Читаем без скачивания Ангел-наблюдатель (СИ) - Ирина Буря

— Светлана Андреевна, — почти пропела она, — я тоже не буду главной снежинкой. Пусть кто-то из девочек танцует. Вы ведь без меня справитесь, правда?

Конкурс на роль главной снежинки растянулся на два дня, а обиды после него — на добрую неделю.

Игорь с Дарой получили роль двух каких-то зверушек (сейчас уже и не помню, каких) — совсем небольшую и почти не связанную с основным действием. Им нужно было где-то посреди спектакля выйти из лесу на поляну, на которой стоял снеговик, прочитать по одному небольшому стихотворению и снова убежать в лес.

После распределения ролей ко мне подошла Дара, попросила листик со стихотворениями для себя и для Игоря и сказала, что они сами подготовятся — слова дома выучат, порепетируют, а я потом проверю. Я вздохнула с облегчением — мне со снежинками забот хватало. Снеговик хоть на одном месте стоял, а снежинкам приходилось чуть ли не одновременно и стихи читать, и танцевать. Я за тот месяц так накружилась, что мне и по ночам снилось, что меня на центрифуге раскручивают.

Дара с Игорем во время репетиций держались в стороне. Стихи свои они выучили быстро — через неделю я их проверила и успокоилась, так что они имели полное право что-то там свое придумывать. Никого к себе в такие моменты они и близко не подпускали. У меня закралось подозрение, что Дара такой маленькой ролью не удовлетворится и какой-то сюрприз устроит, но, во-первых, я уже во время ее Игр со всей группой убедилась в ее отличном чувстве времени, а во-вторых, у меня ни секунды свободной не было выяснять, что они там задумали.

К празднику мы, в целом, подготовиться успели, но меня не оставляло некое тревожное чувство. Первый утренник — это всегда что-то вроде рулетки, и иногда после него хочется, чтобы она русской была. К сцене практически ни один ребенок без трепета не относится, а тут еще извольте лицедействовать перед целой толпой взрослых. И это еще одна особенность первого в детской жизни утренника — на него, как правило, родители в полном составе являются. Это потом уже они очередность устанавливают — кому на этот раз моральную поддержку любимому детищу предоставлять.

Кстати, болеть за Игоря с Дарой как в тот первый раз, так и в последующие пришли не только Татьяна с Анатолием и Галя с Тошей, но и Марина с Максимом. У меня даже мысль мелькнула — уж не дала ли наша кремень-Марина слабину в отношении одного из своих неизменных кавалеров. Нет, вру — эта мысль у меня позже мелькнула, существенно позже, когда мы после Нового Года у Татьяны собрались (вот где-то в то время эта традиция у нас и установилась) и Марина опять со всей троицей пришла. Впрочем, Марина у нас — максималист, она выбирать не умеет, ей, как Винни-Пуху — и меду, и сгущенного молока, и банку варенья, если есть, и все перед ней на стол, пожалуйста, даже если она все сама и не осилит. Интересно, Марина, что ты из этого абзаца вычеркнешь?

Ладно, нужно с утренником закончить. Одним словом, вышел он, как любой первый блин — комом. Ребята переволновались, а некоторые, увидев перед собой море незнакомых лиц, и вовсе в ступор впали. Снеговик вообще забыл, что у него роль со словами, и снежинкам приходилось время от времени подталкивать его, чтобы он свои слова, после которых их очередь говорить была, прокричал. В результате, снежинки запутались-таки, кому в какую сторону кружиться, и вышла у нас на сцене вместо стройного снежного хоровода бурная метель.

Родители, конечно, все эти оплошности встречали добродушным смехом и дружными хлопками зрительских симпатий. Но когда на сцену вышли Игорь с Дарой…

Они выскочили из своего леса как будто по отдельности, затем заметили друг друга, обнюхались, чуть шарахнулись от снеговика — и только потом обняли друг друга за плечи (Дара еще Игорю и головку кокетливо на плечо умостила) и устроили из своих жалких четверостиший целый диалог, удивленно переглядываясь, опасливо косясь на снеговика и театрально пожимая плечами. Они еще при этом растирали себя руками и чуть притоптывали ногами, словно им холодно на одном месте стоять было. Отчитав свои слова, они нарочито содрогнулись, развернулись в одном прыжке, помахали своими хвостиками и ускакали назад в свой лес.

Их уход со сцены сопроводили не хлопки, а самые настоящие аплодисменты, и весь остаток спектакля как-то смазался.

Я, кстати, когда мы после Нового Года у Татьяны собрались, попросила их повторить их номер — для Сергея, да и для Стаса с Кисой (вот же, господи, до сих пор в голове не укладывается — взрослый человек, а на такую дурацкую кличку отзывается!) — так они свою сценку еще и разнообразили. Пошушукались пару минут в прихожей, потом влетели в гостиную по разные стороны стола, обнюхали всех нас, сделали вид, что испугались, заметив друг друга, и потом уж сошлись и довели ее до конца. Я в тот раз впервые в жизни у Кисы на лице улыбку увидела — и, между прочим, имею право гордиться этим ничуть не меньше, чем их родители!

Короче говоря, у нас после того утренника больше не возникало вопросов, кому главные роли во всех последующих играть. Некоторые дети вообще даже участвовать отказывались — то ли перепугались до смерти, то ли родители их не похвалили, как следует. И тут за дело взялась Дара.

Честно признаюсь, ни с одной из групп после них подготовка к утреннику не превращалась для меня из неизбежной муштры в увлекательную игру. И именно так ее воспринимала и преподносила остальным детям Дара. После Нового Года она опять начала допускать некоторых детей к их с Игорем выдумкам — неизменно давая им понять, что он является не просто обязательным, а главным участником. При этом она включала свое очарование на полную силу, и постепенно дети вновь приняли Игоря в свой круг.

Репетиции были для нее словно Богом предоставленным шансом попробовать себя чуть ли не во всех ролях. Если у кого-то из других детей что-то не получалось, мне даже просить ее не нужно было — она тут же подходила и показывала, как нужно сделать. Причем, в ее демонстрациях не было и намека на снисходительность примадонны, и обучались у нее дети намного быстрее, чем у меня — то ли расстояние между ребенком и взрослым им не мешало, то ли доверяли они ей больше, то ли