Читаем без скачивания Бенгальские душители - Луи Буссенар

— Да, сахиб.

— А до Гаи далеко?

— Сорок миль.

— За сколько часов можно добраться туда на Раме?

— Часа за три, не меньше.

Патрик и Мери, прижавшись друг к другу, полными слез глазами смотрели умоляюще на капитана.

— В дорогу, дети! — сказал он им. — Сделаем все для спасения вашего отца — возможное и невозможное! Но для этого нужны деньги, и немалые… Меня не зря прозвали Бессребреником: вот и сейчас я без серебра и вынужден обратиться к вам за кредитом.

— Самое лучшее, что мы могли бы сделать с фамильными ценностями, — решительно ответил Патрик, вытирая слезы, — это отдать их все — вплоть до последнего пенни — в обмен на жизнь нашего отца. Мы с Мери будем вам весьма признательны, если вы распорядитесь ими по своему усмотрению.

Сундук тотчас вскрыли. Его содержимое потрясло всех. Мери не ошиблась, когда, находясь под гипнозом, назвала Биканэлу фантастическую сумму, в которую оценивались эти сокровища — драгоценные камни, изумительной работы ювелирные изделия, золотые и серебряные монеты.

Бессребреник быстро пробежал глазами перечень хранившихся в сундуке предметов, подписанный парсом и заверенный дедом Патрика и Мери, и взял оттуда около трех тысяч фунтов стерлингов.

Поскольку замки у сундука были взломаны, его перевязали ротангом[55], а затем вновь водрузили Раме на спину. Доверив одному из душителей роль вожатого, Берар вместе с друзьями забрался в хауду, и слон двинулся в путь.

Через три часа Рама остановился, тяжело пыхтя, у первых домов Гаи — окружного центра, насчитывающего не менее семидесяти тысяч жителей, и важного железнодорожного узла с обширным вагонно-локомотивным парком.

При иных обстоятельствах путники с большим интересом выслушали бы сообщение факира о том, что Гая — священный город и не менее почитаемое место паломничества, чем Бенарес, Аллахабад или Пури, славящийся праздником в честь бога Джаганнатха[56], что еще за шесть веков до нашей эры, когда Шакья-Муни[57] проповедовал здесь свое учение, город был знаменит своим университетом и другими крупными учебными заведениями и что в нем сохранилось немало замечательных памятников древней культуры Индии.

Но сейчас все их помыслы были устремлены к одному — к железной дороге! Узнав, как пройти к вокзалу, стоявшему на пересечении нескольких железнодорожных магистралей, бежавших в различные концы Британской Индии, Бессребреник, миссис Клавдия, Патрик и Мери поспешили туда, оставив со слоном, на спине которого покоился бесценный сундук, Берара с моряками и туземца-вожатого. Бессребреник спросил начальника станции, и их всех провели к нему в кабинет. Капитан решил пойти ва-банк. После того, как начальник, следуя общепринятой у англичан манере обращения с незнакомыми людьми, сухо и чопорно поздоровался, Бессребреник взял Патрика и Мери за руки.

— Имею честь представить вам детей несчастной герцогини Ричмондской, о трагической смерти которой вы, должно быть, слышали месяц тому назад, — произнес он. Затем добавил скромно, как обычно говорят слуги в присутствии господ: — Что касается меня, то я их опекун, а это — моя жена.

При упоминании об одном из самых знаменитых аристократических родов Англии начальник мигом подобрел и стал исключительно обходительным.

— Чем могу быть полезен? — спросил он услужливо.

— Нам только что стало известно, что майор Леннокс, отец мисс Мери и мистера Патрика, попал в плен к туземцам и что жизнь его в опасности. Мы собрали все средства, какими располагает эта семья со столь злосчастной судьбой, и намерены предложить бандитам выкуп за отважного воина и отца этих бедных детей!

Начальник станции не понимал, куда клонит Бессребреник. А тот продолжал:

— За сколько часов можно добраться до Пешавара?

— За пятьдесят.

Из уст детей вырвался жалобный стон. Пятьдесят часов! Да еще часов сорок от Пешавара до лагеря афридиев. Им не успеть, и отец их умрет в страшных муках!

— Это долго! Слишком долго, — произнес капитан. — А нельзя ли вам сформировать специальный состав? С локомотивом, вагоном-салоном и багажным вагоном?

— Конечно, это в наших силах…

— Сколько?

— Пятьсот фунтов. Но выигрыш составит всего лишь часов десять.

— Даю вам тысячу фунтов и, кроме того, выделяю в виде премиальных еще сто фунтов машинистам и кочегарам и пятьсот фунтов лично вам, но при условии, что поездка займет не более тридцати часов. Не забывайте, речь идет об одном из наиболее славных родов нашего королевства, об одном из лучших офицеров армии, об одном из наивернейших подданных королевы. Поистине, это исключительный случай.

— Хорошо, господин, будет вам специальный состав, — ответил начальник станции, вдохновленный обещанной премией. — Мне нужен лишь час, чтобы связаться с вышестоящими инстанциями и, главное, успеть согласовать по телеграфу необходимые изменения в графике движения поездов, что позволит вашему составу совершенно безопасно идти с максимальной скоростью и с наименьшими потерями времени на остановки.

— Итак, вы думаете, что за тридцать часов…

— …Поезд прибудет в Пешавар, и, разумеется, без аварии.

— Весьма вам признателен. Пока вы готовите состав, я отсчитаю деньги.

Ровно час спустя поезд стоял уже у перрона. Быстро погрузив закупленную в буфете провизию, семь пассажиров, включая Берара, поднялись в вагон-салон, и вслед за ними туда заскочил и Боб. А славный Рама, взгрустнув, отправился с вожатым в святую обитель.

Раздался свисток, и поезд тронулся. Друзья были счастливы: им сейчас ничто не угрожало и никому и в голову не пришло, что «опекун» — находящийся в розыске иностранец. Они даже не подозревали, что пока состав формировался, на станцию прискакал на взмыленном коне какой-то человек, в пыли, поту и крови, сказал что-то начальнику станции, и тот разрешил ему незаметно проскользнуть в багажный вагон.

Не прошло и полутора часов, как поезд проехал сто пятьдесят километров, отделяющих Гаю от Патны. Такая скорость внушала надежду, тем более что в Индии поезда движутся по принципу «тише едешь — дальше будешь».

Когда-то в старину обширнейшие площади вокруг Патны были заняты опийным маком, что и отразилось в ее названии, означающем «Город опиума». В этом населенном пункте состав перевели на путь, шедший в северо-западном направлении — до самого Пешавара. Дозаправка топливом и водой — единственное, что могло задержать поезд ненадолго.

Всякий раз, когда состав останавливался, Бессребреник выходил из вагона и звонкой монетой поощрял машинистов и кочегаров добиваться максимальной скорости.