Читаем без скачивания Если наступит завтра - Сидни Шелдон

Трейси и Джефф обедали в классическом Мадридском ресторане – Хорчере. Но Джефф, как оказалось, знал множество мест, еще не открытых туристами – Каса Пако, Ла Чулетта, Эль Лакон, где они с Трейси лакомились деликатесными блюдами и пили местное терпкое вино.

Но где бы они не появлялись, за ними следовали детективы с Даниэлем Купером.

Наблюдая за ними издалека, Даниэль Купер обдумывал, какая же роль отведена Джеффу в будущем спектакле. Кем он был? Следующей жертвой Трейси? Или они собирались работать вместе?

Купер спросил комманданте Рамиро:

– Какую информацию вы имеете по Стивенсу?

– Никакой. Преступлений за ним не числится, и он не зарегистрировался как турист. Думаю, он просто составляет даме компанию.

Чутье подсказывало Куперу, что дела обстоят не так. Но его не интересовал Джефф Стивенс.

Трейси, думал он. Я хочу только тебя.

Когда поздно вечером Трейси с Джеффом вернулись в Ритц, Джефф проводил Трейси до дверей номера.

– Почему бы мне не зайти на чашечку чая? – предложил он.

Трейси чувствовал себя почти соблазненной. Она наклонилась и легко чмокнула его в щеку.

– Думайте, что я ваша сестра, Джефф.

– А как вы относитесь к кровосмешению?

Но тут она захлопнула дверь.

Через несколько минут он позвонил ей:

– Как вы отнесетесь к тому, чтобы провести завтрашний день в Сеговии? Это очаровательный старинный городок всего в нескольких часах езды от Мадрида.

– Звучит просто прелестно. И спасибо за прекрасный вечер. Спокойной ночи, Джефф.

Она долго лежала без сна. Голова была забита такими вещами, о которых она даже не имела права думать. Давно она уже не общалась с мужчинами. Чарльз подло предал ее, и она не хотела повторения. Конечно, Джефф Стивенс совершенно очаровательный товарищ, но она не может позволить ему стать большим, чем он был. Так легко влюбиться в него. И глупо.

Трейси с трудом заснула.

Путешествие в Сеговию вышло просто замечательным. Джефф арендовал маленький автомобиль, и они отправились из Мадрида в столицу виноделия в Испании.

Весь день за ним следовал незамеченный «сиат». Но это был не простой автомобиль.

«Сиат» – единственная машина, производимая в Испании, и является официальной машиной испанской полиции. Обычная модель рассчитана на 100 лошадиных сил, но этот автомобиль имел мощность 150 лошадиных сил, поэтому и Трейси Уитни и Джеффа Стивенса не было никакой возможности улизнуть от Даниэля Купера и двух детективов. Джефф и Трейси прибыли в Сеговию во время обеда и поели в очаровательном ресторанчике на главной площади в центре двухтысячелетнего акведука, построенного еще римлянами. После обеда они с восторгом осмотрели окрестности и посетили Кафедральный собор Санта Мария и городской зал времен Возрождения, а затем отправились к старой римской крепости, расположенной высоко в горах, откуда открывался совершенно фантастический вид на город.

– Кажется, если мы простоим здесь достаточно долго, то встретим Дон Кихота и Санчо Пансу, – сказал Джефф.

Она искоса посмотрела на него.

– Вам нравится бороться с ветряными мельницами, не так ли?

– Все зависит от того, какие формы у этой ветряной мельницы, – мягко ответил Джефф и придвинулся к ней поближе.

Трейси отступила на самый край утеса.

– Лучше расскажите мне о Сеговии.

И очарование тут же рассеялось. Джефф оказался прирожденным гидом, прекрасно разбирающимся в археологии и архитектуре. Трейси пришлось напомнить себе, что он еще и жулик. Лучшего дня в жизни Трейси еще не было.

Один из детективов, Жозе Перитра, буркнул в сторону Купера:

– Неужели вы не видите, что они просто-напросто влюблены друг в друга? И будете утверждать, что она замышляет что-то такое?

– Уверен, – бросил Купер. Он удивился собственной реакции. Единственное, чего он хотел, – это поймать Трейси Уитни, наказать ее по заслугам. Она же просто преступница. Но каждый раз, когда приятель Трейси брал ее за руку, его словно обжигал огонь ревности.

Когда Трейси и Джефф вернулись в Мадрид, Джефф сказал:

– Если вы не собираетесь домой, то я знаю отличное место, где можно поужинать.

– Прекрасно, – Трейси так не хотелось, чтобы сегодняшний день закончился.

Я хочу отдать всю себя этому дню, пусть день пройдет у меня, как у любой другой женщины.

В Мадриде ужинают обычно поздно и многие рестораны были открыты после 9 часов вечера. Джефф заказал столик на 10 часов вечера в элегантном ресторане «Залакайна», который славился отличной кухней и первоклассным обслуживанием. Трейси не заказала десерта, но официант принес такие вкусные слоеные пирожные, каких она в жизни не пробовала. Она сидела в кресле, откинувшись, счастливая и умиротворенная.

– Обед был просто великолепен, спасибо.

– Я рад, что вы довольны. В это место обычно приглашают гостей, когда хотят произвести на них впечатление.

– А вы что, пытаетесь произвести впечатление, Джефф?

Он усмехнулся.

– Бьюсь об заклад, да. Подождите до следующего номера.

А следующим номером у них оказалась совершенно некрасивая забегаловка, прокуренное кафе, битком набитое испанскими рабочими-кожевниками, которые сидели и пили за стойкой бара и за дюжиной столиков. В одном конце находилось небольшое возвышение типа эстрады, где двое гитаристов настраивали гитары. Трейси и Джефф уселись за маленьким столиком совсем рядом с эстрадой.

– Вы знаете что-нибудь о фламенко? – спросил Джефф. Ему пришлось почти кричать, чтобы перекрыть окружающий шум.

– Только то, что это испанский танец.

– Правильнее – цыганский. Вы могли бы пойти в модные ночные клубы Мадрида и увидеть имитацию фламенко, но сегодня вечером вы увидите настоящий танец.

Трейси даже улыбнулась тому энтузиазму, с которым Джефф говорил.

– Вы увидите классическое фламенко. Это целая группа певцов, танцоров, гитаристов. Сначала они исполняют все вместе, затем каждый по очереди.

Наблюдая за Трейси и Джеффом с дальнего столика около кухни, Купер удивлялся, о чем это они так заинтересованно разговаривают?

– Танец чрезвычайно труден, потому что все должно быть согласовано – движения, музыка, костюмы, ритм.

– Откуда вы знаете о танце? – спросила Трейси.

– Мне приходилось общаться с исполнителями фламенко. – Естественно, подумала Трейси.

Общий свет погас, маленькая сцена освещалась невидимыми огнями. Зазвучала музыка, сначала очень медленно. Группа исполнителей как бы случайно стала подниматься на сцену. На женщинах развевались цветные юбки и блузки, волосы – высоко подняты гребнями и украшены яркими цветами, прическа народа Андалузии. Танцоры-мужчины одеты в традиционные узкие брюки и жилеты и блестящие полуботинки из кордовской кожи. Гитарист начал наигрывать грустную мелодию, и одна из сидящих женщин запела по-испански. – Вы понимаете, о чем она поет? – прошептала Трейси.

– Да. Я хотела бросить любовника, но пока я собиралась, он покинул меня и разбил мне сердце.

Танцовщица перешла в центр эстрады. Она медленно начала танцевать, с простых шагов, постепенно убыстряя темп. Ритм становился жестче, и танец принял форму какого-то чувственного неистовства, вариации тех первых танцев, которые исполняли цыгане в таборах сотни лет назад. Музыка становилась более громкой и возбуждающей, танцевальные па разительно отличались от тех классических пируэтов, что все привыкли видеть на эстрадах. Танец казался чем-то фантастическим, грубым, чувственным, виртуозным, и его сопровождали традиционные выкрики из толпы исполнителей, стоявших и сидевших рядом с эстрадой. Крики выражали восторг, восхищение и просто помогали танцующим в быстром неистовом ритме.

Внезапно музыка и танец прекратились, и на мгновение воцарилась тишина, которая тут же взорвалась бурей аплодисментов. – Она чудесна, – воскликнула Трейси.

– Подождите, – ответил Джефф.

В центр эстрады вышла вторая танцовщица, смуглая, черноволосая, классический вариант кастильской красавицы. Она казалась такой отрешенной, совершенно не замечающей публики. Гитаристы начали наигрывать болеро, негромко в басовом ключе, наподобие протяжных восточных мелодий. К ней присоединился танцор-мужчина, вступили кастаньеты, легко отстукивающие ритм.

Исполнители, сидевшие вокруг эстрады, хлопками аккомпанировали танцу, поддерживая ритм, то замедляя, то убыстряя его, и вся комната наполнилась этими возбуждающими звуками.

Тела танцоров двигались отдельно, сближаясь с растущей силой чувственности, изображая без единого соприкосновения совершенно сумасшедшую, всеобъемлющую, прямо-таки животную страсть и, наконец, достигая апогея, вызывая дикие крики зрителей. Когда огни погасли и загорелись вновь, толпа неистовствовала. И вдруг, совершенно неожиданно для самой себя, Трейси также закричала. Она, стесняясь самой себя, чувствовала сексуальный подъем. Казалось, весь воздух наполнен желанием. Боясь взглянуть Джеффу в глаза, она смотрела на его сильные, загорелые руки, и ей казалось, что она чувствует, как они ласкают ее тело, медленно, возбуждающе, все быстрее и быстрее. Она скорее убрала со стола руки, чтобы скрыть их дрожание.