Читаем без скачивания Во имя государства (сборник) - Юлия Латынина

– Или вот хотя бы песня о том, как Черный Бужва проложил королю путь в город, – продолжал Нан. – Не понимаю, что вы так восхищаетесь песней, ведь согласно этой песне победу королю принесли не вы, а старый покойный чиновник империи, который и меча-то никогда держать в руках не умел, и вдобавок вел себя в этом деле как последний изменник, а это «справедливое правление», которого Бужва потребовал от короля, значит не что иное, как то, что тебя и твоих детей скормят муравьям!

Росомаха так удивился, что хлопнул себя по ушам и сказал:

– И правда так! Удивительное дело песня: если бы нам прямо сказали, что король собирается покончить с вольностью своего народа, мы бы немедленно перерезали ему глотку, а когда нам поют, как судья Бужва дрался, видите ли, за будущую справедливость, так мы только бросаем золотые певцу!

По возвращении к господину Нараю Нан доложил:

– Король ласов груб и неотесан, однако хотел бы разделаться с независимостью своих воинов. Если он одолеет свою знать, из него выйдет отличный наместник, если он поссорится с ней, то его зарежут, и Хабарту нетрудно будет отвоевать. Кроме того, в племени имеется человек по имени Росомаха. Князь Росомаха беспринципен, жаден и труслив, обладает всеми необходимыми для изменника качествами. Было бы очень важно посадить на трон такое ничтожество.

Глава десятая,

в которой господин Нарай диктует указ о невыплате процентов по осуйскому долгу, а государь просит Андарза не посещать дворца ночью, если его казнят

Утром Шаваша отвели к королю. Несмотря на то что варварам отвели Четвертый Округ, они отказались жить в темных домах, а заняли один из садов, окружавших столицу, и, вырубив лишние деревья, раскинули там триста шатров. Многие чиновники отнеслись к этому с уважением. На рынке говорили, что варвары – дети природы и гор и не могут жить среди душных стен.

Сын короля нахмурился, увидев Шаваша. Он велел мальчишке лечь и раздеться, а потом начал вертеть его из стороны в сторону, мять бедра и смотреть зубы. Дружинники стояли кружком и обсуждали достоинства нового раба. Когда Маленькая Куница запустил ему пальцы в рот, Шаваш подумал, не укусить ли варвара, но благоразумно воздержался от такого поступка.

– Разве это человек? – сказал Маленькая Куница, – если его послать пасти овец, он и то замерзнет на перевале.

Днем Маленькая Куница велел Шавашу поискать вшей у него в голове, и Шаваш полюбопытствовал, почему ласы расположились в шатрах, а не в домах.

Маленькая Куница ответил:

– В прошлый раз, когда я и Ратут Росомаха ездили по ойкумене, у нас не было с собой шатра, и эти проклятые чиновники драли с нас за гостиницы такую цену, что просто страшно сказать. Вот мы и решили, что на этот раз этим охотникам за деньгами не удастся слупить с нас ни гроша.

Вот Шаваш повыловил из королевского сына вшей, заплел ему косу и принес вина, а потом не удержался и всхлипнул.

– Ты чего такой грустный? – удивился Маленькая Куница.

– А правда, сказал Шаваш, что вы едите рабов?

– Ба, – сказал Маленькая Куница, – очень редко и очень плохих рабов. Если ты будешь хорошим рабом, отец тебя не съест. Он выделит тебе людей и, может быть, сделает своим сыном.

Шаваш засопел.

– Ты чего сопишь, – удивился Маленькая Куница. – Разве, если бы ты понравился господину Андарзу, он сделал бы тебя своим сыном?

– Нет, – сказал Шаваш, – как бы я ни понравился господину Андарзу, он никогда бы не сделал меня сыном. Но если бы я ему не понравился, он бы никогда меня не съел.

– Вы, вейцы, – наставительно сказал Маленькая Куница, – фальшивый и чопорный народ. – А мы – дети природы.

На следующий день господин Айр-Незим, осуйский консул, прислал другу своего друга Андарза золотую посуду дивной работы, блюда с капризными ручками и кувшины с рубиновыми глазами. Варвары не знали, как разделить подарки по справедливости, пока не придумали сделать так: они повесили эти кувшины и блюда на палках, стали носиться на конях мимо и метать в них копьем, и кто попадал в золотое блюдо, тот его и получал. Рабы собирали блюда и раздавали их победителям, а управляющий Айр-Незима и начальник охраны Андарза, рыжеволосый Шан’гар, стояли поодаль с каменными лицами.

Маленькая Куница заметил, что их соплеменник Шан’гар не хочет принимать участия в турнире, и стал его задирать. Шан’гар положил руку на свой двуручный меч, с длинной кожаной рукоятью и четырьмя большими рубинами в серебряной оплетке гарды, и ответил:

– Если хочешь, Маленькая Куница, я сражусь с тобой, и посмотрим, кто из нас обабился.

Но Маленькая Куница не стал драться с Шан’гаром.

Вечером у варваров был пир, и король велел Шавашу развлекать гостей фокусами. Шаваш отказался. Король ужасно разгневался и хотел сгоряча нацепить раба на ту же палку, на которую только что цепляли кувшины, и сделать с ним то же, что с кувшинами. Шаваша потащили к палке, но он так шипел и кусался, что королю это надоело. Тот махнул рукой, и кончилось тем, что Шаваша только выпороли.

После этого король зашел в каморку, куда положили Шаваша, и стал укорять его за недостойное поведение.

– Я все равно убегу, – сказал мальчишка.

– Что тебе сделал твой господин, – изумился король, – что ты его так любишь? Ты мне нравишься, и притом ты горд и строптив. Когда ты приедешь в мою страну, ты мог бы стать братом моим сыновьям.

Шаваш сказал:

– Я не хочу покидать столицу, потому что в ней есть несколько людей, которым я должен отомстить. Если я умру в твоих краях, не отомстив, душа моя попадет в ад.

Король был пьян. Он сказал:

– Слушай, неужели ты думаешь, я явился в эту столицу за серебряными кувшинами и почетными титулами? Я явился посмотреть, есть ли хоть один человек, способный ее защищать, и я не нашел такого! Через шесть лет я возьму Небесный Город, и если ты поедешь со мной, ты вернешься во главе тысячи всадников. Почему бы тебе не переждать этот срок и не отомстить так, как ты сейчас и не смеешь об этом мечтать? Люди ждали мести и по сорок лет!

Была уже полночь, когда Шаваш выскользнул из шатра, прошмыгнул по освещенному луной лагерю и взобрался на высокий орех. Орех был помилован варварскими топорами, так как этот вид ореха считался у варваров деревом, по которому лазят к богам. Повсюду пылали костры, и силуэты часовых, сидевших на корточках, танцевали на стенах сада под треск горящего хвороста и стрекот цикад. Король строго-настрого запретил выходить из лагеря без его личного разрешения, опасаясь, что между его воинами и населением произойдет какое-нибудь несогласие.

Шаваш понял, что из этого места будет нелегко убежать, и его лисья мордочка вдруг приняла неприятное выражение. «Ладно, господин Андарз, подумал он, – ты меня подарил, ты меня и ищи».