Читаем без скачивания Без компромиссов: Гонки по вертикали. Я, следователь… (сборник) - Аркадий Вайнер

Борисов мотнул головой в сторону часов:

– Профессор Лурия утверждает, что мои часы идеально воспроизводят бронхиальный спазм...

Все засмеялись, я сел за стол против широкоплечего брюнета, взглянул ему в лицо и обмер. С очень строгим официальным выражением лица, улыбаясь одними глазами, на меня смотрел Ангел Веселинов. У меня, наверное, был завороженно-дурацкий вид, потому что Ангел не выдержал игры и, захохотав, сказал Борисову:

– Другарь генерал, моя женщина Настя велела мне в первый же день встретиться в Москве с Тихоновым, но она и не думала, что вы мне в этом поможете...

Я еще находился в столбняке, и для всех это было очевидно, наверное, поэтому Борисов сказал:

– ...Ну ладно, для отдыха и приветствия друзей объявляю двухминутный перерыв...

Мы обнялись, и только тут я окончательно понял, что это Ангел Стоянов-Веселинов, мой веселый хитрый друг Ангел, с которым мы не виделись девять лет и который, как раньше, называет жену по-болгарски – женщина, а женщину – жена, что именно он офицер связи, о котором говорил Шарапов, и, по-видимому, он заканчивает в Софии дело, начатое мной здесь. Хохотун, насмешник и забияка, от проделок которого больше всех страдал Два Петра и называл в сердцах Архангелом, парень, о котором я совсем недавно думал и с которым мы искали и не нашли мой седьмой, некупленный билет. Моя мать считала его единственным приличным моим приятелем, называла только Ангелочком, и мы вместе с этим приличным приятелем по ночам воровали для его Насти из Ботанического сада какие-то, как он говорил, «отдельные», то есть особенные, цветы, обменивались шпаргалками на экзаменах, водили один грузовик на целине, а Гога Иванов – тогда он еще не ездил по стене в парке Горького – учил нас всяким гоночным трюкам на мотоцикле. Мой друг Ангел, который смешил нас всегда выражениями вроде «постав палто» вместо «положи пиджак» и, утверждая любую затею, кричал призывно и весело «Хай-де!..» – именно он тискал меня в объятиях в кабинете Борисова, куда я сам попал впервые в жизни. Наш разговор состоял из одних междометий, и длилось бы это, наверное, долго, если бы Борисов не сказал:

– Перерыв закончен. Мы вас слушаем, товарищ Веселинов.

Ангел подмигнул мне, шепнув: «Поговорить успеем». Он вернулся за стол, достал из портфеля большой лист бумаги, и я понял, что это оперативная схема.

– ...Шайка располагала скоростными машинами – за несколько часов они могли пересечь всю страну, – сказал Ангел. – Это и осложнило на первых порах следствие. Ведь, говоря откровенно, никому и в голову сначала не пришло, что дерзкие кражи и мошенничества, совершаемые почти одновременно в разных городах страны, – дело рук одной шайки... – Ангел показал нам схему, на которой разноцветными условными значками были помечены преступления в Софии, Пловдиве, Русе, Варне, Плевене и многих других городах.

– Вас легко понять, – сказал, разглядывая схему, Кравченко. – Насколько я помню, в республике никогда подобных шаек не было.

Ангел кивнул, а начальник МУРа заметил завистливо:

– У них оперативная обстановка круглый год как на курорте – благодать!

– Ну вот, эта компания и показала нам «курорт», – повернулся к нему Ангел. – Размах и дерзость преступлений потребовали вмешательства министерства, и только тогда мы обратили внимание на их сходство. Одинаковый «почерк», так сказать...

– А в чем, простите?.. – полюбопытствовал Шарапов.

– В дерзости. В ловкости. – Глаза Ангела заблестели. – В методах. Вот смотрите... – Он развернул следующую схему. – В большинстве случаев двери отжимались одним и тем же инструментом. Замки сейфов высверливались электродрелью, а потом шел в ход... – Ангел задумался, припоминая русское название, сделал выразительный жест рукой. – По-нашему, гыщи крак...

– «Гусиная лапа», – догадался я.

– Вот-вот, – закивал Ангел. – Дальше. Кражи совершались только на первом или втором этаже – чтобы в случае чего можно было выпрыгнуть. И только из помещений с двумя выходами – понятно?.. Интересно, что обычных вещей – даже дорогих – воры не брали. Только деньги, драгоценности – золото, камни и тому подобное. За приверженность к злату население очень скоро прозвало их «златарями».

– А «пальцы» где-нибудь остались? – спросил Кравченко.

– Да, в нескольких местах, причем одни и те же... – Ангел поднял над столом дактокарту. – Но что интересно: работала, несомненно, группа, а «следы» оставлял только один. Мы предположили, что остальные судимы, прошли дактилоскопическую регистрацию и, наверное, даже спят в перчатках, не то что воруют. Короче, оставалось немногое – установить жуликов и выловить их. Но они скорее всего... имели противоположную точку зрения на этот вопрос.

– Циркулюс вициозус, – улыбнулся Борисов.

– Так точно, порочный круг, другарь генерал, – серьезно подтвердил Ангел. – Пора было этот круг разрывать, а они как назло готовились к преступлениям мастерски, всячески подстраховывались, тщательно выясняли все, что можно, личной «разведкой». И на месте были осторожны до того, что мокрой тряпкой затирали свои следы на полу, окурки в карманах уносили!

– Но ведь сбыт похищенного... – подал голос я.

– Правильно! – азартно подхватил Ангел. – Во всех скупках, комиссионных магазинах, на рынках лежали описания и даже рисунки украденных вещей! А они, чтоб их собаки загрызли, поклялись, оказывается, не продавать ни одной вещи! И даже любимым девушкам не дарили!

– А жили на что? – поинтересовался Шарапов.

– Ого! Они только в авиакомпании ТАБСО пять тысяч левов взяли, а у гинеколога Крыстю Ненова, например, – семь тысяч. И сколько таких... – Ангел вытащил из портфеля небольшой плакат и прочитал: – «...опасены брютальни квалифицировани звершени управе смут сред общество то...»

Я взял у Ангела листок – это было обращение МВД к населению, пробежал его глазами и вспомнил Сашку Савельева – «...у них язык – точно как у нас, только на старославянский смахивает. У нас – был, а у них – бяше...». «Граждани, бъдете бдителни! – взывало обращение. – Извършването на кражби е неприсъщо явление в социалистическото общество...» Действительно, почти все понятно. А Ангел продолжал:

– Дальше. Кое-где воров видели люди. С их слов художники создали их приблизительные образы – робот-портреты...

– В этих случаях главное, чтобы робот-портрет не превратился в портрет робота, – сказал, скрывая улыбку, Кравченко.

Все засмеялись, а Ангел, пустив по рукам фотороботы, заметил:

– Нам повезло: один из свидетелей, профессиональный художник, не только описал воров, но и нарисовал их, как потом выяснилось, очень похоже... Короче говоря, мы стали принимать активные меры: объединили все дела в одно производство – ограбление ТАБСО, нападение на кассира стадиона, кражи в ювелирных магазинах, в квартирах наших крупных ученых, деятелей искусства, просто состоятельных людей...

– По какому принципу объединялись преступления? – спросил Борисов.

– По методу совершения и объектам нападения, – сказал Ангел.

– И ни разу не удалось обнаружить что-либо из похищенного? – удивился Борисов.

– Ни разу... Дальше. Всех арестованных за разные преступления немедленно дактилоскопировали. Тщательно изучали людей, к которым хоть немного подходили фотороботы. Выявляли ранее судимых. Да. Потом мы построили схему хронодинамики преступлений – их развитие, так сказать, во времени и пространстве. Анализ схемы позволил предположить, что преступники – скорее всего софийцы, в крайнем случае жители Перника или Кюстендила, городов-спутников Софии.

– Так-так, понятно. – Борисов что-то зачеркнул карандашом в своих записях.

– Да. Значит, круг розыска постепенно сужался. И вдруг две новые дерзкие кражи: из конторки отеля «Глория» на Золотых Песках ночью похитили целый ящик иностранных паспортов; а на другой день в обед из кладовой стрелкового тира в Стара-Загоре, отжав замки, взяли два пистолета! Задуматься заставляло уже само это сочетание. Ну и... сами понимаете: обстановка накалилась до предела. В этот момент инспектор криминальной милиции Цвятко Янчев выходит на след крайне подозрительной личности. Некто Христо Дудев, бездельник, ведущий самый сомнительный образ жизни, – лицом точь-в-точь фоторобот. Сделаю маленькое отступление. Я уже говорил, что бытовых вещей преступники не брали. За исключением одного случая: обокрали квартиру в Сливене, и потерпевший заявил, что, кроме часов, колец и пендары – это старинная золотая монета, женщины ее как украшение носят, – воры унесли наконечники рулевых тяг от его «вартбурга», лежавшие в кладовой. Наконечники – никчемные железки для всех, кроме владельцев машин этой марки!..

– И у Дудева «вартбург»?! – не выдержал я.

– Голубого цвета, и притом не новый. А наконечники у них – слабое место!