцом. Эта деталь — тоже часть грядущей сделки. Никто не вечен, тем более шуриа. И даже из проклятия всегда можно сделать маленький, но приятный бонус. Смерть — такой же товар, как и все остальное в этом мире. И мы оба об этом знаем и оба заранее согласны, не так ли?