Читаем без скачивания Тайный агент Её Величества (Когда падают звезды) - Алла Бегунова

Командир «Хотина» убедился в том, что приключение с пиратами завершилось и других желающих померяться силами с русскими на воде здесь нет. Он пошел к себе в каюту отдыхать.

После стука в дверь капитану бригадирского ранга сперва представилась рослая и довольно кряжистая фигура Глафиры в розовом чепце с лентами и кружевами, в душегрейке, отороченной крашеной овчиной, в темно-лиловых кофте и юбке, с длинным белым передником и с подносом в руках. Только после этого он увидел Аржанову и, позабыв о наставлениях доктора, быстро вскочил на ноги. Анастасия бросилась к нему, умоляя лечь обратно в постель.

Глафира посмотрела на командора опытным глазом народной целительницы и сразу поставила диагноз: во-первых, мигрень, во-вторых, лихорадка, в-третьих, закупорка становой жилы. Впрочем, что именно сие обозначает, выяснить не удалось, хотя Глафира пустилась в пространные объяснения. Но Роберт Бредшоу ее не понимал из-за плохого знания русского языка. Козлянинов и Аржанова вообще ничего не слышали. Они смотрели друг на друга.

Видя такое дело, служанка протянула рыжему англичанину флакон с коричневатой жидкостью и спросила чистую столовую ложку. Командир «Хотина», усевшись на край постели, с готовностью пил одно за другим все предложенные ему лекарственные средства, ибо поила его ими из ложки сама курская дворянка.

Далее надо было выпроводить из каюты Глафиру и Бредшоу. Горничная оказалась не в пример смышленее. Она уже сообразила, о каком короле «бубна», защищавшем ее госпожу от вражеских козней, давеча говорили карты. Англичанин же долго упирался, положив руку на кортик и бормоча слова, не похожие ни на русскую речь, ни на его родную английскую. Но все-таки горничная увела его, пообещав угостить водкой собственного изготовления, настоянной на лимонных корочках. «Strong Russian Vodka» — это название он знал хорошо.

Однако черный дог Гринго остался в каюте и забрался под стол. Ножки стульев отчасти загораживали четвероного охранника капитана. Он лег и положил голову на вытянутые лапы. Глаза дога следили за русской путешественницей, шерсть на загривке слегка топорщилась, хвост подрагивал. Но он не издавал ни звука, и поведение огромного пса Анастасия истолковала как мирное.

Она шагнула к Козлянинову, который по-прежнему сидел на краю койки. Мужественный мореход прижал к губам руку прекрасной своей гостьи.

— Я очень рад, — тихо сказал он.

— Чему? — Она улыбнулась.

— Вы ведь пришли.

— Посетить страждущего и утешить его в страданиях есть долг истинно верующего христианина.

— Тогда утешайте.

Командор снял повязку с холодным компрессом, усадил Анастасию рядом с собой и обнял за плечи. Другой рукой он нежно коснулся ее щеки, потом губ, потом подбородка. Так, прижимая к себе вдову подполковника, он стал целовать ее страстно, безотрывно, и она отвечала на его поцелуи. Странное чувство овладело ими. Они желали близости и вместе с тем одинаково страшились ее.

— Когда я увидел тебя в мундире, с пистолетом в руке, рядом с твоими солдатами и посреди сражения, то думал, что сойду с ума, — проговорил капитан, заглядывая в глаза Анастасии.

— Неужели мундир мне не идет?

— Напротив, идет необычайно!

— Отчего же ты встревожился, милый?

— Много всякого вдруг пришло в голову, — Козлянинов тяжело вздохнул. — Ты была моя и — совсем, абсолютно не моя… Поверь, в ту минуту я хотел тебя так сильно, как никогда ни одну женщину на свете. Но необоримая преграда вставала между нами. Море, корабль, турки… Я мечтал сорвать с тебя мужскую одежду и увидеть восхитительное женское тело нагим, доступным, отдающимся мне… Только супостаты уже навели свои орудия на «Хотин». И твой стрелок, сжимая штуцер в руках, не спускал с меня пристального взгляда…

— Тебе просто почудилось.

— Нет, я ощущал это.

— Давай теперь забудем о бое.

— Ладно.

Командор поднялся на ноги и помог подняться Аржановой. Они стояли друг против друга на расстоянии вытянутой руки и словно бы ожидали какого-то сигнала. Время шло. Шелест волн за кормой да посвистывание ветра нарушали тишину. Козлянинов наклонился к Флоре и сказал ей на ухо:

— Пожалуйста, разденься…

Она колебалась мгновение и потом потянула за конец большую цветастую шаль с бахромой по краям. В нее Анастасия закуталась перед визитом к капитану бригадирского ранга. Под шаль она надела толстую вязаную кофту, под кофту — блузку из байки и корсаж, на тело — шерстяное белье.

А все потому, что на флагманском корабле было отнюдь не жарко.

Хотя солнце и освещало морскую гладь яркими лучами, прежнего летнего тепла они не приносили. Температура воздуха не поднималась выше плюс восемнадцати градусов. Соответственно в таких же приделах она держалась внутри корпуса судна. Бывалые моряки, привычные к ней, согревались, надевая суконные куртки. Но Анастасии и Глафире пришлось утепляться более основательно.

Шаль Аржанова сняла и хотела повесить на спинку стула, для чего отошла от койки к столу. Стоя возле него, она принялась расстегивать пуговицы на кофте, как вдруг раздалось рычание, и огромный пес покинул свое место. Гринго встал на задние лапы, а передние положил на плечи вдове подполковника. Очень близко увидела она его глаза, где плясали желтые огоньки, черный влажный нос, оскаленную пасть. Тяжелое, смрадное дыхание собаки коснулось ее лица.

— Greengo, go away![35] — в ярости крикнул Козлянинов.

Дог словно не расслышал этой команды. Однако никаких попыток укусить или напасть на Аржанову он не делал. Только стоял и смотрел на нее изучающе и, как казалось Анастасии, вполне добродушно. Но вес Гринго, размерами походившего на теленка, был немалым. Лапы пса давили на плечи русской путешественницы. Тем не менее она не двигалась с места и тоже смотрела на него, но не прямо, ибо звери не выносят прямого взгляда, а немного сбоку, косвенно.

Анастасия не боялась животных и умела находить с ними общий язык. Она разделяла мнение опытных дрессировщиков о том, что наши «братья меньшие» в какой-то степени наделены и памятью, и рассудком. Ей покорялся арабский жеребец Алмаз, будучи, в сущности, лошадью малоуправляемой. В своем имении в Льговском уезде Курской губернии она держала свору из десяти борзых, доставшихся ей в наследство от покойного мужа, и иногда ездила с ними на охоту. В доме у нее жили три левретки, почти точные копии тех, что Аржанова видела в Зимнем дворце у императрицы Екатерины Великой.

— Greengo, on your place![36] — громко повторил Козлянинов и погрозил псу офицерской тростью. Видимо, дог был хорошо знаком с этим предметом. Он встал на четыре лапы, отошел в сторону и сел, по-прежнему глядя на Аржанову.