Читаем без скачивания Дядя самых честных правил - Александр Горбов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Первым делом сходил в Каземат — на этот раз меня впустили без вопросов и даже проводили в тренировочный зал. Немаленький, должен заметить, шагов сто в длину. Талант почувствовал, что “можно”, и принялся метать в дальнюю стену огненные всполохи. А мне только и оставалось, что наблюдать со стороны.
Потешив Талант вдоволь, я заглянул в “торговый дом”. Третьяков приготовил мне десяток мелко исписанных листов — эдакий прайс-лист, с указанием закупочных и отпускных цен. Стоило найти в этом списке цены на механических лошадей, как мне чуть дурно не стало. Сколько-сколько?! Пять тысяч рублей за авалонского коня, ходившего больше ста тысяч вёрст? А за нового десять тысяч? Я глянул дальше и стало чуть легче — за коней немецкого производства просили по три тысячи рублей. Впрочем, и качество у них было гораздо хуже авалонских.
Цены на сталь не порадовали. А Третьяков ещё и добавил: свободной на рынке почти нет, всё уходит или на военные нужды, или за границу. Ладно, будем искать. В крайнем случае, поставлю свою плавильню.
В задумчивости я вернулся в свою комнату. Там меня уже ждал Бобров, радостный и весёлый.
— Костя, собирайся, поедем смотреть наставников.
— Кто такие?
— Мне их знакомые рекомендовали. Один немец, другой француз, очень хорошие отзывы.
— Ну давай посмотрим, что за учителя такие заграничные.
Честно говоря, к иностранцам у меня было некоторое предубеждение. Я сам долго жил за границей и хорошо знал французов: не поедет ценный специалист в далёкую “варварскую” Россию. Он и дома хорошо устроится. А вот шелупонь всякая, авантюристы — легко.
Бобров привёз меня в небольшую ресторацию, где забронировал нам отдельную “едальню”.
— Сейчас вина закажу и кликну, чтобы приглашали учителей.
Стулья здесь были неудобные, скатерть плохо выстиранная, а вино — дрянь редкостная. Ко всему прочему первый же кандидат оказался коротышкой-гномом. Борода, заплетённая в косички, до середины груди, нос картошкой, хмурый взгляд из-под кустистых бровей.
— Я есть преподафатель лучшего качестфа, — заявил он, усаживаясь за стол, — фехтование, дисциплина, строефой шаг.
Гном взял предложенный стакан вина, залпом осушил и вытер рот ладонью.
— Если хотите знать мой мнение — только порка делает из мальчиков мужчин. Розги раз ф день, и появляется настоящее послушание. Дисциплина! Фот моё кредо.
Он пододвинул стакан к Боброву и жестом показал, чтобы ему налили ещё.
— А как насчёт Таланта?
— Что? Какой ещё талант? Юношам не нужны таланты, им нужно уметь стрелять, фехтовать и печатать шаг. Тогда из них фырастают хорошие офицеры. И никаких нежностей! Дисциплина!
Я покосился на Боброва. Он скорчил рожу, мол, извини, промашка вышла.
— Спасибо за уделённое время, мы сообщим вам решение через несколько дней.
Гном кивнул, хмуро выпил второй стакан и, не прощаясь, ушёл.
— Ничего, — Бобров не терял хорошее расположение духа, — следующий точно подойдёт.
Вторым оказался весёлый французик с простецким лицом лавочника. По-русски он не говорил совершенно, но я легко нашёл с ним общий язык. Услышав парижский акцент, он страшно обрадовался и посчитал меня своим земляком.
— Замечательная страна! — начал делиться “наставник”. — Великолепная! Оля-ля, кем я был во Франции? Стариной Шарлем. А здесь я уважаемая фигура. Меня зовут в лучшие дома учить великовозрастных балбесов. Представляешь? Я веду себя чинно, прихожу, делаю строгий вид и начинаю им втирать разные глупости. Не поверишь — мои ученики начинают совать мне деньги, только чтобы я не читал им скучные лекции. А родители платят, чтобы я ходил каждый день. Двойная выгода! Оля-ля, где в Париже я буду столько зашибать?
Он выпил предложенное вино, скривился, но тут же попросил налить ещё.
— А дворянские дочки? Ты бы видел этих кралей. Да они сами вешаются мне на шею! Сами лезут целоваться, когда родители не видят. Ты не подумай, ничего такого, но всё же. Мой тебе совет — иди в учителя. Самое лёгкое и шикарное занятие. У меня каждый день по три урока: утром отмучался, а потом свободен и при деньгах. Гуляй, пей, веселись. Ну, за твоё здоровье!
Мне даже жаль стало его выгонять, настолько обаятельным оказался этот малый. Но вот беда — мою проблему он решить не мог.
— Поехали обратно, Костя, — мрачно буркнул Бобров, — моя вина. И ведь приличные люди рекомендовали, кто бы мог подумать. Кстати, я не всё разобрал, что он там лопотал. С кем он там целовался?
— С дворянскими дочками.
— О как, — Бобров покачал головой, — и я даже знаю, с какими именно.
Я махнул рукой:
— Неважно. Где нормального наставника будем брать?
— Буду искать, честное слово. Я поспрашиваю, Костя.
Деваться было некуда — я сам точно не знал, где брать учителя.
Глава 37 — Лейбницев замок
Стоило вернуться на подворье Голицыных, как меня сразу же перехватила Ягужинская. Она холодно улыбнулась Боброву, взяла меня под руку и отвела в сторону.
— Константин Платонович, — мурлыкнула она, стреляя глазками, — не желаете ли прогуляться?
Я уж подумал, что она со мной заигрывает, но девушка шепнула:
— Диск для шкатулки готов, Софья ждёт вас в своём кабинете. Вы готовы?
— Кабинет не годится.
— Почему?
— Это магия, Анастасия Николаевна, ей лучше заниматься в специальных местах. Например, в Каземате.
Девушка закусила нижнюю губу.
— Вы уверены?
— Абсолютно. Мы же не хотим разнести этот прекрасный дом? Возьмите шкатулку и приходите в Каземат.
Она кивнула и быстрым шагом удалилась.
— Ну ты и сердцеед! — Бобров подошёл ко мне и покачал головой.
— Это не то, что ты думаешь.
— Да не думаю я ничего, — он подмигнул со значением.
— Жениться тебе надо, Пётр, жениться. Извини, позже поговорим.
Оставив Боброва с недоумённым выражением на лице, я двинулся в сторону Каземата. И пока шёл, настраивал себя на работу. Small wand всегда при мне, а вот спокойствие и сосредоточенность требуется каждый раз восстанавливать. Глубоко подышать, вспомнить ряд Знаков, мысленно представить вязь Печатей, досчитать до ста — самое обычное упражнение для деланного мага.
* * *Нас было четверо в тренировочном зале Каземата. В центре я, сидящий на полу по-турецки перед “Лейбницевой шкатулкой”. А на расстоянии десяти шагов стояли княжна, Ягужинская и старый опричник с недовольным лицом. Этот дядька появился неожиданно, тихо переговорил с Софьей и молча остался наблюдать за моей работой. Следил, чтобы я не причинил вреда княжне? Пусть смотрит, всё равно ни помешать, ни помочь он не сможет.
Я склонился над шкатулкой. Однако, головоломка, хоть и не слишком сложная. Почти на ощупь я исследовал потоки эфира на крышке. Взял золотой диск и принялся вычерчивать на нём small wandом петли. Одна, вторая, третья. Очень хорошо!
Золотой кругляш потеплел.
