Читаем без скачивания Ушли клоуны, пришли слезы… - Иоганнес Зиммель

— В «Кемпински», — сказал Вестен.

Он отряхнул пиджак и брюки и выглядел сейчас элегантным и представительным, как всегда.

— Я только что говорил по телефону с Сондерсеном, — сказал Томкин. — Он немедленно вылетает в Берлин. Но на ближайший самолет уже не успевает, придется ждать следующего рейса. А спецрейсы над территорией ГДР запрещены. Даже в случаях, подобных нашему. О’кей, наши люди проводят вас до «Кемпински». Но без разрешения Сондерсена ни в коем случае не покидайте отель.

В тесном кольце охранников и других полицейских Норма, Вестен и Барски с Елей вышли вместе с Томкином из церкви, от которой то отъезжали санитарные машины, то подъезжали новые патрульные: им приходилось пробиваться сквозь толпу любопытствующих. Вдруг вспыхнула перепалка — офицеры полиции из двойного кордона вокруг церкви не давали пройти в нее двум господам.

— Господин министр! — крикнул один из них, очень высокий и крепкого сложения. Рядом с ним стоял стройный человек с медицинским кейсом в руках.

— Да ведь это администратор из «Кемпински»! — удивился Томкин.

— Верно, это господин Руоф, — подтвердил Вестен.

— А другой — доктор Тума, — сказала Норма. — Мы с ним знакомы.

— Что вы хотите? — громко спросил Томкин.

— Забрать отсюда господина министра и его друзей! — так же громко ответил Руоф. — Я привез с собой врача. Заехал за ним сразу, как только узнал о случившемся.

— Этот доктор Тума пользовал меня однажды в «Кемпински», когда у меня были почечные колики, — сказала Норма. — Превосходный врач!

— Так что будем делать? — грубовато спросил один из сотрудников ФКВ, недобро взглянув на Томкина. — Торчать здесь у всех на виду, пока не начнут стрелять из дома напротив?

Томкин сдался, и старший портье с доктором прошли кордон. Сейчас Барски держал Елю на руках. Доктор Тума осмотрел ее и успокоил их:

— У нее все в порядке. Но надо поскорее уезжать отсюда!

— При известном вам условии: никто не должен покидать «Кемпински» без разрешения…

— Да, да, да! — начал нервничать сотрудник ФКВ. — Поехали, живо! У нас есть бронированные машины. А господа Руоф и Тума поедут с одним из моих коллег.

И вскоре маленькая группа машин, включив сирены, помчалась по Курфюрстендамму в сторону «Кемпински». У отеля первыми из машин выпрыгнули вооруженные автоматами полицейские. Другие бросились ко входу в отель. Теперь девочку нес на руках старший портье: через холл к лифту, потом по коридору до самого номера, где и уложил Елю на постель. Сюда же зашли и все остальные, кроме Вестена, которого телохранители проводили в его номер. У дверей встали два полицейских.

— Я, конечно, останусь в отеле, — сказал Руоф.

— Глупости, — возразил Тума. — В два вы заканчиваете. А я-то на что? Отправляйтесь домой и не беспокойтесь.

— Ни при какой погоде, — сказал Руоф, упрямый, как все баварцы.

Норма знала его уже много лет. Он всегда был вежливым и предупредительным, готовым оказать любую услугу, что доказывал на деле не раз и не два. Она отвела его в сторону и, понизив голос, проговорила:

— Пожалуйста, у меня есть две пленки, которые нужно немедленно передать в Гамбург. Я сняла их в церкви. Когда ближайший рейс?

Руоф взглянул на часы.

— В тринадцать пятьдесят «Пан Америкен». Сейчас без десяти час. Давайте пленку, фрау Десмонд. — И он незаметно сунул ее в карман. — Я немедленно пошлю в аэропорт моего администратора, можете на меня положиться.

— Как всегда, я знаю. Благодарю, господин Руоф! Когда самолет приземлится в Фульсбюттеле, там обязательно будет кто-нибудь из нашей редакции.

Норма села за телефон и набрала редакционный номер. Доктор Тума и Барски по-прежнему не отходили от Ели. Когда в редакции ответили, Норма назвалась и попросила соединить ее с главным редактором Понтером Ханске. Коротко сообщила о происшествии в церкви. И закончила:

— …никаких фотографов там не было, Понтер. Я сняла целых две пленки. Передаю их с человеком на самолете «Пан Америкен» рейсом в тринадцать пятьдесят. Пошли людей.

— О’кей. А как насчет телевидения?

— Одна группа там снимала все время. Перестрелку и так далее! Это, конечно, передадут в «Мире в кадре». Но мы будем единственными, кто выйдет завтра с фотографиями.

— Что с текстом?

— Знаешь, здесь в любую минуту может случиться что-нибудь еще. Ну, погоня за монахиней… Она ведь ранена. Вот-вот появится Сондерсен. Я не знаю, что́ он разрешит напечатать сразу, а что нет. Все определит его отношение к покушению в церкви. Показания свидетелей я продиктую! Пусть кто-нибудь отредактирует. В случае чего я немедленно созвонюсь с тобой.

— Хорошо.

— У меня сегодня еще назначена встреча, которую организовал Вестен, помнишь? С одной важной шишкой. Перенести или отказаться — немыслимо!

— Понимаю, понимаю.

— Пришли сюда Джо, Франциску и Джимми! Пусть найдут меня в «Кемпински».

— Пошлю немедленно.

— Если меня не будет в отеле, я оставлю для них записку. Или позвоню им через портье. Мы с Сондерсеном договорились о десятичасовом рейсе, помнишь? Но в любом случае мы будем первыми. А теперь переключи меня на секретариат, пожалуйста…

Почти без запинки продиктовав отчет о покушении, она поблагодарила стенографистку, положила трубку и вернулась к остальным.

Еля говорила сейчас очень тихо: сказывалось действие успокоительного укола.

— Мои туфли… где мои туфли?

— Здесь, Еля, — сказал Барски, склонившийся над ней.

— Поставь их на стул, папочка! Хочу, чтобы они были рядом со мной. Ты знаешь почему…

Барски выполнил ее просьбу и пододвинул стул поближе к постели. Потом подошел к телефону и набрал свой гамбургский номер. Старушка Мила сняла почти сразу. Он рассказал ей, что случилось.

Мила разволновалась не на шутку:

— Святые Мария и Иосиф! Вас, господин доктор, и мою ласточку не задело?

— Нет, Мила, нет. Никого не задело, слава Богу! Но у нас здесь хлопот по горло. А от Ели отходить нельзя. Прошу вас, возьмите билет на ближайший самолет на Берлин. Мы в отеле «Кемпински».

— Пресвятая Богородица, вот беда-то! Только вы не тревожьтесь, господин доктор, я мигом, самолетов-то полно! Разве я оставлю мою ласточку, Господи Боже мой!

— Хорошо, Мила. До встречи! — И Барски положил трубку.

За это время доктор Тума успел переброситься несколькими фразами с Нормой.

— Как вы считаете, что это было? Покушение на господина министра?

— Возможно.

— Но почему?

Норма ничего не ответила.

— Вы не хотите мне ответить. Или не имеете права, — понял врач. — Худо дело, правда?

— Да, — сказала Норма.

— Худо дело… — тихонько повторила Еля, когда к ней подошел отец.

Доктор погладил ее по головке.

— А теперь поспи. И ничего не бойся. Все будет хорошо. — Он встал. — Вам не о чем беспокоиться, господин Барски, — и протянул ему визитную карточку. — В случае чего немедленно звоните — я живу в двух шагах. И не стесняйтесь — в любое время дня и ночи! Если я уеду с визитом, передайте жене, она найдет меня по радиотелефону. Повторяю, не волнуйтесь, для этого нет никаких оснований!

— Благодарю, господин доктор, благодарю вас!

— Какие могут быть разговоры, — сказал доктор Тума, судя по выговору такой же чистокровный баварец, как и Вилли Руоф.

Он попрощался с Елей и Нормой, сидевшей сейчас у постели девочки, и Барски проводил его до лифта.

— Какая ужасная подлость, — сказала девочка уже в полусне.

— О чем ты, Еля?

— Что они стреляли. Я столько хотела еще сказать. О том, что надо, по-моему, сделать, чтобы никогда не было больше войны… — и ее головка упала набок.

Вернулся Барски и сел на стул по другую сторону кровати.

— Чудовища! — сказал он. — Там было столько детей. Они могли попасть в детей…

— В некоторых детей попали.

— Боже мой… простите меня.

— Я вот о чем хотела вам сказать: мы имеем дело с самыми безжалостными убийцами! А я — законченная идиотка. Столько людей в таком тесном помещении! Для покушения — место просто идеальное! Как я раньше не догадалась.

— Теперь у наших номеров будут постоянно дежурить полицейские. Один из них сказал, что сменяться они будут через три часа. Да, а если вдуматься, вы правы: на сей раз нам просто чертовски повезло!

— Да, чертовски повезло, — сказала Норма.

Во всяком случае, ему и Еле. И всем остальным родителям. А мне? Не надо так думать, одернула она себя. С тобой как-никак Алвин. И через несколько часов ты будешь знать больше об этом деле, чем знала до сих пор. Ты услышишь нечто необычайно важное, и это поможет тебе найти убийц маленького Пьера.

Они молча сидели по обе стороны кровати Ели, в номере было очень тихо, лишь время от времени слышался гул от пролетавших над отелем самолетов.