Читаем без скачивания Кровавые Ангелы: Омнибус - Джеймс Сваллоу

Потрескивающий диск ножей упал на Аркио волей мстительного божества — и с ослепляющей янтарной вспышкой встретил клинок в форме слезы. От удара оружие Хаоса разлетелось, и Искаван отшатнулся. Брат Рафена упал, как будто усилие полностью осушило его, он больше не мог драться. Но Апостол все еще был на ногах. Искаван закрутил оторванной цепью, которая связывала его оружие с рукой, и перебросил ее через шею Аркио.

Рафен попытался подтянуть себя к брату, его грудь горела. Предатель натянул цепь и начал выдавливать жизнь из Кровавого Ангела.

Тело Аркио дергалось и дрожало. Он исторг звук похожий на раскат грома и внезапно согнулся, движение, разрывая цепь, отбросило от него Искавана. Апостол отлетел и приземлился на перевернутом захвате, металлические пальцы вонзились в него.

Но Рафен этого не заметил. Его глаза были прикованы к блестящим белым крыльям, которые появились из-за спины брата. Аркио развернулся; он сиял. Золотой ореол отражал воздух вокруг него и лицо его сияло. Выражение его лица было хищным и благородным — но в то же время, зловещим как сам ад.

Одним движением крылья серафима подбросили его в воздух, и он воспарил над фигурой Искавана. Сверхъестественно еле заметным движением он призвал копье, и оно полетело к его пальцам. Апостол видел, как приближается его судьба и пытался встать на ноги. Аркио кивнул ему, благословение своего рода, и затем его клыки обнажились в чудовищном крике. Он метнул копье подобно удару молнии, и оно проткнуло черное сердце Искавана. Рафен увидел, как повелителя Несущих Слово окутала вспышка золотого света. Когда она потухла, там больше ничего не оставалось кроме копья и пепла.

Время растеклось, затем Аркио был уже рядом с Рафеном и мягкой, теплой рукой проверял пульс на его шее.

— Брат? — Сказал он. — Ты будешь жить. Поверь мне.

Сердце Рафена забилось молотом. Существо перед ним, лицо и крылья, копье… Перед ним больше не было его родного брата, а древнее изображение Сангвиния, принявшего человеческие формы. Аркио встал на колени рядом с ним, настоящим воплощением перерожденного великого примарха.

— Кто… ты? — Он выдавил из себя слова, слезы туманили его взгляд. Аркио улыбался, на его устах играла та самая благодетельная улыбка, изображенная на миллионах витражах часовен.

— Я Кровавый Ангел, брат. Я Обагренное божество.

Рафен отчаянно пытался тряхнуть головой, чтоб отринуть это, но милосердное небытие бессознательности поглотило его, и он охотно подчинился.

Эпилог

В тот день среди жителей Шенлонга был создан Мессия. В глубинах фабрик, низкорожденные присоединились к Кровавым Ангелам и людям верхних городов, убивая каждого Несущего Слово, который осмелился осквернить планету своим существованием. Меньшие демоны, которых отпустил Искаван, были вырезаны и их тела сгорели в огромной термоядерной плавильне, которая производила огромнейшие бомбы Империи.

В городе, голоса Астартес, как и жителей, возносили хвалу Аркио. Он шел среди них, рваные остатки его брони держались на груди и подобно великолепным белым парусам, позади него были развернуты огромные ангельские крылья. Восхождение нового темно-красного ангела началось на пепле предателей, как это и было задумано.

РАФЕН очнулся и обнаружил стоящего рядом Алактуса.

— Тихо, — сказал он, — твой исцеляющий транс еще не скоро закончится.

— Аркио… — начал Рафен, вскакивая на ноги. Его сознание плавало, по телу шли острые уколы боли, но плоть его была цела. Он знал это не комфортное, уязвимое ощущение по прошлым битвам. Его кости все еще заживали и его измененная кожа и органы работали, чтоб вернуть ему полную силу. По цвету своих новых шрамов, он знал, что прошло немного времени от боя с Искаваном.

— Сегодня говорит "Благословенный", — сказал Алактус, — он лично поставил мне задачу стоять здесь на страже.

Десантник практически светился, когда говорил это. Рафен нахмурился: куда подевался человек, который спорил с Аркио на Кибеле? Рафен взглядом начал искать свою броню.

— Моя экипировка?

— Разрушена, — ответил Алактус, — техноадепты починили некоторые элементы, но она тебе больше не послужит. Сахиил приказал освятить для тебя новый набор брони.

Он сделал паузу.

— Твой болтер остался невредимым. Он в оружейной.

Рафен надел робу, отметив на ней измененный символ Кровавых Ангелов, с золотым ореолом и копьем.

— Что это такое?

— Люди создали это. Они надевают это, чтоб славить его.

Лицо Рафена исказила злость, и он оторвал символ.

— Я буду носить символ нашего Ордена и никаких других, — прорычал он, — отведи меня к Аркио.

— Это не возможно. Благословенный готовится обратиться к воинам перерожденного…

— Отведи меня в часовню! — Прервал его Рафен. — Или уйди с дороги!

С БАЛКОНА Штель смотрел на площадь. Там едва было свободное место, в громадах красных очертаний Кровавых Ангелов, скопившихся молчаливыми, почтительными рядами и армии фанатиков в красных кушаках. Воинство перерожденного уже каждый день раздувалось от призывников, их было уже намного больше, чем мог вместить "Беллус". Изучая их, он постукивал пальцем по губам. Вскоре, он позволит Сахиилу отобрать тысячу самых ярых, что отправиться с Аркио на Ваал. Подобие улыбки появилось, когда он подумал, что скажет великий Данте, когда столкнется с таким зрелищем. Он почувствовал приближение Уланы и повернулся к ней. Она низко поклонилась.

— Лорд Инквизитор, я принесла новости.

Его бровь поднялась. Это должно быть что-то важное, если астропат не пожелала передать это с орбиты.

— Говори.

— В телепатическом канале я выследила остатки несанкционированный передачи, которая была послана с нашего судна на Ваал. Потребовалось несколько дней медитации, чтоб развернуть его, но я преуспела.

— Что в нем? — спросил он тихим голосом.

Улан заколебалась.

— Там… данные не доступны, лорд. Но я интуитивно нашла кодовый ключ Десантника, который послал его. Сержант-ветеран Корис.

— Невозможно, — отрезал Штель, — Корис был глубоко в объятьях черной ярости, я видел это.

— В этом нет сомнений, — настаивала она, — код был его.

— Кто посмел использовать вокс мертвеца? — Спросил инквизитор, — Эти Астартес не осквернят броню павших, это один из их самых святых принципов.

Он замолчал, когда увидел две фигуры, прокладывающие путь через солдат ниже, одну в броне, и одну в капюшоне робы. Штель мгновенно понял на кого он смотрит.

— Рафен, — он взглянул на Улану, — возвращайся на "Беллус". Ты понадобишься мне позже.

Астропат отбыла, Штель возвратился в часовню, где Сахиил стоял над Аркио, одновременно возвышающимся и раболепным. Вокруг "Благословенного" толпились серфы Ордена, одевая его в освященную мастерскую броню, умасливая ее.

— Великолепно, — выдохнул Сахиил, глядя очарованными глазами.

Аркио не поднимал глаз. Его ледяные, голубые глаза смотрели на пол часовни, он рассредоточенно слушал нашептываемые симфонии битв, прогремевшие бессчетные века тому назад. Вместо простых форм брони Кровавых Ангелов, которую он носил прежде, Аркио теперь был украшен облачением, которое сверкало подобно яркому летнему солнечному свету. Руки и ноги были выкованы, предполагая широкие кости скелета или могучие мускулы, напрягшиеся под керамитом, в то время как грудь была широкой и чеканной. Украшающие грудную пластину крылья, были исполнены из белого золота, которые гармонировали с крыльями из-за спины, обрамленные единственной слезинкой, вырезанной из гигантского рубина. Дизайн повторялся на его левом плече, в то время как правое несло изображение святого копья. Каждый дюйм брони был покрыт новой гравировкой, словами заново созданных молитв перерожденному ангелу. Снаряжение подходило ему так, как будто он был рожден носить его.

— Проклятье Вандира! — Все глаза повернулись в сторону говорящего, когда Рафен вошел в часовню. — Ты одет в золото?

Сахиил сошел вниз, чтоб блокировать ему путь.

— Да, Рафен.

— Но…

— Но, ничего, — прорычал жрец. — Ты видел проявление. Ты был там. Ты сомневаешься в своем собственном зрении?

Рафен пытался найти слова, но они убегали от него. Он почувствовал на себе железный, буравящий взгляд Штеля и его колени ослабли.

— Рафен, ты навлек это на себя, — сказал Сахиил и протянул к нему свой редуктор одной рукой и красный грааль другой.

— Только благодаря твоему кровному родству с ним, я толерантно относился к твоим сомнениям в божественной природе Благословенного, но сейчас ты стоишь перед выбором.

Он поднес пистолет к лицу Рафена.

— Теперь выбирай, брат. Ты поклянешься в своей преданности или будешь против него.