Читаем без скачивания Игра престолов. Битва королей - Джордж Мартин

Он стоял здесь перед тьмой, не знавшей огня, под холодным, до костей пронизывающим ветром. Тирион Ланнистер ощутил, что способен поверить в россказни об Иных – о врагах, обитающих в ночи. Собственные шутки о грамкинах и снарках не казались ему теперь настолько уж забавными.

– Где-то там сейчас мой дядя, – громко сказал в темноту Джон Сноу, опершийся на копье. – В ту первую ночь, когда меня послали сюда, я все мечтал, что дядя Бенджен назад вернется ночью, а я увижу его и затрублю в рог. Но он не вернулся. Ни в эту ночь, ни во все остальные.

– Дай время, вернется, – пообещал Тирион.

Вдали на севере завыл волк. На зов ответил другой, потом третий… Призрак склонил голову набок прислушиваясь.

– Если он не вернется, – решил Джон, – мы с Призраком отправимся искать его. – Он положил руку на голову лютоволка.

– Верю тебе, – сказал Тирион. – Но кто тогда отправится искать тебя самого? – Он поежился.

Арья

Отцу на совете опять пришлось туго. Арья поняла это по его лицу, когда лорд Эддард вышел к обеду, вновь опоздав, что теперь случалось нередко. Первое блюдо, густой и сладкий тыквенный суп, уже собрались уносить, когда Старк вошел в Малый зал. Называли его так, чтобы отличить от Великого зала, где король мог пировать с тысячью гостей, но и в этой длинной палате с высоким сводчатым потолком можно было усадить сотни две людей за устроенные на козлах столы.

– Милорд, – проговорил Джори, когда отец вошел. Он поднялся на ноги, остальные последовали его примеру. Все люди были в новых плащах из плотной серой шерсти, подбитой белым атласом. Выкованная из серебра рука перехватывала у ворота шерстяные складки плащей, знаменуя их принадлежность к домашней страже королевской десницы. Старк привел с собой лишь полсотни человек, и скамьи в основном пустовали.

– Садитесь, – сказал Эддард Старк. – Вижу, вы начали без меня, и рад тому, что в этом городе есть еще люди, сохранившие рассудок. – Он дал знак продолжить трапезу. Слуги начали вносить блюда с ребрами, зажаренными под чесноком и травами.

– Во дворе ходят слухи, что у нас будет турнир, милорд, – проговорил Джори, занимая свое место. – Утверждают, что со всех сторон королевства сойдутся люди, чтобы сражением и на пиру почтить ваше назначение десницей короля.

Арья видела, что отец не очень рад предстоящему событию.

– А не говорят ли во дворе, что мне самому этот турнир совершенно не нужен?

Глаза Сансы округлились, словно два блюдца.

– Будет турнир, – выдохнула она. Санса села между септой Мордейн и Джейни Пуль, подальше от Арьи, но не настолько, чтобы отец сделал ей замечание. – А нам разрешат посетить его, отец?

– Ты знаешь, как я отношусь к таким вещам, Санса. Похоже, мне придется устроить королю Роберту развлечение и изобразить, что оно делается ради меня. Но это не значит, что я должен разрешить своим дочерям смотреть на подобные глупости.

– Ну, пожалуйста, – попросила Санса. – Я бы хотела посмотреть.

Заговорила септа Мордейн:

– Принцесса Мирцелла будет там, милорд, а она младше леди Сансы. Все дамы двора будут присутствовать на таком великом событии. К тому же турнир дается в вашу честь, и будет странно, если ваша семья останется дома.

Отец отвечал с болью в голосе:

– Должно быть, так. Ну хорошо, я устрою место для тебя, Санса. – Он посмотрел на Арью. – Для вас обеих.

– Мне не нужен этот глупый турнир, – скривила лицо Арья. Она знала, что там будет Джоффри, – принца она ненавидела.

Санса подняла голову:

– Нас ждет великолепное зрелище, а на тебя там никто и не посмотрит.

На лице отца вспыхнул гнев.

– Довольно, Санса! Хватит, иначе я передумаю! Я смертельно устал от вашей бесконечной войны. Вы сестры и должны вести себя соответствующим образом, понятно?

Санса закусила губу и кивнула. Арья угрюмо уставилась в тарелку. Она ощутила, как слезы прихлынули к глазам. И с гневом прогнала их, решив не плакать.

Слышен был лишь стук ножей и вилок.

– Прошу извинить меня, – объявил отец всем присутствующим. – Сегодня мне что-то не хочется есть. – И он вышел из зала.

Когда дверь за ним закрылась, Санса обменялась взволнованным шепотом с Джейни Пуль. В дальней части стола Джори рассмеялся шутке, и Халлен завел речь о лошадях:

– Твой-то он боевой, вот он и не лучший для турнира. Не то он, ох, совсем не то.

Мужчины уже слышали все это; Десмонд, Джекс и сын Халлена Харвин потребовали, чтобы он замолчал, а Портер попросил вина.

С Арьей никто не разговаривал. Ее это не волновало. Если бы ей позволили, она предпочла бы есть в своей опочивальне. Иногда так и случалось, когда отец обедал с королем, или каким-нибудь лордом, или с послами, откуда-нибудь вдруг явившимися. В основном они ели в его солярии – отец, она и Санса. Тогда Арья больше всего тосковала о своих братьях. Ей хотелось бы поддразнить Брана, поиграть с маленьким Риконом и увидеть улыбку Робба. Ей хотелось, чтобы Джон взлохматил ее волосы, назвал сестричкой, хотелось услышать его голос, заканчивающий вместе с ней фразы. Но все они были далеко, и рядом никого, кроме Сансы, сестры, даже не желавшей разговаривать с ней, если этого не требовал отец.

У себя в Винтерфелле они ели в большом зале едва ли не через день. Отец говаривал, что тот лорд, который хочет удержать у себя людей, должен обедать вместе с ними.

– Надо знать людей, которые следуют за тобой. – Она слыхала, как он говорил эти слова Роббу. – И пусть они знают тебя. Нельзя требовать, чтобы люди отдавали свою жизнь ради незнакомца.

В Винтерфелле отец всегда держал лишний стул за своим столом, и каждый день компанию его разделял кто-то из людей. Один вечер это мог быть Вейон Пуль, и разговор шел о медяках, хлебных запасах и слугах; на следующий день его сменял, скажем, Миккен, и отец выслушивал его рассказ о броне и мечах, и о том, каким горячим должен быть металл, и как лучше закаливать сталь. На третий день за столом оказывался Халлен с бесконечными разговорами о лошадях, а потом септон Хейли из библиотеки, а потом Джори, а потом сир Родрик… или даже старая Нэн со своими россказнями.

Арья ничего не любила больше, чем сидеть за столом отца, слушать их разговоры. Ей нравились и рассказы людей, сидящих на скамьях: крепких как кожа свободных всадников, учтивых рыцарей, отважных молодых сквайров, седых старых воителей. Она любила швырять в них снежками и таскала им пироги с кухни. Жены их давали Арье ячменные лепешки, она придумывала имена для их младенцев и играла в «чудовище и деву», «спрячь сокровища» и «короля замка» с их старшими детьми. Толстый Том звал ее Арьей Что-Под-Ногами, потому что она всегда оказывалась именно там. Но это было приятнее, чем слышать «Арья-лошадка».