Читаем без скачивания Женщина с глазами кошки - Алла Полянская

Вот теперь Бартон-старший настоящий. Лицо светится от загара, седые волосы искрятся на солнце, а руки сильные, мускулистые, совсем не стариковские. У Рона в пороховницах пороха хватит на три пороховых завода, даром что притворяется старым хрычом!

— Прежде всего, уверяю вас, что теперь мы станем говорить с вами абсолютно открыто, хотя данное решение далось нам нелегко. Итак… Наше агентство было основано еще президентом Рузвельтом, мы специализируемся на уничтожении особо опасных представителей человечества, и неважно, кто это: коррумпированный сенатор, наркобарон, агент вражеской разведки или террорист. Все они угрожают безопасности страны, а потому наша задача — нейтрализовать угрозу.

— То есть государство финансирует убийства? — Эд наивен, как маргаритка.

— Мистер Краузе, государство — не что-то монолитное. Государство состоит из людей, одни из которых хотят одного, другие — другого, третьи — еще чего-то. Неизменным остается одно: все они хотят безопасности. Мы не служим ничьим политическим интересам, хотя постоянно находятся люди, так или иначе пытающиеся влиять на нас и использовать навыки наших сотрудников в своих меркантильных целях. Но это неприемлемо для нас. Сейчас в Вашингтоне идет нешуточная борьба. Есть мнение объединить все спецслужбы вместе, и за право руководить новой организацией дерутся такие люди, до которых нам не достать. Решение пока не принято, но президент склонен прислушаться к идее, и в кресло шефа метит своей чугунной задницей сенатор Мастерс, жирный сукин сын. А сие означает, что если не случится чего-то экстраординарного, он будет держать в руках все нити, всю агентуру. В общем, помоги всем нам бог, если это случится. Понимаете, насколько данный сценарий неприемлем для нас?

— Ну да. Более приемлемо использовать беззащитных женщин в собственных грязных делах. — Луис сжимает мою ладонь. — Как вы могли, мистер Бартон!

— Насколько могу судить, мисс Величко ни в коем разе нельзя назвать беззащитной. — Рон тонко ухмыляется. — Как уже говорилось, мы собрали досье на каждого из вас. Тори Величко — член мафиозного семейства Левин, где ее считают родней, хоть и недолюбливают. Гарольд Левин, недавно погибший глава клана, когда-то был ее любовником. И когда мисс Величко разводилась с Кеннетом Вудвордом-третьим, она только благодаря вмешательству Гарольда сохранила свою собственность, потому что семья Вудвордов славится именно тем, что своего никогда не упустит, а своим считает все, к чему имеет хотя бы косвенное отношение. И потом, мисс Величко работала в различных горячих точках при миссиях Красного Креста и ООН в таких условиях, что и многие мужчины не выдерживали, а она зарекомендовала себя отличным врачом и безжалостным солдатом. Мистер Домингес, это все риторика. Хватит соплей.

Слушая Бартона-старшего, я чувствую прилив ярости. Ничего себе, мерзкие крысы совали свои грязные носы в мою жизнь! Тетя Роза и Гарольд тоже хороши! То-то я удивлялась, как гладко прошел мой развод… А оказывается, моя собственная любимая тетя снюхалась с Гарольдом. Его счастье, что уже мертв, иначе я бы убила его. Да как он посмел — после всего, что было? После Дженны?

Глаза седого изучают меня холодно и придирчиво. А ведь Бартон специально сказал все это, зная, что для меня такое открытие будет невыносимо. Папаша Керстин тоже любит играть с живыми куклами? Значит, люди для него — мусор, каким бы словоблудием он тут ни прикрывался. И случись нужда, родную дочь не пожалеет, так что надо быть начеку…

— Не о чем говорить, Луис. Для мистера Бартона ни моя, ни чья-то еще жизнь — ничто, для него главное — выиграть любой ценой. И он переступит через кого угодно.

Старик и глазом не моргнул, только лицо у него как-то затвердело. Есть у меня такая манера — говорить правду в глаза именно тогда, когда человек уверен, что правды никто не знает.

Минуты не прошло, и седой уже взял себя в руки.

— Продолжим распутывать наш клубок. Как вы уже, наверное, поняли, Керстин — моя дочь и наш лучший агент. В последние годы она почти отошла от дел и больше работает как инструктор, но не в этом деле. Помните взрыв в Атланте в декабре прошлого года?

Кто ж его не помнит! Сотни обгоревших, разорванных тел, крики раненых и стоны умирающих. Я тогда всего два дня как вернулась из Нигерии и приехала в Атланту на матч по боксу. Меня вызвали, посадили в вертолет, и уже через двадцать минут я, в полной боевой готовности, была в этой каше. Нас тогда оказалось немного — тех, кто случился в пределах получаса лета, и мне досталась детская хирургия, потому что детских хирургов, способных работать в полевых условиях, можно по пальцам пересчитать, а на тот момент почти всех наших пациентов нельзя было перевозить. Точнее, нас было трое — я, армянка Сирануш Золян и рыжий Билл Хенсон, с которым мы когда-то работали в Анголе. Трое хирургов — и несколько десятков страдальцев, обгоревших, травмированных, испуганных. И толпа их обезумевших от горя родственников. Хотя у многих пострадавших и родственников не осталось, все погибли.

Вскоре к нам добрались медики со всей страны, а тогда, в страшные первые часы, мы развернули операционные на месте — и оперировали, оперировали, оперировали, потому что раненые не могли ждать. Во многих случаях время, которое тратят на транспортировку больного, как раз и есть те минуты, которые необходимы для спасения его жизни. И мы отгоняли смерть, пытаясь спасти полуоторванные конечности, извлекая осколки, иссекая пораженную кожу — чтобы потом наших пациентов смогли долечить в больнице, чтобы довезли их живыми и готовыми к дальнейшим операциям. И мы спасали, и утешали, и утоляли боль, и падали с ног. А душа болела, потому что когда кто-то из несчастных умирал, каждый из нас умирал вместе с ним.

Всего этого могло и не быть, но случилось, потому что сукин сын Курт Монтоя заложил бомбу в большом торговом центре. Потому что у него, гада, задница зудела заявить о себе миру — словно мир не обошелся бы без такого заявления. Нет, этого мерзавец, конечно, не сказал. Подобные ему всегда подводят под свои преступления какую-нибудь идеологическую базу. Но суть дела не меняется: сотни погибших, искалеченных, и среди них — дети, которые пришли выбрать себе новую игрушку перед Рождеством. Вот еще минуту назад они радовались, смеялись, а потом жизнь тех, кто выжил, поделилась на две части — до и после. И я тогда думала, что случись мне встретить Курта Монтою, я ампутирую ему… многое. По миллиметру. Без наркоза.

Вот оно! А я все думала, где и когда могла слышать это странное имя.

— Вижу, вы вспомнили. — Рон Бартон напрасно волнуется за нашу память. — Значит, лишних объяснений не нужно. Но вы не знаете, что еще до того случая в Атланте Курт Монтоя пытался устроить несколько взрывов, и наши сотрудники предотвратили их. Нам очень напортило ФБР — федералы арестовали террориста, но оказалось, что была нарушена процедура ареста, и судья его отпустил. К этому приложил руку один из сенаторов, лоббирующий интересы известного семейства банкиров. Но когда в Атланте произошел взрыв, дело было поручено нам, и эти господа как-то сразу поостыли.