Читаем без скачивания Тайна «Нереиды» - Марианна Алферова

— Ты догадливый, мой юный бог. Именно так. Путем генной инженерии Прометей присоединил гены богов к генам обезьян. Причем второпях, тайком. Остальные боги были против безумного проекта. Богов устраивал существующий мир. Они чувствовали себя на Земле в безопасности. А тут появилось некое противное волосатое существо и захватило прекрасную планету. Кстати, второпях Прометей что-то там напутал с генами. Первые люди жили очень долго, потом срок их жизни все сокращался и сокращался. И наконец человек, вырастая, тут же начинал стареть. Но это не могло остановить расселение так называемых разумных тварей по планете. Боги пытались избавиться от людей с помощью потопа. Ничего не вышло. Творения Прометея оказались живучи. Они гибли последними. После тараканов.

— И за это Юпитер покарал Прометея?

— Прометей совершил роковую ошибку. Титан сотворил двуногую тварь наобум, не посмотрев, на какой дичок прививает божественный разум. И дичок таков: обезьяны, от которых произошли все они, — богиня небрежно махнула рукой в сторону идущих по улице прохожих, — периодически воевали друг с другом. Не дрались, не ссорились, не мерились силами, а именно воевали. Одно племя нападало на другое, более слабое, и начинало его уничтожать. Всех подряд, самцов, самок, детенышей. Ну да ты знаешь об этом. Людские предки до сих пор живут в Африке, и когда люди наконец удосужились немного понаблюдать за своими «родичами», то поняли, что же объединяет человечество с неразумными братьями. Война, мой братец, война… Как видишь, гены войны гораздо древнее генов разума, к тому же генов чужеродных. За такие ошибки надо не только печень выклевывать, а разнимать калеными щипцами на части, — с улыбкой проговорила Минерва. — Если обезьяны воевали изредка, то люди — постоянно. Они сделали войну своей профессией. Нет спору, люди умнели потихоньку. Но умнели опасно… Придумали паровую машину, но при этом не забыли придумать порох и ружья.

— Но с другой стороны, разум роднит людей с богами.

— Да, после драки люди обычно вспоминают об этом. Но именно после драки, а не до.

— Так вот почему боги тысячу лет назад хотели уничтожить Рим.

— Именно. Боги надеялись остановить прогресс и погрузить мир в серую спячку. Но потом боги передумали и ввели, так сказать, прямое божественное правление. Однако, как видишь, из этого тоже ничего хорошего не вышло. Люди все равно продолжали воевать. И в конце концов обхитрили богов.

— Надо было отдать божественный разум дельфинам, — задумчиво проговорил Вер. Минерва пожала печами:

— Прометею показалось, что обезьяны больше похожи на богов. Внешне.

— Значит, люди — незаконнорожденные дети богов? Боги — граждане Земли, а мы — презренные Перегрины.

— Они, — поправила Логоса Минерва. — Ты же бог.

— Я отождествляю себя с людьми. Я сам незаконнорожденный.

— Обидно так думать? — усмехнулась Минерва. — Куда приятнее считать себя возлюбленным чадом. Люди сочинили много сказок про то, что боги их любят. И про похищенный огонь, и про несправедливый гнев царя богов сказок навалом. Потом пошли сказки умнее. Философы стали заявлять: «вселенная для богов и людей». Видишь, как ловко люди себя приравняли к богам. А некоторые даже решили, будто боги служат людям. Но до сих пор не могут объяснить, зачем люди понадобились богам.

— Чтобы кто-нибудь их любил… — прошептал Логос.

— Что?..

— Да, чтобы люди любили богов. Молились, почитали И ЛЮБИЛИ…

— А потом истребили землю. Ведь только это люди и умеют делать. Сколько труда стоило богам сберечь Рим. Пришлось даже устранить любимца Юпитера Александра Македонского. Да, да, ведь он собрал огромное войско, построил тысячу кораблей, собираясь завоевать все побережье, до Геркулесовых столбов. Маленький городок на берегу Тибра был бы стерт с лица земли. И вот укус крошечного малярийного комара, и владыка мира, объявивший себя сыном бога, исчез. А Рим остался… А теперь Риму угрожает новый завоеватель. Чингисхан.

— Боги его остановят?

— Боги? — переспросила Минерва со странной насмешкой в голосе. — А ты?..

— Я? — Логос растерялся. — Как-то не думал.

— Ты еще не научился думать и действовать как бог.

— Да… правда… Что я должен делать?

— Сражаться. Ты же бывший гладиатор. Ты должен сразиться с богом монголов Сульде. Ты должен уничтожить воплощение войны.

— А если…

— Никаких «если»! — прервала его Минерва. Для богов не существует «если»… Твоя цель Сульде.

Где теперь Трион?

Как найти Триона?

Чем занят Трион?

Что сделать, чтобы помешать Триону?

Может, чтобы найти Триона, надо окончательно сойти с ума? Или начать думать, как Трион. Но Элий не может думать как Трион. Кто ответит на все вопросы, тому Элий пожалует сто тысяч. Он может подарить и миллион, он теперь богат. Эй, ребята, кто хочет заработать миллион?..

— Цезарь!

— Да, Трион, — отозвался Элий и разлепил глаза. Кажется, он уснул, сидя в тени пальмы. А пробудившись, увидел трех гвардейцев. Они смотрели на Цезаря выжидательно. Наверняка задумали какую-нибудь подлянку: видно по глазам.

— Неужто Трион в Нисибисе? — изумился Неофрон.

Элий отрицательно покачал головой. Неофрон подмигнул Титу.

— У меня дело к тебе, Цезарь.

— О чем ты? — Элий готов был вновь погрузиться в лабиринт неразрешимых загадок Триона. Преторианец ему мешал.

— Если начнется заварушка, ты будешь драться вместе с нами? — нагло скаля зубы, спросил Неофрон.

— Разумеется. — Элий перевел взгляд с одного гвардейца на другого, уже понимая, к чему клонит Неофрон.

— Мы верим тебе, Цезарь, ты отличный боец, — воскликнул Неофрон с преувеличенным восторгом, то ли нагло льстя, то ли еще наглее издеваясь. — Однако бой — не гладиаторский поединок. Нам бы хотелось убедиться, что ты можешь сражаться. Цезарь. Исключительно заботясь о твоей безопасности, мы предлагаем испытание. Оружие будет тупым…

— Можно взять и боевое, — перебил Элий. — Для наглядности.

— Нет, нет, — запротестовал Камилл. — Боевым я не смогу сражаться — буду думать, как бы не ранить тебя, Цезарь… и не будет, так сказать, точности…

— Мне все равно, — оборвал его Элий. Гвардейцы решили устроить маленький спектакль с его участием, хотят позабавиться. Над калекой легко подшутить. Пусть шутят. Элий понимает толк в шутках.

Принесли тупые мечи. Элий взвесил свой на руке, определяя, не тяжел, ли клинок, удобна ли рукоять, не скользит ли в ладони. Меч несколько длиннее гладиаторского. Но Элий сражался оружием куда тяжелее.

Камилл был уверен в себе, но не безрассуден. Гладиатор, даже покалеченный — опасный противник. Цезарь был на десять лет старше Камилла, молодому гвардейцу он казался почти стариком.

Гладиатор! Вот он выходит на арену — но здесь не песок, а растрескавшиеся старые плиты. Смотри под свои изувеченные ноги, гладиатор, не споткнись! Ну, каково тебе махать боевым мечом? Камилл мысленно усмехнулся. И будто отвечая юнцу, Элий сделал несколько замысловатых, но неопасных ударов в воздух, демонстрируя мастерство. Смотрелось красиво. Неофрон, наблюдая за этими упражнениями, едва заметно кивнул.

Камилл неожиданно подставил под показушный выпад клинок. Меч Цезаря, наткнувшись на преграду, высек сноп искр. И тут же Камилл сделал глубокий выпад. Но реакции гладиатора доведены до бессознательных рефлексов: соприкоснувшиеся мечи мгновенно превратились в ось вращения, Элий ускользнул, а клинок Камилла поразил пустоту. Бывший гладиатор, увернувшись, успел еще ударить по запястью противника. Вроде бы несильный удар оказался неожиданно болезненным. Камилл выронил меч. А Элий, неожиданно очутившись за спиной Камилла, в шутку хлопнул преторианца по заднице клинком плашмя.

Гвардеец пришел в ярость. Перед глазами все поплыло. Да что же такое! Он слышал смех. Тит гоготал. И Неофрон ржал вовсю. И Цезарь усмехнулся. Смейтесь, смейтесь! Камилл все равно победит. Безоружный, он развернулся и толкнул Элия двумя руками в грудь. Потом схватил выбитый меч и, не распрямляясь, изо всей силы рубанул Цезаря по ногам. Элию не прыгнуть. Не успеть. Просто невозможно, чтобы калека перепрыгнул через несущийся со свистом клинок. Меч к тому же чиркнул о плиты и пошел не параллельно земле, а наискось — вверх. Неофрон метнулся вперед, рассчитывая оттолкнуть Цезаря и уберечь от удара. Но не успел. Элий с необыкновенным проворством взмыл в воздух. Именно взмыл, высоко подтянув ноги. Уродливый, козлиный, совершенно невозможный прыжок. То, что Элий избежал удара, было чудом. Камилл не ожидал такого — он застыл, припав к земле, то ли испугавшись содеянного, то ли изумившись тому, что Цезарь ускользнул. Пусть преторианец медлил всего лишь мгновение — Элию и этого мига хватило.

Камиллу показалось, что от удара голова его раскололась. И в разбитый череп хлынула тьма. Очнувшись, он ощутил щекою нагретые солнцем известковые плиты двора. В голове гудело, а к горлу подкатывал мерзкий комок. Камилл попытался встать, и его вырвало.