Читаем без скачивания Слёзы любви - Мира Майская
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Никса! Никса! — это кричит один из моих людей на драккаре.
На моем корабле поднимается целая буря, мои люди, как полоумные бегают по кораблю, и кричат:
— Никса!
— Он видел никсу!
Они создают такой шум, что на кораблях вокруг, тоже все вскакивают, не понимая, что происходит. Во всей этой кутерьме, на драккаре зажигают факелы, и я стараясь навести порядок повышаю голос:
— Заткнитесь все, пока я не выбросил вас за борт!
В наступившей резко тишине, слышны только крики на дальних кораблях.
Люди замолчали и уже шёпотом взялись обсуждать случившееся, на берегу тоже загорелись факелы и стали осматривать берег. Но осмотр ничего не дал, шум со временем улегся и наступила тишина.
А утром мы продолжили поход по Каспле, по земле пойдем, корабли потащим на веревках
И в это время издали, откуда-то из леса, раздается грозный крик, затем свист.
Я оборачиваюсь, чтобы посмотреть, что случилось, откуда шум. Тут выхватываю оружие, мои люди издают свой воинственный клич.
— Один!
Из леса раздается крик на языке кривичей:
— Смерть варягам!!!
Тут же возле меня появляется конунг Ладоги, он крутит головой, не понимая, что происходит.
— Сверр, почему они на нас напали, у нас же союз с их князем?
— Это западные кривичи, они или не знают об этом или не хотят подчиняться Владдуху.
Наши с Рёриком люди выстроились в боевой порядок, готовые к обороне от нападающих из леса.
Из леса вышли люди, в большинстве своём светловолосые, их мечи были наготове, впереди стоял невысокий, но крепкий в плечах молодой мужчина.
Мы встретились взглядом, кривич поднял руку с мечом вверх и застыл, глядя куда-то за мою спину.
— Гриве сказал, чтобы ты Хор шёл отсюда, пока он не разгневался, — я узнал голос старшего словена.
— Где гриве? — это глава нападающих, опуская меч вниз.
— Не твоё дело, Хор. Или ты опять хочешь навредить, тому, кто тебя простил и возвысил над братьями? — я обернулся к говорившему, мальчишка стоял рядом, прячась за спину старшего.
— Покажи людям гриве, — в голосе главы нападавших, слышалась мольба.
— О чём он говорит? — Рерик рядом, как и я не понимал, кто это гриве.
— Совсем Хор с головой не дружишь, когда гриве народу показывался? Ты видел и знал, считай боги уже тебя порадовали.
— Здорова? Помощь нужна? — вновь в голосе беспокойство.
— Да, здорова, благодаря богам, и в конце лета, гриве зовёт тебя в Плесков.
— Буду, все её поручения выполню и буду.
После этих слов, тот кого называли Хор, развернулся и сказал своим людям:
— Уходим, это приказ гриве, — кривич пошел в сторону леса и его люди за ним.
Мы все провожали их взглядом, а когда они удалились, я развернулся и посмотрел на словен. Молодой тут же сорвался с места и убежал. А старший, посмотрел, как мальчишка убегает и развел руками.
— Ничего такого я не делал, просто передал слова нашего князя, что мир между нами.
— Почему он сказал, что выполнит её поручения? — громыхнул своим голосом Рёрик, над ухом.
— Дочь князя, дала ему поручения, выполнит и вернётся в Плесков, — словен собрался уходить.
— А ты словен, видел дочь князя? — это Рёрик.
Словен развернулся и уперся взглядом в Рёрика. Затем повернулся и посмотрел вслед убегающему младшему.
— Княжну видел, могу сказать она одна такая, неповторимая.
— Неповторимая…
Рёрик тихо повторил за словеном и задумавшись ушёл.
Я стоял задумавшись, мне казалось, что я чего-то не понял. Будто песок просочился через растопыренные пальцы рук. И теперь только несколько песчинок прилипло к ладоням.
По утру, мы продолжили путь, и вошли в реку Жереспея. Вскоре мы приблизимся к городку кривичей Сюрнес, так мы его именовали, на языке кривичей он назывался Свинеческ.
К городу мы приблизились на закате, уставшие и вымотанные, но понимающиеся что самый сложный кусок пути пройден.
Отдохнув и заночевав, мы поутру проверяем корабли, поправляем паруса и снасти. Часть наших людей уходит в соседние леса вместе с Рёриком. Нужны припасы, дичь и зверь, и они будут заготовлены на несколько дней.
Я же остаюсь в городке и отправляюсь на местный торг, сам не знаю, что там хочу увидеть. Шёл по рядам, почти не смотрел по сторонам. Не весел я был, потому что хоть я и решил увидеть Ясину, может даже поселится где-то рядом, но я понимал, что голубоглазая никогда не будет со мной.
— Смотри какие красивые, капельки-слезинки.
Раздается поблизости тонкий голосок Яси, отчего я вздрагиваю. Замираю, даже не оглядываюсь, не озираюсь, понимая, что слышится мне то, что желаю услышать больше всего. На меня налетает идущий за мной Кнут, подходит Эльрик.
— Отец, что случилось? — сын, выйдя из-за спины смотрит на меня.
С трудом прихожу в себя, начинаю дышать, оборачиваюсь, и конечно же нет Яси, нигде рядом.
— Хочу подарок Ясине выменять, — сын продолжает изучать моё лицо.
Делаю шаг вперед, и замечаю чуть сбоку расположившегося торговца и направляюсь к нему, Кнут и Эльрик рядом идут. Подошли мы вместе, я смотрю на купца, вижу по его лицу и одежде, он издалека.
— Что ищешь? — это торговец мне, на нашем языке.
— Есть у тебя капельки-слезинки? — сам не знаю, что говорить.
— Ааа, есть-есть, — отвечает и раскрывает передо мной тряпицу.
Я смотрю, и не могу отвести взгляд.
— Как Ясинкины… — Кнут не договаривает, потому, что я затыкаю его взглядом.
Мне было всё равно, что просил за них торговец, я отдал бы всё.
Через малое время, я держал в руке тряпицу, ней лежали шесть тонких колечка, на каждом были каменья в виде голубых капелек, прозрачных, как слезинки. Колечки между собой были скреплены по три. Это были усерязи[4], что носили женщины кривичей, закреплялись они на головном уборе, а у девушек на очельях.
— Отец, вернёмся, найду Ясину и поговорю с ней, — это Эльрик идущий рядом.
— Сам поговорю, уже принял решение. Если захочет заберу с собой, а нет, так осяду где-нибудь рядом.
Сын согласно качнул головой, Кнут же добавил:
— Я бы хотел, на свадьбу свою, Ясю позвать. Найдем, да ведь конунг, Ясинку?
— Да, — произнёс я твёрдо, убирая за пазуху тряпицу с капельками цвета неба.
Мы вернулись к кораблям, шли последние приготовления к продолжению похода. Я был на своем драккаре, когда Рёрик возвращался из леса. Возле кораблей уж давно горели костры, готовили еду и сушили постиранную одежду.
Со стороны возвращающихся послышались, приглушенные женские голоса. Мне и выглядывать за борт не
