Читаем без скачивания Сквозь «железный занавес». Руссо туристо: советский выездной туризм. 1955-1991 - Игорь Орлов

С учетом редкости туристских поездок в Западную Германию, а также специфических целей их участников программа для каждого такого путешествия составлялась индивидуально. Как и при посещении любой другой страны, маршруты по ФРГ для советских туристов обязательно должны были включать объекты идеологического содержания. Например, в 1968 г. группа сотрудников Института марксизма-ленинизма при ЦК КПСС, совершавшая 14-дневное путешествие по ФРГ, без труда получила разрешение на включение в программу поездки в Бонн и Трир, связанные с ранним этапом жизни Карла Маркса[868]. На территории Западной Германии также было локализовано несколько ленинских мест. Например, в Мюнхене сохранился дом, где в 1900–1902 гг. жил В.И. Ленин. Однако советских туристов чрезвычайно удивляло и возмущало то обстоятельство, что здание, в котором вождь мирового пролетариата написал свой известный труд «Что делать?» (1902), оставалось в частной собственности и не было преобразовано в музей[869].

Советский туризм в Германию и память о Второй мировой войне

Для советских туристов, посещавших ФРГ, большое значение имело знакомство с «местами памяти», связанными с событиями Второй мировой войны. В первую очередь, такими объектами являлись место проведения Нюрнбергского процесса, бывший концентрационный лагерь «Дахау», а также захоронения советских военнопленных на кладбище Ольсдорф в Гамбурге. Однако организация этих посещений не соответствовала представлениям советских людей о мемориальной культуре. Так, руководитель одной из туристских групп отмечал: «Считаю, что не вполне продумана программа возложения цветов на могилы советских воинов и немецких антифашистов на кладбище в Ольсдорфе (ФРГ), которое проходило в темное время суток»[870]. В то же время описания посещения «мест памяти» в Восточной Германии имеют совершенно другой эмоциональный фон: «…Незабываемым остался в нашей памяти мемориальный комплекс в Трептов-парке, а возложение цветов к памятнику советскому воину-освободителю стало кульминацией всей поездки, наполнило каждого из нас гордостью и радостью за наш великий народ…»[871].

Из всех расположенных на территории Восточной Германии мемориальных объектов, связанных с событиями Второй мировой войны, наибольшее эмоционально-психологическое воздействие на советских граждан производило посещение мемориального комплекса «Бухенвальд», который современный российский исследователь И.Л. Щербакова называет «центральным мемориальным местом не только для ГДР, но и для всего соцлагеря»[872]. Именно расположенный в окрестностях восточногерманского города Веймар «Бухенвальд» максимально наглядно иллюстрировал нацистскую систему принудительного труда заключенных концлагерей, деятельность интернационального фашистского сопротивления, мученическую смерть героев-узников (именно здесь в 1944 г. погиб лидер немецкого коммунистического движения Эрнст Тельман).

До середины 1950-х годов число советских посетителей «Бухенвальда» было невелико – не только из-за отсутствия здесь в то время полноценного мемориального комплекса, но и из-за многочисленных препятствий для выезда граждан за пределы СССР в период позднего сталинизма. Так, среди посетителей первых мемориальных сооружений на территории «Бухенвальда» в 1952 г. упоминается только несколько групп советских солдат и офицеров[873]. Однако после 1955 г., во многом благодаря активизации советско-немецких туристских связей, число граждан СССР среди посетителей данного «места памяти» стремительно увеличивалось. Информация об общей динамике посещения мемориального комплекса «Бухенвальд» и количестве советских граждан среди его посетителей представлена в табл. 12.4[874].

Таблица 12.4

Динамика посещения мемориального комплекса «Бухенвальд» в конце 1950-х – 1980-е годы, человек

Интересным источником для изучения дискурса исторической памяти о Второй мировой войне в послевоенном советском обществе являются русскоязычные записи в Ehrenbuch (нем. «книга почета», «книга почетных гостей»), сделанные посетителями мемориального комплекса «Бухенвальд» в 1958–1990 гг. Содержание значительного количества записей указывает на то, что они были сделаны участниками организованных туристских групп из СССР: «Группа советских туристов из Донбасса, осмотрев бывший концлагерь “Бухенвальд”, с чувством глубокого негодования клеймит позорное время фашизма (10 апреля 1961 г.)»[875]; «Дорогие братья, спите спокойно. Мы клянемся не допустить трагедии Бухенвальда и сохранить дело мира. От имени группы советских туристов из Ленинграда (24 августа 1965 г.)»[876]; «Мы, советские туристы-москвичи, глубоко тронуты увиденным в Бухенвальде. Благодарим немецких друзей за то, что они свято чтут память погибших в Бухенвальде. Только мир должен быть идеалом человечества (29 июня 1981 г.)»[877].

Для советского дискурса памяти была характерна тесная связь прошлого с настоящим и будущим, что подтверждается, например, такими записями: «Советские туристы – инженеры из г. Риги с ужасом рассматривали циничные злодеяния нацистов. Пусть же ужасы не дают покоя каждому свободолюбивому человеку, который должен все силы свои направить на борьбу с угрозой новой, еще более ужасной войны. Поклянемся перед жертвами фашизма, что наши силы и стремления будут направлены на то, чтобы отстаивать мир во всем мире (19 октября 1960 г.)»[878]; «Музей-лагерь “Бухенвальд” ярко показывает преступные действия фашизма против немецкого народа и народов всего мира. Прошлое призывает нас сделать мир прочным в будущем, а дружбу между СССР и ГДР – вечной и нерушимой (25 мая 1975 г.)»[879]; «Мы, группа советских людей, посетили мемориал в Бухенвальде, и в наших сердцах вновь острой болью всколыхнулись страшные преступления фашизма. Нынешняя администрация США зовет опять к “крестовому походу” против коммунизма. Мы вместе с нашими друзьями из стран социалистического содружества сделаем все, чтобы сорвать преступные замыслы против светлого будущего человечества (29 мая 1984 г.)»[880].

Разделение на «своих/чужих», «друзей/врагов» также было характерным для советских мемориальных текстов. При этом применительно к Германии и представителям немецкого народа всегда проводилась четкая грань между образами нацистского прошлого и социалистического настоящего: «Спасибо Вам, немецкие товарищи, за этот памятник человеческого горя, мук и героической борьбы! Мы, туристы из города Новосибирска, расскажем нашему народу о Бухенвальде» (1963 г.)»[881]; «Вечная память жертвам фашизма! Вечное проклятие и позор фашистским мерзавцам! (31 июля 1971 г.)»[882].

Тема раскола послевоенной Германии также поднималась в текстах записей, но только в правильной идеологической интерпретации: «Лагерь Бухенвальд – печальная история прошлого. Радостно видеть, что немецкий народ вместе с другими миролюбивыми народами мира вышел на светлую дорогу строительства новой жизни. Мы верим, что дело строительства социализма, начатое в ГДР, восторжествует во всей Германии (5 октября 1959 г.)»[883].

В символическом восприятии мемориального комплекса «Бухенвальд» его советскими посетителями безусловно преобладал образ набата/колокола: «Печаль и гнев, страдания, непокорность и протест окаменели навечно под реквием Бухенвальдских колоколов… Могилы борцов антифашистского сопротивления разных национальностей, людей, погибших непокоренными, с твердой верой в Победу, напоминают нынешнему поколению: люди, будьте бдительны! Берегите мир! (6 июня 1986 г.)»[884]. Тема колокольного звона/набата, напоминающего о погибших узниках «Бухенвальда» и преступлениях фашизма, появилась в записях посетителей мемориала под влиянием созданной в 1958 г. песни «Бухенвальдский набат» (слова А. Соболева, музыка В. Мурадели), которая приобрела огромную популярность в Советском Союзе с 1960-х годов, после ее включения в репертуар известного эстрадного исполнителя Муслима Магомаева.

При осмотре Зееловских высот и музея «Берлин-Карлсхорст» советские туристы также активно делали записи в книгах отзывов (в Зеелове они носили название Gästebuch, а в Карлсхорсте – «книги отзывов почетных посетителей»). Записи, сделанные советскими посетителями мемориального комплекса на Зееловских высотах, показывают, что это «место памяти» воспринималось не только как напоминание о героизме солдат Красной Армии, сумевших взять этот последний оплот фашистов на пути к Берлину. В большинстве записей также подчеркивалось, что само существование здесь масштабного мемориального комплекса является доказательством признания ошибок прошлого и лояльности граждан ГДР («народа ГДР», «немецкого народа», «немецких друзей», «немецких товарищей»). В качестве примера можно привести текст одной из записей: «Мы, группа советских туристов из Приморья, глубоко тронуты тем вниманием, которое оказывают немецкие трудящиеся святой памяти героев, павших в боях за освобождение нашей Родины и немецкого народа от фашистского ига. Прекрасно созданный памятник-мемориал на Зееловских высотах говорит о глубоком уважении граждан ГДР к бессмертному подвигу советского солдата и [служит] доказательством того, что с немецкой земли больше никогда не начнется война. Группа туристов из Владивостока. 30 мая 1976 г.»[885].