Читаем без скачивания Миры Айзека Азимова. Книга 8 - Айзек Азимов

— Должен?

— Я бы хотел этого, если вы предпочитаете, чтобы я выразился иначе. Но если вы желаете, чтобы Аврора и космониты навечно восторжествовали над Землей и поселенцами, то вы должны сотрудничать со мной, нравится вам это слово или нет.

— Скажите мне, что это значит, что я должен делать?

— Для начала скажите, правда ли, что Институт в прошлом проектировал гуманоидных роботов.

— Да, мы сделали всего пятьдесят. Это было полтора-два столетия назад.

— Так давно? И что с ними случилось?

— Они не пригодились, — равнодушно ответил Амадейро.

Мандамус сел с выражением ужаса на лице.

— Их уничтожили?

Амадейро поднял брови.

— Уничтожили? Кто же уничтожает дорогостоящих роботов? Они на складе. Энергетические элементы вынуты, а специальные долгодействующие батареи поддерживают деятельность позитронных путей.

— Их можно снова привести в рабочее состояние?

— Уверен, что можно.

Мандамуса стукнул правой рукой по ручке кресла и зловеще промолвил:

— Тогда мы победим!

Глава 12

План и дочь

46

Амадейро давно не вспоминал о человекоподобных роботах. Это было болезненно, и он с некоторым трудом заставил себя вернуться к этой теме — под нажимом Мандамуса.

Гуманоидный робот был крупным козырем Фастольфа в те далекие дни, когда Амадейро был в миллиметре от того, чтобы перехватить игру, козыри и все остальное. Фастольф спроектировал и построил двух гуманоидных роботов (один из них существовал и поныне) — и никому больше не удалось сделать нечто подобное, даже целому Институту роботехники.

Потерпев грандиозную неудачу, Амадейро сумел спасти эту козырную карту. Фастольф был вынужден обнародовать проект гуманоидного робота.

Это означало, что таких роботов можно было создать, и они были созданы, но оказались не нужны. Аврориане не приняли их в свое общество.

Амадейро скривился от неприятного воспоминания. Каким-то образом стала известна история о солярианской женщине, которая пользовалась одним из гуманоидных роботов Фастольфа, Джандером, в сексуальных целях. Теоретически аврориане не возражали против такой ситуации, но на практике ни мужчины, ни женщины не были в восторге, что их могут заменить роботы-мужчины и роботы-женщины.

Институт с пеной у рта объяснял, что гуманоидные роботы предназначены не для Авроры, а для того, чтобы составить первую партию пионеров, которая заселит и обустроит новые, пригодные для жизни планеты, после чего туда приедут аврориане.

Это было отвергнуто. Кто-то назвал гуманоидных роботов «раскалывающим клином». Это выражение распространилось, и Институт был вынужден отступить.

Амадейро упорно ратовал за сохранение в «нафталине» уже созданных роботов, чтобы их можно было использовать в будущем — но использовать их так и не пришлось.

Почему же существовало такое предубеждение против гуманоидов? Амадейро вновь почувствовал раздражение, которое отравляло ему жизнь много десятилетий назад. Сам Фастольф, пусть неохотно, но согласился поддержать проект и, надо отдать ему должное, действительно поддерживал его, хотя и не с тем красноречием, с каким отстаивал те дела, к которым лежала его душа. Однако и это не помогло.

И все-таки… все-таки… если у Мандамуса действительно есть проект, который может сработать с помощью роботов…

Амадейро меньше всего хотелось таинственно восклицать: «Так даже лучше. Так и было задумано». Однако он с трудом удерживался от таких мыслей, пока лифт опускал их на нижний подземный уровень, — единственное место на Авроре, которое напоминало пресловутые Стальные пещеры Земли.

По знаку Амадейро Мандамус вышел из лифта и очутился в тускло освещенном коридоре. Было прохладно, работали вентиляторы. Мандамус поежился.

— Сюда мало кто ходит, — заметил Амадейро.

— Мы глубоко под землей? — спросил Мандамус.

— Около пятнадцати метров. Здесь много уровней. На этом хранятся гуманоидные роботы. — Амадейро остановился, подумал и решительно свернул налево. — Сюда.

— Здесь нет указателей?

— Я же сказал, сюда мало кто ходит, а те, кто ходит, знают, где им найти то, что нужно.

Они подошли к массивной двери, по обе стороны которой стояло по роботу. Обычные роботы, не человекоподобные. Мандамус критически оглядел их.

— Простая модель.

— Очень простая. Не думаете же вы, что мы должны были поставить что-то особенное для охраны двери. — Он повысил голос и бесстрастно произнес: — Я Калдин Амадейро.

Глаза роботов вспыхнули. Роботы отошли от двери, и та бесшумно поднялась вверх. Входя, Амадейро приказал стражникам:

— Оставьте дверь открытой и включите свет.

— Не думаю, что сюда любой мог бы войти, — заметил Мандамус.

— Конечно. Эти роботы знают мою внешность и голос и, прежде чем открыть дверь, убеждаются, что и то и другое принадлежит мне. — Затем он добавил как бы про себя: — На Внешних мирах нет необходимости в замках и ключах. Роботы всегда охраняют нас.

— Мне иногда приходит в голову, — задумчиво сказал Мандамус, — что если бы аврорианин обзавелся бластером, какие поселенцы вечно таскают с собой, то здесь для него не было бы запертых дверей. Уничтожь роботов — и иди куда хочешь, делай, что хочешь.

Амадейро бросил на него злобный взгляд.

— Какому космониту придет в голову пользоваться таким оружием во Внешних мирах? Мы живем без оружия и без насилия. Разве вы не понимаете, что именно поэтому я всю жизнь ищу способ уничтожить Землю и ее отравленное племя? Да, конечно, и у нас было когда-то насилие, но это было очень давно, когда Внешние миры только начали создаваться, и мы еще не избавились от земного яда, привезенного с собой, и не научились ценить безопасность, которую обеспечивают роботы. Разве мир и безопасность не дороже всего? Планеты без насилия! Планеты, управляемые разумом! Разве нужно уступать новые миры маложивущим варварам, которые, как вы говорите, всюду таскают с собой оружие?

— Однако, — пробормотал Мандамус, — вы готовы применить насилие, чтобы уничтожить Землю.

— Это насилие кратковременное и целенаправленное, это цена, которую мы заплатим за то, чтобы покончить с насилием навеки.

— Я в достаточной мере космонит, — сказал Мандамус, — и даже в этом случае выступаю за то, чтобы насилия было как можно меньше.

Они вошли в большое, действительно напоминавшее пещеру, помещение. Стены и потолок тут же осветились рассеянным, неярким светом.