Читаем без скачивания Охотник за смертью - Наталья Игнатова

Сбросив, наконец, рюкзак, рыжий кинулся вдогонку.

…Гнилое дело преследование призрака. Пропетляв несколько минут по бесконечным темным коридорам, раз десять споткнувшись, чуть не грохнувшись с лестницы, прогнившие ступени которой не удержали его веса, рыжий, остановился в просвеченном солнцем холле. И рявкнул так, что эхо и летучие мыши заметались, разрезая солнечные лучи:

– Не хочешь по-хорошему? Будем по-моему!

Из прилаженных на спине под курткой ножен скользнул в его ладонь тяжелый блестящий меч.

– Анум когр асурли![24] – пропел рыжий, очерчивая вокруг себя шелестящую стальную сферу. – Когр асурли!.. Зар-раза!

Последнее вырвалось само по себе, когда колдун почувствовал, что его заклинание скользит сквозь пальцы, утекает водой, сыплется мелким как тальк песком, не успев соткаться.

– Хельг! – заорал он на весь замок. – Это ты?!

– А ты кого ищешь, Орнольф Гуннарсон? – прошелестело у него под черепом, неприятно покалывая в ушах. – Разве не меня?

– Зараза, – повторил Орнольф, оглядываясь, – тебя, конечно. Тут призрак какой-то, ты в курсе?

– При-израк, – протянул бесплотный голос, – правда? Откуда бы здесь взяться призраку? Я тут один.

И в полуметре от рыжего великана соткался из солнца и пыли полупрозрачный силуэт. Без лица. Только неяркие огоньки мерцали там, где у человека глаза.

– Хельг… – пробормотал Орнольф. Протянул руку и недоверчиво смотрел, как пальцы прошли сквозь бесплотное тело. – Эйни, ты… что это?.. Почему?!

Ответом ему был довольный смешок.

– Странный ты человек, Касур. Почему кто-то становится призраком? Потому что плохо умер или был лишен правильного погребения. Или очень не хотел умирать.

– Я тебя искал…

– Шестьдесят лет? – недоверчиво хмыкнул призрак. – Обыскался, бедняга.

– Шестьдесят?! – изумленно переспросил Орнольф. – Ты прожил здесь так долго?

– Прожил… Хм-м. Ну можно сказать и так.

– Подожди, – рыжий тряхнул головой и огляделся, – тут есть на чем сидеть?

– У тебя, Касур, всегда есть на чем сидеть, – развеселился Паук, – при себе имеется. Хотя, конечно, пол холодный, еще простудишься.

Орнольф сердито рыкнул и уселся на ступеньку лестницы.

– Я правильно понял, что ты здесь не жил, а умер, причем давно?

– Правильно.

– Но пять лет назад…

– Скончалась миссис Харкер, милая восьмидесятилетняя старушка. В ней текла капелька крови Гвинн Брэйрэ, Орнольф. Ты почувствовал ее смерть, да? Удивительное дело. Я думал тебя уже ничем не пронять.

– Я искал…

– Уже было, рыжий. Повторяешься. Ладно, ты искал, ты нашел. Доволен?

– Нет.

– Что опять не так? Паук снова не угодил мистеру Касуру?

– Видишь ли, – Орнольф довольно легко сумел вернуться к правильной манере общения с Хельгом: все его насмешки просто нужно было пропускать мимо ушей. Эйни не угомонится – ему не надоедает изводить собеседника, но нервы целее будут. – Видишь ли, Хельг, по всему выходило, что ты должен быть жив. Я долго не мог тебя найти, зато нашел Хрольфа, и он объяснил мне, где искать тебя. Неприятно, но факт: ты своим проклятием привязал его к себе. Дигр всегда знал, где ты находишься, иначе как бы он смог отчитаться о сделанной работе?

– О какой еще работе? – прошипел Паук, сразу растеряв веселость и язвительность.

– Да в рюкзаке у меня, – Орнольф кивнул в сторону выхода. – Там, во дворе, рюкзак, а в нем плащ. Дигр мне его отдал и скончался от переживаний. А если он умер, значит ты жив. Иначе мой братец не дождался бы смерти.

– Братец? – переспросил Паук брезгливо. – Ты так его называешь?

– Я его называю Жирным Псом, – теперь для Орнольфа настало время улыбнуться, – а ты ревнуешь. Показывай, где тело. Пойдем, Хельг, пойдем, я и сам найду, но на это время уйдет. Лучше уж ты меня проводи.

– Там Сенас, – серьезно предупредил Паук.

– Где?

– В моем теле. Долго объяснять. Выпускать я его не собираюсь, а что делать с ним не знаю. Его в часовне похоронили, мне туда не попасть.

– Слушай, я, конечно, всегда знал, что ты мастер выкидывать всякие фокусы… – Орнольф озадаченно взъерошил короткие волосы, – от тебя всего можно ожидать, но… нет. Не понимаю. Как Сенас оказался в твоем теле? И почему ты бродишь здесь тенью отца Гамлета? И что не так с часовней? Где она?

– Пойдем, – вздохнул Паук, – покажу.

Идти пришлось довольно долго – через весь первый этаж замка, а тот, несмотря на компактность, оказался совсем не маленьким.

– Грязища у тебя тут, – недовольно заметил Орнольф, – пыль вековая. Ты же всегда был чистюлей.

– Дурак.

Волна ностальгических воспоминаний снова заставила улыбнуться. Вот он Эйни, весь как есть, ничего не меняется ни за десятилетия, ни за века. И словно принесенные на гребне этой волны, к вискам щекотно прикоснулись невесомые нити паутины.

– Глаза закрой, – буркнул Паук, – мне так легче.

Орнольф послушался. И встал, споткнувшись. Пыльный коридор с висящими на стенах грязными, ободранными тряпками, преобразился. Засиял полированный камень. Брызнули краски с гобеленов и шелковых знамен. Легкий сквозняк принес откуда-то ароматы незнакомых цветов и трав.

– Все понял, – поспешил заверить Молот Данов, прежде чем Паук выскажет очередное нелестное замечание, – смотрел не под тем углом. Сейчас исправлюсь.

– А ты еще умеешь смотреть правильно? – в призрачном голосе звучал нескрываемый скепсис.

– Я уже умею, – уточнил Орнольф, – долго объяснять. Слишком много всего случилось за время второй мировой.

– Да, – без особого интереса обронил Паук, – смертные опять воевали. Я что-то такое слышал…

Датчанин вспомнил груду скелетов во дворе замка и почел за благо не углубляться в военные темы.

Шелковые ниточки паутины исчезая скользнули по коже. Орнольфу захотелось поймать их, удержать, и вместе с ними удержать теплое чувство. Пусть ненадолго, но между ним и Хельгом снова протянулась волшебная нить.

– Поверить не могу, что ты пришел, – еле слышно проговорил Паук. – Теперь не знаю, что и думать.

– Не думай, – отмахнулся Орнольф. – Это часовня?

Потом до него дошло, и он застыл на пороге:

– Что значит, не знаешь, что думать? Ты не ждал меня?

– Сегодня нет. И вообще не ждал. Вон он гроб, видишь, пылью зарос.

Да уж, внутри просторной часовни было по-настоящему грязно. Хоть как смотри, под любым углом, эти пыль и запустение не были иллюзией.

Что там Хельг сказал? Что не может сюда войти? Грязи боится? Инфекции?

Орнольф хмыкнул и перешагнул порог. Из-под подошв поднялись клубы пыли. Захрустела под ногами каменная крошка.