Читаем без скачивания Его последний приказ - Дэн Абнетт

— Я думал, что Вайлдер сказал, чтобы мы не наступали? — сказал Мерин.

— Мерин, если ты знаешь, что он сказал, какого феса ты продолжаешь меня доставать?

— Рота готова, сэр, — сказал Фейгор.

— Займемся делом, — крикнул Роун. — Рота вперед! За Императора и за Танит!

— Что насчет Белладона? — спросил Разеле.

— В жопу Белладон, — сказал ему Роун. — Это семейное.

Разрушительный огонь приближающихся сталк-танков уничтожил еще одну секцию разрушенной стены.

Огонь и каменная крошка полетели в воздух. Пригнувшись, Макколл, Колосим и Бонин медленно отходили от того, что осталось от стены, все еще стреляя. Каобер и Маггс тащили Хвлана.

Из подлеска уже появился третий сталк-танк. У этого была увеличенная головная турель, как какое-то уродство, и казалось, что он вооружен плазменным орудие или мультилазером. Гикая и воя, Кровавый Пакт, уже численностью в две сотни, был на ногах, и наступал по следам гремящих сталк-танком. Две минуты, и они будут у стены.

— Ты тот еще фрукт, — сказал Маггс Макколлу. — Я тебя знаю всего около двадцати четырех часов, а ты уже втянул меня в это дерьмо.

— Просто подумай о том, что бы я мог сделать, если бы по-настоящему старался, — сказал Макколл.

Еще один залп ударил по хилому барьеру из камней, превратив его в каменную пыль и обломки. Затем первый сталк-танк показался над разрушенной стеной, его голова с орудием высоко поднялась на засаленной гидравлике, из выхлопных отверстий тяжелой пушки вырывался дым.

Прозвучал громкий, сосущий звук, и что-то проревело над головами съежившихся разведчиков. Это ударило сталк-танк прямо между шарнирных соединений передней пары ног и взорвалось. Вся передняя секция сталк-танка испарилась в ослепляющем оранжевом пятне.

Избыточное давление от взрыва распластало разведчиков на земле.

Окруженные дымом, кашляющие, они с трудом поднялись.

— Ладно, — сказал Колосим. — У кого из вас, шутников, все это время в кармане была ракетная установка?

— Восемьдесят Первый! — закричал Маггс. — Восемьдесят Первый! — Он показывал на открытую местность позади них.

— Святой фес, — сказал Каобер.

Солдаты Роты Е кричали, пока наступали по обе стороны от дома. Их крик был неясным, но намерение, страсть, очевидными. Воины Империума пришли в ярость при виде противника. Разведчики видели сверкание прикрепленных клинков на фоне темной боевой формы бегущих фигур.

— Вот это зрелище, — сказал Бонин.

Роун понимал, что для утонченности времени не будет. Это будет грязная драка в самом древнем смысле слова, шеренга пехоты против шеренги пехоты. Здесь не было укрытий, не было местности для перестрелки, и не было места для обхода с флангов. Лицом к лицу, рука к руке, так, как должны вестись войны.

Со стороны Роты Е был склон. Они перевалили через верх, мчась в сторону врага, стреляя из оружия, которым махали, как копьями. Казалось, что Кровавый Пакт замешкался в основной массе, как будто не мог полностью понять, что происходит. Те, кто был наверху, замерли в замешательстве, а те, кто был дальше, замешкались, потому что не могли видеть, что приближается.

Шеренги столкнулись с хрустом тел, шлемов и боевых доспехов. Звуки выстрелов, криков и ударов стали неистовыми.

Каффран и Гахин забежали в руины к разведчикам. Оба тащили пусковые установки. Данник следовал за ними, неся ящик с ракетами.

— Добро пожаловать в мой мир, — сказал Каобер Гахину.

— Это твоя работа? — спросил Бонин Каффрана, который заряжал ракету.

Каффран бросил взгляд на безголовый сталк-танк, тлеющий за стеной. — Да. Это было рискованно из-за расстояния, но я подумал, что ты оценишь попытку.

Гахин уже положил свою фесову трубу на плечо и прицелился на второй танк. — Спокойно! — крикнул он. Люди вокруг него открыли рты, чтобы облегчить дискомфорт от перепада давления.

Фесова труба Гахина рявкнула, выпустив назад струю огня, и выплюнула ракету в плечевой сустав второго танка. Он затрясся от попадания, серьезно поврежденный, но все еще действующий.

— Заряди меня! — крикнул Гахин Даннику.

Каффран подкрался к стене со своей трубой. — Спокойно! — предупредил он, и выстрелил. Его мчащаяся стрелой ракета попала во второй танк и закончила работу, которую начал Гахин. Основная секция корпуса развалилась на части с огромной силой, возможно с помощью подрыва собственных снарядов танка, и дюжины Кровавых Пактийцев вокруг него были зажарены в огне.

— Целься в третий танк, — сказал Макколл Каффрану. Жуткая плазменная пушка открыла огонь, безжалостно посылая лучи энергии в ряды Роты Е. Воздух внезапно стал пахнуть жареной кровь и костями.

Провизжали ракеты с нескольких точек рассыпавшейся Роты е. Белладонский солдат по имени Харвен произвел победный выстрел. Третий танк взорвался, его огромная голова отлетела в сторону, все еще дико стреляя лучами плазмы, как фейерверк, когда упала среди шеренг Кровавого Пакта.

Роун и Фейгор были прямо в самой гуще, потерявшиеся в ударах, вращениях, оглушительной жестокости битвы. Роун стрелял в тех, в кого мог стрелять, и вонзал свой штык в тех, кто подходил слишком близко. Последний аналогичный бой он видел в последние дни на Гереоне, и слегка забыл, какие чувства вызывает убийство. Эта резня быстро напомнила ему.

Когда-то, битва для Элима Роуна была связана с гордостью и яростью, честным, пылким делом сражающегося пехотинца. Сейчас для него это казалось романтическим понятием. Он вспомнил, как Гаунт и Колм Корбек обсуждали стили и типы сражений, как будто у них были разные ароматы или яркость, как у любви или сна.

Сегодня, его кровь была холодной, его пульс едва поднялся. Его кровь всегда была холодной. Гереон сделал это с ним. На Гереоне, каждая драка, от полномасштабных открытых сражений до дикой работы клинками на миссиях проникновения, была связана с выживанием, безжалостным выживанием, совершенно лишенная сантиментов, чести или милосердия. Он научился использовать все, каждую брешь, каждое преимущество. Он пинал, колол, дробил, топтал, кусал и долбил; он вонзал свой серебряный клинок в спины, бока и ягодицы, он вырезал людей, которые уже лежали на земле раненые, или кто