Читаем без скачивания Одиннадцать сребреников - Роберт Асприн

Несколько часов спустя он вернулся, и их с Мигнариал примирение, как обычно, завершилось в постели. Ганс был счастлив и горд тем, что отверг приглашение одной дамочки, полученное им на западном конце базара. Эта девица с потрясающей фигурой путешествовала с караваном, ненадолго остановившимся в городе, и явно рассматривала возможность «почесать шерсть» с городским пареньком как мимолетное приключение.

Два дня спустя Мигнариал сообщила — очень осторожно и только после того, как они съели приготовленный ею вкусный обед, — что она теперь работает в компании вместе с Бирюзой. Мигнариал извлекла из своего пояса медную монету и показала ее Гансу. Девушка объяснила, что вчера днем Бирюза вид ела для сувеш, как обычно слегка жульничая, а Мигнариал сидела рядом с ней, молча, как положено ученице. И вдруг Мигнариал заговорила, перебив всех остальных. Она видела для клиентки, очень ясно и отчетливо. И вскоре оказалось, что она сказала истинную правду — клиентка нашла свою потерянную брошь именно там, где велела искать Мигнариал. Иначе ни в жизнь не нашли бы! Клиентка вернулась в палатку и добавила к установленной плате еще одну медную монету, и заверила Бирюзу, что расскажет всем знакомым о прекрасной гадалке-с'данзо и ее чудесной ученице. Именно эту монету Мигнариал с такой гордостью демонстрировала своему мужчине.

— Мой самый первый заработок, самый первый в жизни! И теперь, когда это случилось, я сломала то, что моя мать называла внутренней «преградой», то, что мешало мне пользоваться моими способностями. И теперь я знаю, что смогу снова сделать это! И снова! Я нашла себе занятие, Ганс! Такое, каким должна заниматься с'данзо!

Ганс пробормотал что-то одобрительное и всеми силами постарался разделить восторг и радость Мигнариал. Ему это удалось не в полной мере.

Суть его проблемы заключалась в том, что он сидел без дела и не знал, чем заняться. Он был хорошо обучен одному-единственному ремеслу, и его природные способности делали его непревзойденным мастером в его ночных вылазках. Теперь, когда у Ганса не было необходимости заниматься прежней работой, он и понятия не имел, за что взяться. Он всегда искал возможность проникнуть куда-либо, а вовсе не традиционную работу или, во всяком случае, не то, что другие называют работой. И конечно же, через три дня, когда Мигнариал похвасталась еще четырьмя успешно проведенными сеансами ясновидения с совершенно незнакомыми людьми, Ганс нашел повод для того, чтобы дать волю злости, и пошел проветриться.

Той ночью Шедоуспан, Порождение Тени, провернул свое первое дело в Фираке.

Словно ловкий черный кот, поймавший мышь, он гордо вернулся в свое обиталище и принес прекрасный серебряный браслет, украшенный гранатами, и полосатый шарф из яркого шелка. Мигнариал была потрясена. Она не захотела порадоваться удаче Шедоуспана, понять или поддержать его.

Ганс снова выскочил из дома. Он вскарабкался на стену и дважды перескочил с крыши на крышу, прежде чем зашвырнуть браслет в открытое окно, через которое он проник в комнату на втором этаже, чтобы утащить оттуда эту побрякушку и шарф в придачу. На этот раз окно было открыто настежь, потому что муж и брат хозяйки ждали в комнате с арбалетами наизготовку.

Арбалетная стрела зловеще свистнула в ночном воздухе чуть повыше головы вора, одетого в черное. Шедоуспан был весьма удивлен такой «благодарностью» за возвращение браслета. Сторожа подняли невероятный шум и лишились еще одной стальной стрелы, не видя, куда стреляют, а Шедоуспан тем временем смылся. Он перебрался через конек крыши, съехал по ней вниз и легко перескочил на другую, став всего лишь тенью среди ночных теней.

Менее чем через час он подарил шарф одной необычайно юной шлюхе, которую он встретил в притоне, именуемом «Утиный Клюв» — быть может, потому, что притон размещался на Утиной Тропе в самой грязной части района Караванщиков. Мало что этот жалкий клок «шерсти» не стоил того, чтобы его «чесали», — к тому же у Ганса еще три дня и три ночи зудело все тело. В конце концов он едва не сварился, лежа в горячей воде, но все же, стиснув зубы, заставил себя оставаться в этом кипятке достаточно долго, чтобы избавиться от мерзкой живности на коже.

Более того, разобиженная Мигнариал провела два дня и две ночи в жилище Бирюзы и ее семейства и вернулась в квартиру на Кошенильной улице только тогда, когда у нее начались месячные.

В конце концов Ганс и Мигнариал извинились друг перед Другом и признали свою вину, хотя Ганс не смог сознаться в том, что мучает его больше всего — Мигнариал зарабатывает деньги, а он в это время бездельничает. Было пролито немало слез, к вящему интересу котов, затем последовали объятия, всхлипывания и заверения в любви и верности. Все снова было хорошо, имен в списке Синайхала по-прежнему было четыре, а серебряных монет в потрескавшемся кожаном мешке — девять. Потом Ганс узнал о нездоровье Мигнариал, и они попросту завалились спать.

На следующий день в мешке оказалось восемь серебряных империалов.

Ганс должен был что-то сделать. Как большинство деятельных и гордых, но безработных мужчин, он поставил перед собой некую задачу и взялся за ее выполнение в ту же самую минуту, как только Мигнариал ушла на базар. Для начала у Ганса было слишком немногое — поскольку ни одно имя из списка не исчезло. Тем не менее Ганс принялся разузнавать. Он задавал вопросы часовым у ворот, потом разыскал казармы стражи и стал спрашивать там. Он даже попросил помощи у Гайсе. Однако Гайсе ничего не смог ему сообщить. Ганс провел в поисках целый день, но не узнал ничего. Он был так обеспокоен, что даже зашел в главный храм и спросил жреца. Судя по всему, вчера во всей Фираке никто не умер.

В тот вечер Ганс был не в настроении. Коты и Мигнариал ходили вокруг него на цыпочках, так что по крайней мере у него не было повода злиться на них.

Утром Ганс вновь принялся за поиски, расспрашивая людей на базаре и в питейных и закусочных вокруг. Нет, никто не знал ничего о смерти, случившейся позавчера. Нет, ни единой похоронной процессии не было видно.

Когда Ганс шел по Лучшей улице, кто-то окликнул его по имени. По спине у Ганса пробежали мурашки. Обернувшись, он увидел Красного. Ганс не был знаком с этим стражником и потому подошел к нему с некоторой опаской.

— Это вы, верно? Сержант хочет видеть вас. Он сказал, что у него есть для вас кое-что, как раз то, о чем вы спрашивали вчера. Сержант Гайсе…

— Все верно. Спасибо!

Сегодня Гайсе опять дежурил у ворот, и Ганс еще издали заметил, что сержант мается жестокой скукой.

— О, Ганс! Ты вчера был так встревожен, что я решил — надо сказать тебе. Ты знаешь типа по имени Юмнис, хозяина таверны?