Читаем без скачивания Принц и пилигрим - Мэри Стюарт

— Вот и хорошо. Ты все сделал правильно. Я уже иду. Вот только оденусь и меч захвачу. И еще… если миледи проснется и обнаружит, что меня нет… и подумает, что отец ее в опасности…

— Я разбудил Мариам. Она здесь, со мной. Она побудет с миледи, на случай если та проснется. Помолимся же Господу, в коего все мы веруем, что беспокоить ее не придется и что все наши предосторожности окажутся ни к чему!

— Для того разве, чтобы испортить мне брачную ночь!

— Будем надеяться, что вы возвратитесь задолго до того, как миледи проснется, — промолвил Джошуа и тихонько позвал: — Мариам? Иди сюда.

Девушка дожидалась в тени чуть дальше по коридору. Пока Александр ходил за одеждой и оружием, она подбежала к Джошуа, шепотом ответила на какой-то вопрос, приподнялась на цыпочки, поцеловала юношу, а затем тихонько проскользнула в опочивальню, к постели госпожи. Алиса даже не шелохнулась. Александр, одевшись, с мечом наголо, махнул рукою на прощание и столь же бесшумно скрылся за дверью.

Джошуа уже исчез. Александр бросился бегом по коридору к герцогским покоям. Замшевые комнатные туфли его ступали совершенно неслышно.

Глава 37

Герцогские комнаты располагались в южной части замка со стороны фасада, так что, чтобы до них добраться, Александру пришлось добежать до угловой башни и на ощупь (ибо на винтовой лестнице свет не горел) преодолеть дюжину ступеней, прежде чем он оказался перед дверью опочивальни Ансеруса — третьей по счету, исходя из торопливых объяснений Джошуа. Не заметил бы дверь только слепой: обычно ее освещали два факела, закрепленные по обе стороны арки.

А еще Александр, отнюдь не будучи слепым, разглядел, подбегая к кругу света, что дверь герцогской спальни открыта настежь.

И, стремительно ворвавшись в проем, увидел три вещи.

На полу лицом вниз лежал человек — надо думать, герцогский слуга. В спине у него торчал кинжал. Сам герцог мирно почивал на широкой кровати — шум его, по всему судя, не потревожил. А граф Мадок склонился над спящим с подушкой в руках.

В первый миг потрясенный Александр точно прирос к полу. А в следующее мгновение, запыхавшись, выкрикнул: «Ко мне!» — и метнулся вперед. И в ту же секунду заметил, что граф безоружен: на тайное свое предприятие Мадок отправился без меча, а кинжал его торчал в теле убитого.

Александр непроизвольно сдержал свою руку, и этого мгновения Мадоку вполне хватило. Он метнул подушку прямо в лицо противнику, молодой человек увернулся, а граф тем временем отпрыгнул от постели и сорвал со стены герцогские меч и кинжал. А затем, с пылающим яростью взглядом, однако выказывая наводящее ужас самообладание закаленного в боях воина, он ринулся в нападение.

При первом натиске Александру не составило труда удержать противника на расстоянии. Этот бой совсем не походил на первые его поединки — страшно подумать, сколько воды с тех пор утекло! Дюжий граф, во власти отчаяния и бешенства, знал: для него на карту поставлено куда больше, чем жизнь. И трудно сказать, как бы дело повернулось в первые минуты боя, если бы преимущество не оказалось на стороне Александра.

Но судьба, или справедливость, сыграла против старшего из поединщиков. Когда тот склонился над герцогом, намереваясь задушить жертву подушкой, глаза его оказались на уровне свечи, что горела у изголовья постели, так что перед взором графа до сих пор подрагивал крохотный язычок пламени — призрачный, но ослепляющий. К тому же бился он чужим мечом: клинок Ансеруса, предназначенный скорее для парада, нежели для убийства, оказался длиннее и легче привычного ему оружия. Вот уже много лет как в жизни Ансеруса сражениям места не было.

С другой же стороны, глаза Александра привыкли к полумраку, и сражался он своим собственным мечом — отцовским. Боевое оружие, обагренное кровью во время стычки с корнуэльцами, с тех пор в ходе бесчисленных упражнений настолько приладилось к руке, что теперь, в бою, казалось ее продолжением.

Для Мадока речь шла о честолюбии и страхе, а Александр уже понял: ежели он проиграет эту битву, то и герцог тоже умрет, а Алиса, его нежная Алиса, окажется в руках убийцы, который безжалостно воспользуется своею жертвой, чтобы завладеть Розовым замком и подчинить себе его обитателей ради собственных своих гнусных целей.

Мечи с лязгом ударялись друг о друга, соскальзывали, рубили, снова скрещивались.

Мадок, наступая в смертоносном натиске и орудуя одновременно мечом и кинжалом, сумел-таки отбросить молодого человека назад и отвоевать для себя несколько драгоценных секунд для того, чтобы в свою очередь отойти. Граф со свистом раскрутил клинок над головой, проверяя на тяжесть, выругался — драгоценные камни рукояти оцарапали ему ладонь — и снова обрушил оружие на меч Александра, едва принц прянул вперед в выпаде.

Кинжал Мадока резанул по вытянутой руке с мечом и тут же отдернулся: на лезвии выступила кровь.

Граф рассмеялся — коротко, одышливо хрюкнул от удовольствия, — и теперь, приноровив взгляд и руку, снова ринулся вперед, стремясь закончить поединок до того, как шум перебудит спящий замок.

Одного спящего по меньшей мере затруднительно было не потревожить. Герцог просыпался. Он шевельнулся, перевернулся на другой бок, пробормотал что-то неразборчивое и снова затих, вытянувшись на подушках.

Поединщики ничего не заметили. Они рубили, кололи, уворачивались и отскакивали, сперва по одну сторону от кровати, затем по другую, а герцог, вновь погрузившись в дурманный сон, лежал неподвижно, не подавая признаков жизни.

Атакуя одновременно и мечом, и кинжалом, Мадок оттеснил Александра к двери, и принц в отчаянии сознавал, что у противника перевес в оружии, а значит, и в силе. А еще ему не давала покоя мысль об убитом слуге, чье тело лежало где-то в полумраке дверного проема. Споткнуться о тело означало неминуемую смерть, а, парируя и меч, и кинжал, Александр не смел потратить бесценную секунду на то, чтобы обернуться. Левой рукою он водил в воздухе, нащупывая дверной косяк, и тщетно пытался вспомнить, где именно лежит покойник.

Еще шаг назад, совсем короткий, и в свете коридорных факелов оказалось лицо Мадока, искаженное яростью, торжествующее. Но вдруг в злорадно поблескивающих глазах возникло иное выражение, и Александр понял: происходит что-то новое. В то же самое мгновение принц почувствовал, как в левую его руку вложили рукоять кинжала.

И раздался голос Алисы — холодный, с металлическими интонациями:

— Ну же, Мариам! Помоги мне оттащить тело бедняги Барти. Милорду требуется место. Да не обращай ты внимания на кровь, женщина! Это оттого, что я кинжал выдернула! Хорошо. А теперь — быстро! Беги, скажи страже, пусть поторопятся, и подними на ноги всех, кого увидишь! Бегом!