Читаем без скачивания Дрянь погода - Карл Хайасен

Вот тебе и черная власть.

Знал же, что после происшествия с бабой нужно бросить джип. Загнал бы тачку в ближайший канал, и все дела. Но как же хороша тут стереосистема! Реба, Гарт, Хэнк-младший [72] никогда еще так классно не звучали. Всю жизнь Щелкунчик мечтал о приличных динамиках в машине. Он оставил джип из-за потрясающего стерео, и вот теперь приходится расплачиваться.

Сучий здоровяк ниггер приближался к машине, вытаскивая пистолет.

Одноглазый потрепал Щелкунчика по плечу:

– Вылазь, шеф.

– Чего?

– Я бы вышел.

– Все, – пробормотала Эди. – Влипли.

– Заткнись! – заорал Щелкунчик.

Он схватил с сиденья пистолет и через окно выстрелил в полицейского, умудрившись попасть ему в грудь. Тот рухнул навзничь, подняв из лужи тучу брызг.

– Спокойной ночи, ниггер!

Сцинк остолбенел, Бонни и Эди завизжали. Щелкунчик врубил скорость и, сжигая покрышки, рванул с места.

– Вида-али? – вопил он. – Один выстрел, один коп! Эге-ге-гей! С одного выстрела!

В багажном отсеке Августин привстал на колено. Упер в плечо короткий приклад ампульного ружья и прицелился в неровную кромку волос на шее Щелкунчика. Августин изумился, когда Сцинк вдруг обернулся и пихнул его на пол.

И тут испарилось заднее стекло джипа.

В этот момент Щелкунчик, сосредоточенно нахмурившись, объезжал патрульную машину, залитую светом, будто карнавальная платформа на Марди-Гра. [73]

Бандит резко пригнулся и посмотрел в зеркало заднего вида. Чернокожий лежал в луже, в его гуляющей руке дымилcя пистолет. Потом патрульный обмяк, и Щелкунчик зареготал.

Джип выскочил на шоссе и пошел юзом на мокром асфальте. Эди Марш сгорбилась, как старая монахиня, и рыдала, закрыв лицо руками. Сцинк притянул Бонни себе на колени, уводя с линии огня. Августин, прижавшись к дверце багажника, тихонько смахивал с себя осколки стекла.

Щелкунчик, одурев от «мидолов», виски и криминального адреналина, орал во все горло:

– Видали, как я уделал ниггера? Я его уделал!

Ночь урагана Кристоф Мишель провел в безопасной и приятной атмосфере Ки-Уэста. На следующий день Кристоф включил телевизор, и его скрутил ужас, когда в разбомбленных останках он узнал район дорогих домов, называвшийся «Фронтоны Залива». Строительство здесь вела компания «Индивидуальное Жилье "Зенит"», которая не только наняла Кристофа Мишеля главным проектировщиком строительных конструкций, но и превозносила в рекламных проспектах его вселенские достоинства. Мишель служил в одной из старейших во Франции строительных фирм, которая не слишком энергично противилась его уходу. Однако возведение индивидуальных домов, способных выдерживать тропические циклоны, было одной из тех сфер, в которых Мишель совершенно не разбирался. Новый работодатель заверил его, что это пустяки, и выслал «Федеральным Экспрессом» экземпляр «Строительного кодекса Южной Флориды», весивший несколько фунтов. Кристоф Мишель пролистал его в самолете из Орли в Майами.

Дела в «Зените» пошли хорошо, едва он понял, что в списке корпоративных приоритетов удешевление работ стоит выше, чем обеспечение структурной цельности. Чтобы оправдать абсурдно завышенные цены, компания провозгласила «Фронтоны Залива» «первым поселком Южной Флориды, которому ураганы нипочем». Позже Мишель размышлял, что «Титаник» тоже объявляли непотопляемым.

Всю неделю новости из округа Дейд становились хуже. Для инспекции развалин газеты наняли собственных инженеров-строителей, и те обнаружили такое количество проектных ошибок, что их полный перечень можно было опубликовать лишь мельчайшим шрифтом. Один инженер саркастически заметил, что «Фронтоны Залива» следовало бы назвать «Фронтоны в Заливе», и высказывание сочли настолько метким, что огромными жирными буквами вынесли на первую полосу.

Владельцы домов пикетировали штаб-квартиру «Зенита» и требовали суда присяжных, а Кристоф Мишель благоразумно готовился покинуть Соединенные Штаты. Он закрыл банковские счета, опустил жалюзи в квартире в Ки-Уэсте, погрузил вещи в «севилью» и двинулся на материк.

Дождь не укрепил его хрупкую веру в американские дороги. Каждый спуск и подъем Морского шоссе стал испытанием для рефлексов и самообладания. Проезжая мост Багия-Хонда, Мишель выкурил последнюю сигарету, а к Исламораде изгрыз все ногти, хотя маникюр обошелся в сорок долларов. Когда чуть разъяснилось, он остановился у магазина «Круг К», чтобы купить блок «Мустанга» – американских сигарет, к которым он необъяснимо пристрастился.

Мишель возвращался к автомобилю, когда из темноты выступили четыре фигуры. Одна ткнула его в живот пистолетом.

– Машину давай, – сказал незнакомец.

– Разумеется.

– Чего уставился?

– Извините. – Наметанный глаз инженера определил, что у незнакомца челюсть смещена от оси на тридцать пять градусов.

– У меня один патрон!

– Я вам верю.

Изуродованный бандит велел Мишелю вернуться в магазин и медленно посчитать от ста до нуля.

– Можно я возьму свой чемодан? – спросил Мишель.

– Хрен там!

– Понял.

Считая вслух, Мишель вернулся в магазин. Администратор спросил, не случилось ли чего. Дрожащими руками Мишель прикурил сигарету и энергично закивал:

– Только что укатило все мое имущество. Можно одолжиться телефоном?

Бонни ожидала, что Сцинк взорвется бешеной яростью, увидев, как застрелили его лучшего друга. Этого не произошло. Плечи губернатора безвольно поникли, он больше не шевелился, уставившись перед собой неподвижным бессмысленным взглядом, словно его накачали успокоительным. Сломался, с грустью подумала Бонни.

Щелкунчик матерился, потому что в «севилье» не оказалось проигрывателя компакт-дисков – один кассетник, а он-то старался, забрал все диски из джипа, перед тем как бросить машину за магазином.

Бонни сжала Сцинку руку и спросила, как он. Губернатор повозил ногами, и на полу что-то загремело.

– Что это? – спросил он, подняв красную рогатую штуковину с черной пластиковой рукояткой и хромированным замком.

Щелкунчик глянул через плечо и засмеялся:

– Крокодил!

– Что?

– Сами знаете, – сказала Бонни. – Эту штуку без конца рекламируют по телевизору.

– Я не смотрю телевидение.

Щелкунчик аж взвился:

– Да крокодил же! Блокиратор! Гляди, ставишь вот сюда, – он постучал по рулю, – чтобы машину не угнали.

– Правда?

– Ну да. Очень он помог тому придурку у магазина! – В хохоте Щелкунчика звенело торжество.

Эди все никак не могла прийти в себя после выстрела. Даже в темноте Бонни видела, что у нее на ресницах дрожат слезы.

– Мой приятель ставил такую штуку на свой новый «файерберд». – Эди шмыгнула носом. – Все равно угнали. Прямо от дома, средь бела дня. Замок замораживают и разбивают молотком.

– Серьезно? – удивился Щелкунчик. – Замораживают?

– Ну.

Эди никак не могла примириться с тем, что произошло в мотеле. Какая чудовищная глупость! Теперь им не выбраться. Ни за что. Убить полицейского! Почему безобидное жульничество со страховкой так пошло вразнос?

Сцинка впечатлила изобретательная простота блокиратора. Особенно его заинтересовало скользящее устройство, позволявшее приладить рога в отверстие любого размера.

– Понимаешь, баранку не повернуть, – насмешливо объяснял Щелкунчик. – Значит, никто не угонит твой красивый новенький «кадиллак-севилью». Ну разве что пушку под ребра сунут. Но только настоящую, без фуфла!

Сцинк положил блокиратор.

– Только без фуфла! – горланил Щелкунчик, размахивая пистолетом.

Губернатор перевел отсутствующий взгляд в окно. Бонни постаралась растормошить Сцинка:

– Поверить не могу, что вы никогда не видели такого устройства.

– Я веду уединенную жизнь, – улыбнулся губернатор, на сей раз – грустно.

Глупее места для убийства полицейского не найти, думала Эди: здесь узкие соединяющиеся острова и единственный выезд на материк. Она постоянно оглядывалась – нет ли полицейских мигалок.

– Хорош дергаться, чего ты всех заводишь? – сказал Щелкунчик. – Через полчаса будем дома, а там найдем другую машину.

– Наверняка с проигрывателем?

– В точку.

Перед ними тащился грузовик с пивом. Потом пришлось остановиться на светофоре в Ки-Ларго. Эди украдкой взглянула назад и ахнула.

– Что? – завертел головой Щелкунчик. – Легавые?

– Нет, джип!

– Рехнулась? Этого быть не может…

– Прямо за нами.

Бонни хотела обернуться, но Сцинк придержал ее за плечо. Зажегся зеленый. Щелкунчик придавил газ, лихо лавируя между грузовиком с пивом и виляющей «тойотой».

– Прошмандовка чокнутая! – заорал он. – Да на дороге миллион черных джипов!