Читаем без скачивания Инквизиция: Омнибус - Дэн Абнетт

— Я не знаю, что они с этим делают, но я неоднократно читал, как они требуют последние слова заказчика.

Гесперакс посмотрела на куртизанку, мучительницу, отравительницу и убийцу Мизриоха. Глаза той потемнели от паники. Она протянула руку и легонько прикоснулась к щеке суккуба — нежный жест для столь чудовищной мерзости.

— Госпожа, — со страхом произнесла куртизанка, — я их не помню.

— Тебе и не надо, — заметил Чевак. — Они у тебя в руках.

Темные эльдары опустили глаза на прозрачный контейнер, который держала куртизанка, и кровавый мозгоплод внутри. Она выполнила свое темное дело — как всегда — под наблюдением паразита.

— Мне жаль, — сказала куртизанка суккубу. — Я хотела, чтобы ты насладилась его смертью.

— Мне тоже жаль, — ответила Лелит Гесперакс своей любовнице. — Жаль, что ты подвела меня.

Одним стремительным движением ведьма нанесла куртизанке мощный удар ногой в грудь. Отравительница с криком рухнула на спину, по-прежнему сжимая в руках мозгоплод. Удар отшвырнул ее в черную бездну скрытого тенью угла.

Настала ночь. И были вопли и ужас, и тьма завладела своей добычей.

— Ну, я тогда пошел, — сказал Чевак и шагнул к двери. Прежде чем он успел опустить ногу на пол, поперек его груди уже лежал клинок ведьмы.

— Ты думал, что можешь доверять мне? — повторила Гесперакс то же, что сказала раньше. — Ты мне дорого обошелся. Ты должен заплатить эту цену.

— За все всегда нужно платить, — согласился Чевак. Он указал на ее щеку, где вздулся волдырь, как раз в том месте, где прикоснулась тонкая рука куртизанки… и порезала кожу отравленным ногтем. — Яд ульевой пауконожки: волдыри, бред, некроз, смерть. Время вовсе не на твоей стороне, госпожа.

На лице суккуба мелькнула тень сомнения, страх, которого она не знала с самых первых своих дней в колизеях Темного Города.

— Противоядие? — произнесла Гесперакс, опуская клинок. Слово прозвучало наполовину как угроза, наполовину как просьба. — Все, что только пожелает твое превратное человеческое сердце.

— Все, чего я хочу, — ответил Чевак, — это чтобы ты и твоя чужацкая мразь убрались с этого мира как можно быстрее.

— Договорились, — сказала Гесперакс.

— И я серьезно, — добавил Чевак, вытянув вверх палец. — Время не на твоей стороне. Тебе понадобится каждая секунда, чтобы достичь нужного места, и каждый воин, чтобы помочь в поисках противоядия.

Она кивнула в знак согласия.

— Противоядие — виксин, который пьют в виде чая, — сказал Чевак. — Его свойства активируются при высокой температуре. Ты найдешь его на экзодитском мире Ишкваель, в лепестках цветка темной звезды. Они черные и растут у подножий гор близ врат Тал-Морай. Теперь иди с миром. И помни, ведьма, что я смилостивился над тобой.

Черты Лелит Гесперакс исказила волна ненависти. Она частично подозревала, что хитрый человечек по-прежнему недоговаривает, но у нее больше не было времени на интриги, ни на его, ни на свои собственные. Она махнула оставшимся воинам, чтобы они вышли из шатра и двинулись к порталу.

— Помнить? — повторила суккуб, следуя за ними. — Не беспокойся, — угрожающе заверила она Чевака, — уж я тебя не забуду…

Когда шаги ксеносов растаяли в ночном лесу, Чевак повернулся к культисту, все еще прикованному к решетке. Подойдя к нему, инквизитор активировал руны, расстегивающие кандалы из призрачной кости, и громадный аколит повалился на пол шатра. Чевак кивнул сам себе и пошел прочь.

— Что ты собираешься делать? — спросил культист.

— Уничтожу портал, — ответил Чевак. — Будучи на другой его стороне, естественно.

— Ты оставишь меня здесь?

— Да, — сказал инквизитор, задержавшись у выхода из шатра. — Но я был немилосерден, когда сказал, что нога Аримана не ступит на этот мир. Он поймет, какие неточности я оставил для него на горе Авалокс. Ты все еще можешь дождаться спасения, если достаточно долго проживешь, — инквизитор вышел наружу. — И если дождешься, то передай своему повелителю-колдуну, что Бронислав Чевак выражает ему соболезнования…

Сэнди Митчелл

Темная Ересь

Наказание еретика

Пролог

Питера Квиллема тошнило, чувство, к которому он удручающе привык, несмотря на годы, проведенные на службе Инквизиции: род занятий которой, по самой природе вещей, вел к укреплению желудка путем повторяющейся демонстрации мерзостей, которые скрутили бы более чувствительную душу. В бытность свою аколитом, а с недавних пор и следователем, он открыл резервы ментальной и духовной силы, которые до сих пор иногда удивляли его, но ни храбрость, ни вера в Императора не могли подавить растущую тошноту, которая накатывала на него каждый раз, когда он оказывался в открытом космосе. Он глубоко вдохнул рециркулированный воздух, воняющий застарелым потом и кишечными газами, и включил маневровые реактивные двигатели крошечного шаттла, стабилизируя медленное падение, которое начало беспокоить его внутреннее ухо.

Как только звезды вокруг него успокоились, он почувствовал, что нарастающая волна дурноты отступает, и слабо вздохнул с облегчением, на секунду затуманив обзорный иллюминатор перед ним, пока дух машины климатической установки не распознал и не компенсировал незначительное увеличение влажности. Когда тонкий слой бронекристалла вновь очистился, вся ширь галактики открылась ему, сияющая спираль, пылающая богатым теплым светом с тысячей тонких оттенков. Отсюда, с самого края, он лицезреть священные владения Императора во всей их полноте, совершенстве, чистоте и красоте, горящие как маяк в вечной ночи бесконечности. На мгновение Питер задумался о том, как Он на Земле способен осознать всё это, но сразу отогнал мелькнувшую мысль как бесполезную и граничащую с ересью.

— Ты хорошо себя чувствуешь, Питер? — Голос в воксе был сух, точен и тщательно смодулирован, и даже не видя лица своего наставника, следователь отлично мог его себе представить. Говоря, инквизитор Гриннер почти незаметно склонил бы голову набок, его обманчиво спокойные голубые глаза моргнули бы под очками, как будто бы ответ мог оказаться неожиданным и информативным.

— Я в порядке, Инквизитор.

— Спасибо, что поинтересовались, — быстро добавил он.

Гриннер разумеется знал о его восприимчивости к пустотной болезни, как, казалось, знал обо всем, и его сочувствие было несомненно искреннем. Тем не менее, как всегда он назначил задание по полевым исследованиям одному из своего окружения, предпочитая оставаться в своих апартаментах на борту корабля, с которого вылетел шаттл, и спокойно оценивать добытую оперативниками информацию. Огромный интеллект Джорджа Гриннера был в своём роде оружием столь же мощным, как и штурмовой болтер, встроенный в силовую броню, которую он носил в редких случаях, когда считал свое личное вмешательство необходимым. Оружием, отделяющим правду ото лжи, выведывающим тайны, столь глубоко потаённые, что о них никто даже не подозревал, и он предпочитал не отвлекаться, когда это было возможным. С другой стороны, Питер полагал, что он должен гордиться, что Гриннер так часто на него полагался. Это был знак веры инквизитора в его способности, награда, не дающаяся легко.

Вернувшись мыслями к делу, Питер отвернулся от чудес царства Императора не без некоторого чувства облегчения. Хоть вид целой галактики был, несомненно, потрясающ, но созерцание его вызывало также и тревогу. Миллиарды звезд за его спиной не были заселены одним лишь только человечеством, они кишели неисчислимым множеством видов ксеносов, каждый из которых был угрозой, что подтачивала изнутри сердце Империума. Ордо Ксенос, в котором служили Питер и его наставник, защищал его как мог, но задача была колоссальной, а ответственность практически безмерной.

Взгляд в бесконечность доставлял мало удовольствия. Здесь звезды были немногочисленны и широко рассеяны, но тьма всё же была запятнана точками света, в большинстве своём галактиками, подобными той, что пылала за его спиной. Все они, несомненно, тоже кишели жизнью, но не было никакой возможности выяснить, какая из них скрывала пока еще нераспознанную угрозу для Империума, если таковая действительно существовала. Но чёрная пустота между ними была по-своему ещё более пугающей. В ней могло скрываться практически всё что угодно, что наглядно доказал флот улей тиранидов, столь неожиданно врезавшийся в восточный рукав несколько столетий назад.

Там. Одна из светящихся точек почти незаметно плыла на неподвижном фоне остальных, и Питер снова включил маневровые двигатели. Понемногу пятнышко выросло, обретая форму и четкость, и Питер сосредоточился на показавшемся потрепанном грузовом судне, отмечая как можно больше подробностей, дабы отвлечься от мути в желудке. Приблизившись, он осторожно облетел вокруг него, проплывающие антенны ауспексов и двигательные отсеки были похожи на холмы и долины изъеденного металла.