Читаем без скачивания Мы из Бреста. Бессмертный гарнизон - Вячеслав Сизов

В лагере меня встретил Нестор. Личный состав под руководством сержантов был на занятиях и стрельбище. Приехало еще несколько семей, основной наплыв ожидался через несколько дней. Других новостей не было, он сам ждал их от меня. О том, что мой взвод временно прикомандировали к УНКГБ, он уже знал. Горячих сообщил ему и то, что мы пока будем располагаться на хуторе. Я рассказал о событиях прошедшей ночи, захваченных трофеях. А потом достал из ранца «ВИС-35» и вручил Нестору в качестве подарка. Радости было океан, как и обещаний, обмыть подарок в самое ближайшее время. Под это дело я рассказал о том, что у нас во взводе теперь есть лишние пулеметы. Но сразу предупредил, что сдавать их на склад пока я не буду, так как в свете поставленных перед нами задач наличие еще одного пулемета в отделении может оказатся решающим. В принципе, против этого ротный не возражал. Тут к его нежданной радости прибыл Егоров со своей командой и живностью. Сдав все ротному и договорившись о связи, мы к ужину вернулись на хутор. Там нас уже ждал Шаров. И не только со своей группой, выросшей на несколько бойцов, но и радистами.

Виктор рассказал о своей поездке в Управление. Допросы пленных, карты и сведения, добытые нами, показали наличие значительных польских подрывных сил на территории Западной Белоруссии. Поляки совместно с немцами собираются в ближайшее время провести масштабную провокацию на нашей границе. Одной из фаз этой операции был захват семейного лагеря и уничтожение командиров приезжающих туда. Так что своими действиями мы нарушили их планы, о чем доложено на самый верх. Руководство довольно нашими действиями. Так что без наград точно не останемся. Но пребывать на лаврах нельзя. Сейчас ведется проверка полученной информации и нам надо быть готовыми выехать по первому требованию. Для этого нам выделяют несколько автомашин и радиостанцию. Сам же Виктор со своей группой будет встречаться с нами на операциях и иногда останавливаться на хуторе. Затем он представил мне сержанта-пограничника, прикомандированного к нам для организации радиосвязи. Тот доложил, что связь и дежурство на рации установлено. Задержавшись еще на немного в лагере, Шаров с группой убыл по своим делам. Так начались наши последние мирные дни.

18 июня 1941 года Москва обращается к Гитлеру о срочном направлении в Берлин заместителя Председателя Совнаркома Молотова для взаимных консультаций. Позже, 20 июня 1941 года начальник ОКВ Франц Гальдер в своем дневнике сделал об этом запись: «… Молотов хотел 18.6 говорить с фюрером…».

Так что же делает фюрер германской нации? А Гитлер отказывает. Даже если бы он начал тянуть с ответом, это было бы для Кремля доказательством близости войны. Но Гитлер вообще отказал.

Из книги «Я — истребитель» генерал-майора авиации Захарова (перед войной командовал 43-й ИАД ЗапОВО в звании полковника):

«… Где-то в середине последней предвоенной недели… я получил приказ командующего авиацией Западного Особого военного округа пролететь над западной границей. Протяженность маршрута составляла километров четыреста, а лететь предстояло с юга на север — до Белостока.

Я вылетел на У-2 вместе со штурманом. Всё забито войсками. В деревнях, на хуторах, в рощах стояли плохо замаскированные, а то и совсем не замаскированные танки, бронемашины, орудия. По дорогам шныряли мотоциклы, штабные автомобили…

… Все, что я видел во время полета, наслаивалось на мой прежний военный опыт, и вывод, который я для себя сделал, можно сформулировать в четырех словах: со дня на день.

Мы летали тогда немногим более трех часов. Я часто сажал самолет на любой подходящей площадке, которая могла бы показаться случайной, если бы к самолету тут же не подходил пограничник.

Пограничник возникал бесшумно, молча, брал под козырек и несколько минут ждал, пока я писал на крыле донесение. Получив донесение, пограничник исчезал, а мы снова поднимались в воздух и, пройдя 30–50 километров, снова садились. И я снова писал донесение, а другой пограничник, молча, ждал и потом, козырнув, бесшумно исчезал. К вечеру, таким образом, мы долетели до Белостока…».

Там Захаров доложился зам. командующего ЗапОВО Болдину, который проводил разбор учений. Генерал Болдин информацию Захарова учел. Реакция Павлова в Минске была, по словам Захарова, совершенно иной: «… Генерал армии… поглядывал на меня так, словно видел впервые… В конце сообщения он спросил, не преувеличиваю ли я. Интонация командующего откровенно заменяла слово „преувеличивать“ на „паниковать“…».

Из записки Наркома Госбезопастности СССР И. В. Сталину, В. М. Молотову и Л. П. Берия о массовом отъезде из СССР сотрудников Германского Посольства и членов их семей, и об уничтожении архивов Посольства

N 2294/М 18 июня 1941 года Совершенно секретно

По имеющимся в НКГБ СССР данным, за последние дни среди сотрудников германского посольства в Москве наблюдаются большая нервозность и беспокойство в связи с тем, что, по общему убеждению этих сотрудников, взаимоотношения между Германией и СССР настолько обострились, что в ближайшие дни должна начаться война между ними.

Наблюдается массовый отъезд в Германию сотрудников посольства, их жен и детей с вещами.

Так, за время с 10 по 17 июня в Германию выехало 34 человека:

10 июня с. г.

1. Шлиффен — жена пом. авиационного атташе.

2. Хобуд — секретарь авиационного атташе.

3. Госстах — сотрудник германского консульства в Ленинграде.

12 июня с. г.

1. Рейхенау — секретарь военного атташе.

2. Заамфельд — сотрудница посольства с дочерью.

13 июня с. г.

1. Нейман — помощник военного атташе.

2. Эрдтман — машинистка посольства.

3. Гильгер — сотрудница военного атташата.

4. Латус — машинистка посольства.

5. Базенер — секретарь пресс-атташе Штарке.

6. Арнсвальд — лесной атташе с женой и сыном.

14 июня с. г.

1. Вальтер — советник посольства.

2. Ашенбреннер — авиационный атташе.

3. Рихтер — машинистка посольства.

4. Ангерсбах — стенографистка посольства.

5. Кирстейн — жена шофера посла Шуленбурга.

6. Ритцель — мать сотрудника посольства.

15 июня с. г.

1. Бенедикс — инспектор военно-морского атташата.

16 июня с. г.

1. Нагель — пом. военного атташе с женой.

2. Швиндт — помощник канцлера посольства.

3. Шуле — представитель германского информационного бюро.

4. Штарке — жена пресс-атташе.

5. Кейтингер — сотрудник посольства.

6. Ангерсбах — зав. школой при посольстве.

7. Кемпфе — жена референта посольства. 385

17 июня с. г.

1. Бретшнейдер — жена сотрудника посольства.

2. Пача — дочь сотрудника посольства.

3. Аурих — жена секретаря консульского отдела.

4. Харрен — жена сотрудника посольства.

Получили визы и заказали на 18 июня с. г. билеты на выезд в Германию:

1. Бауэр — сотрудница посольства.

2. Фишер — жена сотрудника посольства.

3. Штреккер — секретарь консульства в Ленинграде с женой.

Среди низшего персонала посольства из числа германских подданных проявлялось открытое недовольство тем обстоятельством, что ответственные сотрудники посольства отправляют свои семьи и имущество в Германию, но не дают указаний низшим служащим, как должны поступить последние.

В связи с этим 12 июня с. г. состоялось собрание обслуживающего персонала, на котором было объявлено о необходимости приготовиться к отъезду.

Сообщение ТАСС от 13 июня с. г. было встречено многими сотрудниками посольства с удовлетворением и расценивалось как признак урегулирования взаимоотношений между СССР и Германией. Однако наступившее кратковременное успокоение 14 июня с. г. вновь сменилось возбужденностью и растерянностью и поспешными сборами к отъезду в Германию.

14 июня с. г. в Германию выехал германский авиационный атташе Ашенбреннер, забрав с собой все имущество, в том числе легковой автомобиль.

В тот же день в Берлин выехал советник посольства Вальтер с каким-то специальным поручением.

Наряду со сборами к отъезду сотрудников посольства производятся спешная отправка в Германию служебных бумаг и сжигание части их на месте.

15 июня с. г. германский военный атташе Кестринг и его помощник Шубут в течение всего дня разбирали свои дела и сжигали документы. Сжиганием документов уже в течение нескольких дней заняты инспектор авиационного атташата Тадтке и секретарь этого атташата Радазевская.

10 июня с. г. НКГБ СССР ____ следующие разговоры между ____ и ____

____: Эти дела подлежат уничтожению?

____: Нет, в них говорится только о погоде. Они смогут спокойно оставаться здесь. Шеф сказал, что эти дела известны русским. Их мы оставили лежать в этой папке.