Категории
Самые читаемые

Читаем без скачивания Любовь и хлеб - Станислав Мелешин

Читать онлайн Любовь и хлеб - Станислав Мелешин

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 60 61 62 63 64 65 66 67 68 ... 73
Перейти на страницу:

Александр Петрович стряхнул пепел, постукал трубкой о край пепельницы, оглядел Мышкиных, крякнул, подавляя в себе поднимающееся раздражение. Мышкин смотрел в пол, согнувшись, наклонив сплюснутую продолговатую голову с узким лбом, седоватой острой бородкой вниз. Весь он был похож сейчас на топор, готовый тюкнуть в пол острием-бородкой. Мышкина равнодушно сидела рядом, поджав ноги, скользя глазами по стенам. Оба они показались Александру Петровичу людьми из другого мира, случайно зашедшими к нему на прием.

Открылась дверь. Вошла беременная женщина, а с ней девочка-школьница с косичками, в белом платье.

— Подожди, дочка. Я сама скажу.

— Ну как же, мама! Ведь мы пришли по моему личному вопросу.

Александр Петрович почему-то обрадовался их появлению.

— Проходите, проходите обе! Садитесь, пожалуйста.

Девочка подвинула матери стул.

Женщина застеснялась, спрятала улыбку, нахмурилась, положила руки на большой живот и бойко заговорила:

— Чикмарева моя фамилия, Чикмарева. Нехорошо получается, товарищ председатель горсовета. Я в декрете хожу, а дочку мою — школьницу — посылают в колхоз на работу. А я ведь… Вдруг что… и дома нет никого!

— Действительно нехорошо получается, — согласился Александр Петрович. — Ну, а обращались куда-нибудь?

Девочка смутилась, заложила руки за спину и, наверно, сжимала и разжимала пальцы, потому что плечи ее вздрагивали.

— Я директору нашей школы Петру Ильичу говорила, что мама больна и что я с удовольствием с подругами поехала бы в колхоз, потому что интересно — весь класс едет, но дома некому остаться.

Мать перебила дочь, сокрушенно качая головой:

— А он ответил: все, мол, едут, и ты должна. Мол, урожай богатый уродился — помощь требуется. И дочь моя… как комсомолка…

Девочка поправила комсомольский значок на груди и, вздохнув, отошла к двери. Видно, ей очень хотелось поехать с подругами в колхоз, но и оставить мать одну она боялась.

Александр Петрович улыбнулся и сказал, обращаясь к Чикмаревой:

— Хорошо, я позвоню директору школы.

Провожая ее к двери, он подумал: «Давай, хозяйка, рожай нам скорей гражданина!»

Двери с шумом распахнулись, и на порог вступил, пригибаясь и одергивая брезентовую робу, громадного роста, с кудлатой рыжей головой сплавщик Григорьев. Он посторонился, давая дорогу беременной, раздвигая жесткой улыбкой усы и бороду, хрустя резиновыми сапогами. Округлые бесцветные глаза его под выгоревшими бровями окинули лукавым взглядом кабинет.

— Мое почтение! — выкрикнул он басом и подал тяжелую руку Александру Петровичу.

— Садитесь, Григорий Тимофеевич. Значит… сплав!

— Да, нелегкая его побери… Остановили лес у притока в Пузыриху и у плотины. Вот, — Григорьев развернул на столе путевую карту района, где красные стрелы обозначали маршрут сплава, и постукал желтым от никотина пальцем по синей линии реки за городской чертой, — вот загвоздка где! Плотина мешает! Встала, как идол, холера, и… ни туды, ни сюды!

— Плотина не помешает, — спокойно сказал Александр Петрович, — откроем ее. Воду в городской реке поднимать все равно надо.

— Надо, надо… — Григорьев грустно покачал головой. — Раньше-то… хорошо было! Р-раз! И провел сплав прямо по городу к лесозаводу! Правда, без плотины и большой воды морока была, бревна-то дно бороздили, но зато лес прямехонько, как по нитке, шел! А теперь…

— А теперь, — подхватил Александр Петрович, — придется обогнуть горы… с километр — и через Пузыриху снова в городскую реку. Плотина в стороне останется.

— А там… в Пузырихе… пороги у стыка, — подал тихий голос Мышкин, безучастно сидевший с супругой в стороне.

— Пороги? А вы откуда знаете? — недовольно спросил председатель, подвигая карту к себе.

— Ну, а как же… Знаю! Я, чать, старый плотогон… Да вот Григорий Тимофеевич обо мне замолвит. Вместях плоты водили.

— Припоминаю тебя… Подручным стоял, — откликнулся Григорьев.

— Что подручный, что плотогон — одинаково сплавщик, — обиделся Мышкин и провел ладонью по бородке. — А только через пороги на Пузырихе вам все одно не пройти. Похлеще плотины будет… м-да.

Все замолчали. Александр Петрович оглядел фигуру Григорьева, от которой веяло силой и спокойствием, и заметил у него под усами спрятанную усмешку.

— Как с порогами быть, Григорий Тимофеевич? Обойти тоже?

Григорьев расстегнул ворот ситцевой рубахи.

— Обойти нельзя. А вот запруду поставить если… до середины Пузырихи?

— Как это? А пороги? — оживился Александр Петрович.

— Топить их, чертей, надо! Вода хлынет на пороги… затопит! Речка небольшая… и поймы хватит. Час работы всего.

— Как, товарищ Мышкин, правильно будет? — Александр Петрович взял толстый красный карандаш.

— Это можно… Дельно. — Мышкин придвинулся, раскрыл рот недоуменно, будто отгадали его мысль. — Я эту пойму знаю. Морды на рыбу ставлю там… Богатое место.

— Хорошо! Решили. Вот записка, Григорьев, к Иванчихину. Он мост через Пузыриху ставит. Возьмешь у него рабочих человек восемь и… ставь запруду. А я после обеда приду, — проговорил Александр Петрович, поставил красным карандашом крест на Пузырихе и отдал карту Григорьеву.

— Да! Людей вот маловато… — испуганно крикнул Григорьев.

— Как маловато… А я? А ты? Да вот Мышкин… поможет. Он старый сплавщик…

— Меня не надо, товарищ Александр Петрович. Я старик уже… Неспособный… да и болен я, — выговорил натужно Мышкин, поглаживая рукой красную, гусиную шею.

— Ага! Не надо? Правильно.

Александр Петрович как бы про себя проговорил:

— Пороги, пороги, — и постучал пальцами по столу.

— Ну, а людей, — снова обратился он к Григорьеву, — добудем. Есть у меня плотогоны… Вот всех после обеда с моста сниму — и к тебе… Рад?

— Уж как спасибо-то… — Григорьев привстал. — Ох, и красиво лес поведем… по реке… по городу… чтобы с музыкой…

Александр Петрович захохотал.

— Садись, садись, Григорий Тимофеевич! Ну, как дома-то у тебя… все в порядке?

— Дома?.. Да как будто хорошо. Вот только от Гарпины покоя нет. С утра детский сад водит… пузатиков своих, и все на свой огород… Тьфу ты! На свой испытательный участок. Вечером снова в огород — уже одна. Огородница она у меня. Воюет с уличным комитетом… Земли ей, вишь, не дают.

— Ну что ж, огороды нужны.

— Любит она выращивать. Вот вишню посадила и молится на нее каждый день. А вишня-то как козий хвост… Махонькая. Не примется она здесь. А жена — свое: «Была бы земля, земля все рожает».

— Домой-то заходил?

— Нет. Некогда. Лес стоит. Сейчас в бригаду пойду. Людей расставлять. Да и запруду пора делать.

Александр Петрович проводил Григорьева до двери.

— А земли Гарпине отведем! — И попрощался с ним за руку.

Мышкин смотрел им вслед, молчал, ожидая своего времени.

А когда Александр Петрович сел и надел очки, Мышкин засуетился. Супруга его перестала глазеть по сторонам, легонько толкнула мужа в бок.

Пока Александр Петрович набивал трубку табаком, Мышкин пересел с дивана на стул и, наклонив голову набок, заулыбался и торопливо заговорил, пряча руки под стол, нагибаясь вперед:

— Наше дело такое…

Александр Петрович слушал, кивая, смотрел в какую-то бумагу, сдвигал очки на лоб.

— Так, так… дальше.

Перед глазами его вставала та самая обывательская окраина, которой он утром грозил рукой.

Мышкин сидел в новом пиджаке, пахнущем нафталином, одеколоном, и часто повторял: «Мой сын в Москве». На этой фразе он щурился, откидывая голову назад, и всем своим видом как бы говорил: «Вот ведь я не просто так пришел, а по делу, и к власти свое уважение имею».

— Обида к вам, Александр Петрович. Покос наш самым дальним оказался от дома, почитай десять верст с избытком, м-да. Это ладно бы… да вот выделили нам сена-то только по разу на одну корову и на лошадь. На лошадь-то маловато одной деляночки… Работная она… Жрет много. Животность-то, она ведь такой народ… не понимает… ей сена подавай. Да чтоб на всю зимушку-зиму. Так вот, как же лошадь-то? Сенца бы ей… еще деляночку дали бы…

Слушая вкрадчивый, любезный, воркующий голос Мышкина, Александр Петрович одобряюще кивал, улыбался, а про себя давно уже решил: «Ничего я тебе не дам, а живность твоя не пропадет, сена и дров ты давно уже припас. А делянки нужны тебе для продажи… Хапуга!»

— Ну, а как с дровами у тебя?

Мышкин оживился, заметил улыбку на лице председателя и принялся размахивать руками.

— Теперь опять же дрова… Дали делянку и отобрали. Так что же это за номер такой?! Выходит, совсем не дали…

«Обиженный какой», — подумал Александр Петрович. Посмотрел на супругу Мышкина, одиноко сидевшую на диване, прислушивающуюся к разговору мужчин, приложив ладонь к уху. «Зачем она-то с ним пришла?.. В гости, что ли?»

1 ... 60 61 62 63 64 65 66 67 68 ... 73
Перейти на страницу:
На этой странице вы можете бесплатно скачать Любовь и хлеб - Станислав Мелешин торрент бесплатно.
Комментарии