Читаем без скачивания Король сделки - Джон Гришем

На ее просьбы перезвонить мистер Малруни не откликнулся. Его секретарша сказала, что адвоката нет в городе.

Совещание состоялось поздно вечером, когда Клей уже собирался уходить. Началось оно весьма неприятно, так же и продолжилось.

Гриттл вошел с перевернутым лицом и объявил:

– Страховая компания уведомила, что разрывает договор страхования нашей ответственности.

– Что?! – воскликнул Клей.

– Вы прекрасно слышали – что.

– Почему вы сказали мне это только сейчас? Я опаздываю на ужин.

– Я весь день пытался с ними договориться.

Клей снял пиджак, швырнул его на диван и подошел к окну. Они немного помолчали, потом Клей спросил:

– Но почему?

– Они проанализировали нашу работу и сочли, что состояние дел в конторе их не удовлетворяет. Их напугало наличие двадцати четырех тысяч клиентов по одному делу. Если что-то пойдет не так, риск окажется слишком велик, десять миллионов долларов будут каплей в море. Поэтому они умывают руки.

– А они имеют право это сделать?

– Конечно, имеют. Страховая компания может разорвать договор страхования ответственности в любой момент. Разумеется, им придется возвратить наш взнос, но это – семечки. Клей, мы остались голыми и босыми. Наш риск больше никто не покрывает.

– Нам не понадобится покрытие.

– Это вы так говорите, а я очень обеспокоен.

– Помнится, когда мы вели дело о дилофте, вы тоже беспокоились.

– Тогда я ошибся.

– Послушайте, Рекс, старина, вы и сейчас ошибаетесь. Когда мистер Мунихэм разберется с «Гофманом» во Флагстафе, тот сам будет стремиться заключить сделку. Они уже сейчас отложили несколько миллиардов на удовлетворение претензий пострадавших от максатила. Попробуйте догадаться, сколько им будут стоить наши двадцать четыре тысячи клиентов?

– Ну, удивите меня.

– Почти миллиард долларов, Рекс. И у «Гофмана» есть эти деньги.

– И все же я беспокоюсь. Вдруг что-то пойдет не так?

– Вы маловер, приятель. Просто подобные вещи требуют терпения. Суд назначен на сентябрь. Когда он закончится, деньги снова потекут к нам рекой.

– Пока мы истратили восемь миллионов на рекламу и тесты. Нельзя ли по крайней мере притормозить? Почему вы не хотите остановиться на двадцати четырех тысячах?

– Потому что этого мало. – С этими словами Клей улыбнулся, надел пиджак, похлопал Гриттла по плечу и отправился на ужин.

Встреча со старым приятелем, соседом Клея по комнате в университетском общежитии, была назначена в гриль-баре «У старого Эббита» в половине девятого. Клей просидел за стойкой около часа, прежде чем зазвонил мобильник. Приятель вежливо извинился: он задерживался на каком-то совещании конца которому пока не предвиделось.

Собравшись уходить, Клей окинул взглядом зал и заметил Ребекку в обществе двух дам. Он вернулся, снова уселся у стойки и заказал еще один эль. Их пути опять пересеклись, он отчаянно хотел поговорить с ней, но ни в коем случае не собирался вклиниваться в женскую компанию. Лучше всего пройти мимо, сделав вид, что он направляется в туалет.

Когда Клей поравнялся с их столиком, Ребекка подняла голову и сразу улыбнулась. Потом она представила Клея подругам, а тот объяснил, что ждет университетского приятеля, с которым собрался поужинать, и принес извинения за вторжение. Какая ерунда, они рады познакомиться, заверили дамы.

Минут через пятнадцать Ребекка появилась в переполненном баре и остановилась возле Клея. Очень близко.

– У меня есть свободная минутка, – сказала она. – Подруги подождут.

– Потрясающе выглядишь, – заметил Клей, которому не терпелось начать разговор.

– Ты тоже.

– А где Майерс?

Она пожала плечами, давая понять, что ей это безразлично.

– Работает. Он всегда работает.

– Как протекает семейная жизнь?

– Очень одиноко, – ответила Ребекка, глядя в сторону.

Клей выпил. Если бы они находились не в переполненном баре и если бы Ребекку не ожидали подруги, она с удовольствием вывернула бы перед ним душу наизнанку. Ей столько хотелось ему рассказать.

Семейная жизнь не задалась! Клей едва сдержал торжествующую улыбку и многозначительно произнес:

– Помни: я продолжаю ждать.

Она наклонилась, чтобы поцеловать его в щеку, и он увидел, что ее глаза увлажнились. Не сказав больше ни слова, она ушла.

Глава 33

После того как «Иволги» сделали шесть пробежек к базе самих «Дьявольских скатов» – а это вам не хухры-мухры, – мистер Тед Уорли очнулся от глубокого сна и подумал: пойти в туалет сейчас или дождаться седьмой подачи? Он проспал около часа, что было необычно: он всегда ложился вздремнуть около двух часов пополудни. Правда, «Иволги» играли сегодня так себе, но он все равно прежде не засыпал во время матча.

После пережитого кошмара старик старался не перегружать мочевой пузырь. Стал меньше пить, с пивом вообще завязал. И следил, чтобы пузырь не переполнялся: при первом же позыве опорожнял его. Не беда, если он пропустит несколько подач. Мистер Уорли прошел в маленький туалет для гостей, располагавшийся рядом со спальней, в которой миссис Уорли, сидя в кресле-качалке, что-то вязала. Вязание поглощало большую часть ее времени. Он закрыл дверь и расстегнул брюки. Ощутив легкое жжение, посмотрел вниз и чуть не лишился чувств.

Моча была ржавого цвета. Он ахнул и оперся рукой о стену. Закончив, мистер Уорли не стал смывать унитаз, а, закрыв его крышкой, присел и постарался взять себя в руки.

– Что ты там так долго делаешь? – крикнула жена.

– Не твоего ума дело, – огрызнулся он.

– Тед, с тобой все в порядке?

– Абсолютно.

Но это было вовсе не так. Подняв крышку, старик еще раз посмотрел на убийственное свидетельство болезни, потом нажал на спуск и вернулся в гостиную. «Дьявольские скаты» продвинулись к восьмой базе, но игра утратила для него всякий интерес. Спустя двадцать минут, выпив три стакана воды, он прошмыгнул в ванную, находившуюся в цокольном этаже, – чтобы оказаться как можно дальше от жены.

Кровь, убедился он. Значит, опухоль выросла опять, и, независимо от того, доброкачественная она или нет, теперь положение явно серьезнее, чем прежде.

Жене мистер Уорли сказал правду только на следующее утро за завтраком. Он предпочел бы держать ее в неведении как можно дольше, но печальные события последнего времени так сблизили их, что хранить секреты – особенно касающиеся здоровья – было очень трудно. Она немедленно начала действовать: позвонила урологу, поругалась с его секретаршей и добилась того, чтобы врач принял мужа в тот же день. Симптомы таковы, что врачебная консультация не терпит отлагательств – никаких «завтра».

Четыре дня спустя в почках мистера Уорли были диагностированы множественные злокачественные опухоли. В ходе пятичасовой операции врачи удалили те, которые смогли обнаружить.

Заведующий урологическим отделением взял состояние пациента под личный контроль. Его коллега из больницы в Канзас-Сити сообщил об аналогичном случае, имевшем место за месяц до того: возникновение почечных опухолей вследствие приема дилофта. Канзасский пациент проходил сейчас курс химиотерапии и угасал на глазах.

Мистера Уорли, судя по всему, ожидала та же участь, хотя онколог был осторожен в прогнозах во время первого послеоперационного осмотра. Не переставая вязать, миссис Уорли поносила плохое качество больничной еды: конечно, она не рассчитывала, что мужа будут кормить деликатесами, но почему пища не может быть хотя бы горячей? А цены?! Мистер Уорли лежал, укрытый простыней, и смотрел телевизор. Когда появился онколог, он приглушил звук, но был слишком подавлен, чтобы поддерживать беседу.

Его собирались выписать через неделю и обещали, как только он достаточно окрепнет после операции, начать интенсивный курс лечения. После ухода врача мистер Уорли расплакался.

Во время очередного разговора с коллегой из Канзас-Сити заведующий урологическим отделением узнал еще об одном аналогичном случае. Все три пациента оказались истцами первой очереди по делу о дилофте. Теперь они умирали. Прозвучало имя адвоката: интересы канзасского больного уже представляла небольшая нью-йоркская фирма.

Заветная, хоть и редко осуществимая мечта для врача: натравить одного адвоката на другого, и заведующий урологическим отделением не собирался отказывать себе в удовольствии. Он пришел в палату мистера Уорли, представился, поскольку до тех пор они не были знакомы, и сообщил, что лично контролирует курс лечения. Мистеру Уорли уже осточертели все врачи, и, если бы не бесчисленные трубки, оплетавшие его изуродованное тело, он давно бы сбежал из больницы. Вскоре разговор переметнулся на дилофт, на сделку, на то, какое золотое дно представляют подобные соглашения для адвокатов. В этом месте старик оживился: на бледном лице появился какой-никакой румянец, глаза заблестели.