Читаем без скачивания Ночной огонь - Кейт Логан

Не засыпая несколько часов, Ариэль заставляла себя дышать потише. Влажные, чистые волосы Люка касались ее щеки, и она поняла, что он, должно быть, искупался перед приходом. Явно обессиленный. Люк глубоко спал.

Ариэль слушала его дыхание. Мужское сердце медленно билось у ее груди.

— Ангел, — пробормотал он во сне, крепче обнимая Ариэль.

Она замерла, тело все еще дрожало, размягченное от его любви. Ариэль осторожно потрясла мощное плечо.

— Люк, ты должен идти.

Он прижался к ней, целуя шею. Нежно и властно Люк погладил податливое женское тело, снова поцеловал и крепко уснул. Ариэль слушала ветер и тихий дождь, потом закрыла глаза. Слезинка скатилась по щеке из-под горящих век. Она не может любить этого мужчину, тосковать по .его прикосновениям. Она не станет…

Потом она положила щеку на его плечо и заснула.

На следующее утро холодные серые глаза Люка встретились с глазами Ариэль перед общим завтраком.

— Вы не будете носить брюки, миссис Д'Арси, — сказал он отрывисто, забыв о посторонних.

Ариэль обхватила себя руками, распрямила плечи. Его темная голова была высокомерно вскинута, под чисто выбритой кожей ходили желваки. В голосе Люка слышался тон собственника. Она натянуто улыбнулась при виде приближающихся широких плеч, которые загородили от нее остальных. Предательская левая рука потянулась к рыжеватым кудрям. Ариэль бессознательно пригладила распущенные волосы, с тоской подумала об аккуратных, гладких косах в тот момент, когда подняла на него глаза, стараясь придать лицу бесстрашное выражение. Хмурый взгляд Люка скользнул по блузке и вязаной шерстяной кофте. Его челюсти сжались, когда глаза дошли до ремня и темных широких хлопковых брюк.

— Сними их.

Она подняла брови и мило улыбнулась. Может быть, она ошибалась, жалея его разбитое сердце.

— Снять их здесь? Леди будут шокированы. Смитсон станет биться в конвульсиях.

Ладонь Люка скользнула вдоль ее руки, обхватила тонкое запястье; большим пальцем он поглаживал нежную кожу. Он прошептал что-то, что звучало угрожающе, видимо, ругательство на быстром, мрачном французском, потом строго сказал ей:

— Моя жена не носит брюки. И не встречается один на один с ворами. Ты уже можешь быть enceinte[9], mа chere. Ты носишь эти.. — он окинул взглядом ее ноги, — эту непристойность, и мужчины будут сходить с ума от желания.

— Что?

Он навис над ней, отгораживая от заинтересовавшихся «вдов».

— Ты роскошная женщина. Ангел. Отличная грудь, тонкая талия, которую я обхватываю двумя ладонями, и великолепные бедра. Эти брюки, эта мерзость, в сочетании с твоей молочной кожей и огненными волосами… — Люк резко глянул на Анну, хихикающую поблизости. Она прыснула от смеха, но, отвернувшись, сдержалась. Под шалью ее плечи подозрительно подергивались.

Ариэль стрельнула в нее горящим взглядом. Подбор выражений Люка подошел бы для занятий любовью с красавицей, но не к ней. Тем не менее, эти слова все еще звенели в ее ушах как маленькие золотые колокольчики. Решившись стоять на своем, несмотря на устрашающее, большое тело, нависшее над ней, она выпалила:

— Я практичная деловая женщина. Мужчины не… не желают меня, совершенно нет. На самом деле, я купила корсет, чтобы улучшить фигуру. В один прекрасный день, когда буду уверена, что Тадеус где-то рядом, я попрошу Лидию придать моим волосам приличный оттенок, Глэнис поможет мне затянуться в новый корсет, и тогда Тадеус, возможно, найдет меня очень привлекательной. — Ариэль с интересом наблюдала, как губы Люка сжимались в тонкую линию. Она сделала шаг назад, он за ней.

Прижатая к фургону, Ариэль взглянула в бушующие гневом глаза Люка. В них не было и следа грустного человека, оплакивающего семью. Ни нежного любовника прошедшей ночи. Она заметила предательски подергивающийся мускул на щеке.

— Если ты перекрасить волосы, будешь иметь дело со мной. Я не советую тебе неповиновение, — натянуто заявил он.

— Неповиновение? Ты в результате даешь мне приказ? По какому праву? Помни, ты — мой служащий, — Ариэль решительно шагнула в сторону. Она не любила задирать голову, когда смотрела ему в лицо. А когда Люк заговорил бегло и мрачно, она приказала:

— Ничего подобного. Если хочешь спорить, говори по-английски.

С сильным акцентом Люк произнес сквозь зубы:

— Без сомнения, ты влияешь на каждого мужчину, медленно доводя их до безумия. Однажды ты поразила и меня. Я уже страстно желаю тебя. Я бы хотел взять тебя сейчас, в это мгновение. Я совсем готов к этому. До боли готов. Несомненно, это результат того, что в постель собственной жены я проскальзываю как вор, на несколько украденных минут. Месяц в спальне с тобой не уменьшит моего желания обладать тобою. Скачка на лошади, без сомнения, нанесла бы мне сейчас непоправимый урон. Как мужчине, конечно. Сними их. Ты моя жена и будешь делать то, что я скажу.

Ариэль внезапно обнаружила, что не в состоянии оторвать глаз от выпятившихся в определенном месте брюк Люка. Она едва удержала свою левую руку от прикосновения к выпуклости и отвела взгляд, скрывая вспыхнувший румянец за длинными прядями волос.

— Мой желанный, голодный маленький Ангел. Ты заплатишь за это, — нежно прошептал Люк, водя пальцем по ее горячей щеке. Он хмуро глянул на Анну, которая открыто ухмылялась. Женщины стояли в ряд, их головы были высоко подняты. На каждой «вдове» — широкие брюки.

Переселенцы толпились поблизости. Женские и детские глаза расширились, когда подопечные миссис ДАрси начали укладывать вещи, запрягать лошадей. Мужчины смотрели в сторону, их взгляды возвращались с любопытством. Мимо проходил Смитсон, похлопал Люка по плечу и кивнул.

— Практичная добавка к гардеробу дам. Сам отделил их от остального каравана, и вот теперь они установили собственные порядки. Когда будет нужно, леди вернутся к юбкам. Но ни одна из этих милых вдовушек не погибнет из-за юбки, запутавшейся в колесах.

Люк закрыл глаза, когда Сиам усмехнулся. Мужчины обменялись впечатлениями на быстрой смеси французского, испанского, используя жесты, прежде чем Люк направился к скоту.

— Что он сказал? — спросила Ариэль.

— Мой друг говорит, что хочет напиться… Но ради супружеского долга он переспит с первой же женщиной, которая примет его. Он говорит, если станет инвалидом, это твоя вина.

— Глупости. Люк — эмоциональный человек, слишком горячий и слишком чувствительный к незначительным вещам. Возможно, ему следует записывать свои мысли вместо того, чтобы бросаться ими с такой… такой страстью. Думаю, это предложение помогает снимать излишний эмоциональный пыл. — Она перевела дух и продолжила. — Моя теория в том, что Люк привязался ко мне, потому что я была рядом в момент острой необходимости… И эта… привязанность, то, что вредит его здравому смыслу. Эта упрямая привязанность ко мне совершенно безрассудна.