Читаем без скачивания Мамба в СССР. Черный курсант - Алексей Птица

Однако я этого не услышал, тряся в замешательстве головой. Первый раз так сильно контузило. Подняв налитые кровью глаза, потянулся за советским биноклем. Пошатываясь, поднялся на ноги. Ко мне сразу же подбежал один из моих солдат.

— Командир, ты ранен? — услышал я как сквозь слой ваты.

— Ранен, но живой. Объяви командирам орудий готовность стрелять по новым целям.

Бинокль приблизил вражеские артиллерийские позиции, откуда по нам вёлся огонь.

— Координаты ***, ***. По готовности: залпом… огонь!

Я вновь приложил к глазам бинокль, чтобы через несколько секунд заметить султаны разрывов. Хорошо, но недолёт.

— Координаты ***, ***. Огонь!

Перелёт.

— Координаты ***, ***. Огонь!

Шапки разрывов практически полностью накрыли местность, где раньше сверкали ответные вспышки. Вот, наконец, заткнулась вторая батарея противника, однако оставалось ещё как минимум две. При этом у меня самого от первой батареи осталось только одно орудие. Ну и что? Если биться, то до конца!

— Координаты, координаты, координаты. Огонь, огонь, огонь.

Нас тоже накрывало. А тут ещё и ход боя сложился не в нашу пользу, к сожалению, бегство предотвратить мы были не в состоянии.

Наша бригада принялась отступать, бросая технику и тяжёлое вооружение. Суки трусливые! Дезертировали многие, и ничего удивительного в том не было. Поняв, что ничего больше тут не сделать, я тоже, не рискуя попасть в окружение, приказал сворачиваться и увозить орудия. В голове шумело, ноги подкашивались, жутко тошнило. Добравшись до кабины, я рухнул на сиденье и приложился к одному из своих пузырьков с лекарствами. Немного полегчало.

Машины взревели моторами и, поднимая пыль, рванули назад, попутно собирая удирающих с поля боя эфиопов. Бегунки, как попугаи, расселись на станинах и лафетах. Кажется, даже на стволе орудия кто-то сидел, держась руками, ногами и едва ли не зубами. Каждый хочет жить, а не умирать. Инстинкт самосохранения — совершенно объяснимая вещь.

От жуткой тряски мне становилось всё хуже, и временами я терял сознание. Если бы не мои лекарства, давно бы уже в обмороке валялся. А если бы валялся, то в плен попал бы или просто пристрелили. Тут и Змееголовый бы не помог. Это война, батенька! Война техники, а не людей. Впрочем, без людей техника — это ничто. Парадокс, однако!

Мысли путались, бодались, стремились подраться друг с другом, вырваться из черепной коробки наружу, словно им не сиделось спокойно внутри. Рыча и пофыркивая моторами, грузовики мчались на высокой скорости, в очередной раз спасаясь бегством. Но я хотя бы спас и орудия, и солдат, а вот остальные…

До лагеря мы добрались, лишь чудом не растеряв ни технику, ни людей. Вместе с другими ранеными я оказался в полевом медпункте.

— А вас, капитан, надо отправлять в госпиталь, — оказав мне первую медицинскую помощь, заявил врач — невысокого роста эфиоп в очках. — У вас тяжёлая контузия.

Судьба предоставила мне шанс спокойно удалиться из действующей армии, сохранив и звание, и связи. И я с нарочито тяжёлым вздохом согласился. Можно и в госпитале полежать, чтобы затем демобилизоваться по ранению. А дабы никому в голову потом не пришла крамольная мысль снова отправить меня воевать за идеалы социалистической революции эфиопского народа, можно и симптомов добавить. И желательно посерьёзнее, так сказать, для закрепления причины демобилизации.

В полевой медпункт продолжали прибывать раненые. Мне передали вещи, и со второй машиной увезли в госпиталь, в Аддис-Абебу. Госпиталь оказался небольшим, а потому койки стояли даже в коридорах, и медперсонал вынужден был проходить мимо них бочком. Впрочем, это никого не смущало, и никто не возмущался. Несколько солдат вообще в кладовую засунули, потому как больше мест не осталось. Благо, что не на улицу.

Контузия, конечно, неприятная штука, но зато не смертельная. Помаявшись от редкой заботы пару недель, я быстро шёл на поправку. Ещё бы, мои зелья и не от такого лечили! Однако и улучшение своего состояния, и свои лекарства я тщательно скрывал.

В один из дней ко мне пожаловала высокая комиссия. Точнее не ко мне лично, в принципе в госпиталь. Целью пришедших гостей стало вручение правительственных наград и поощрение солдат на свершение новых подвигов.

Ходячие пациенты выстроились во дворе перед генералом и двумя полковниками, и те начали раздавать награды. Я стоял почти в самом начале.

— Капитан Дед Бинго?!

— Так точно, товарищ генерал.

— Отлично, хорошо воюешь! — похвалил он меня. — Когда снова в строй?

— А? — повёл я головой, поворачивая её к нему одним ухом.

— Когда снова в строй? — проорал генерал.

— У капитана Бинго тяжёлая контузия, — шепнул начальник госпиталя высокому гостю.

— Да, у меня тяжёлая контузия, почти ничего не слышу, — подтвердил я, вытягивая вперёд голову, прищурив глаза и тщательно изображая, будто сосредоточенно читаю по губам.

— Жаль. Такого многообещающего офицера потеряли, — огорчился генерал. — Да, война не щадит никого. Но мы постараемся пристроить грамотного офицера ещё куда-нибудь. А сейчас я от имени революционного совета награждаю вас медалью «За выдающуюся храбрость».

— Служу революционному народу! — бодро отчеканил я слегка задрожавшим голосом.

— Так-то! — усмехнулся генерал и обратился к начальнику госпиталя. — Капитан будет комиссован?

— Вне всяких сомнений.

— Тогда, полковник Адри, пометьте себе: по увольнению в запас присвоить капитану Бинго звание «майор» и обязательно вручить медаль за ранение.

— Есть, записал, — отрапортовал полковник, и генерал пошёл дальше, тут же позабыв обо мне.

Провалявшись в госпитале ещё месяц, я выписался на домашнее лечение. А ещё через месяц пришёл забирать свои документы и становиться на учёт в местном военкомате. Обо мне действительно не забыли и присвоили звание «майор», заодно выдав и медаль за ранение. И отныне на моём военном кителе красовались уже две медали за храбрость и одна за ранение.

Никакой глухоты у меня, разумеется, на самом деле не было. Появившись в самом начале, она быстро сошла на нет, благодаря самолечению и крепкому организму, что достался мне от прежнего владельца. В военкомате мне предложили пойти преподавателем на курсы подготовки новых солдат. Пришлось согласиться, но чисто лекции читать по техническим дисциплинам. Меня приняли, и я свалил к себе в аптеку, в которой Фарах уже неплохо развернулся и создал прекрасную лабораторию.

Глава 21 Назад в будущее

— Фарах, сколько ты ещё будешь топтаться на месте? — бесился я, читая отчёты по продажам.

— Мамба,