Читаем без скачивания Путь волшебника - Джон Адамс

По сравнению с другими эта комната казалась голой. Никаких украшений на белой стенной штукатурке, ни единой портретной рамки на зеркальном комоде. Кровать была застелена выцветшим лоскутным одеялом — хоть и маленькая, ее хватило бы на двоих. С одной стороны стол, с другой — изогнутый деревянный стул.

Одра, словно аршин проглотившая, присела на кровать подальше от подушек.

Пружины скрипнули, когда рядом уселся Майлз. Она решительно повернулась к нему, готовая к неизбежному. Она могла пойти на что угодно, лишь бы попасть домой.

И сделала хуже, добившись меньшего.

Он придвинулся и тронул ее волосы; она ощущала его запах — сладкий и дымный, чужой и знакомый одновременно. Он задержался выше ее груди, и она вскинула руку, чтобы погладить его по лысой голове. Он перехватил запястье и выпрямился, прижимая ее ладонь к своей щеке, — глаза закрыты, лоб болезненно наморщен; затем резко уронил ее руку и встал.

— Если понадобится еще одеяло, найдешь в шкафу. Спокойного сна.

Он вышел, предоставив Одре гадать, что пошло не так и как ей действовать дальше.

У Авроры было не меньше амбиций, чем у Эмиля, но иного рода. Она считала, что большинство мужчин эгоистичны и движимы лишь страхом или алчностью. В глубине души она сомневалась, что Эмиль добьется желаемого сугубо знаниями и трудом. Исполненная любви к нему, она решила помочь обманом и хитростью.

Аврора знала, как расходятся слухи. Она бросила зерна в благодарную почву. Будь то бедняцкие кварталы или прачечные — везде, где собирались женщины, она рассказывала о его силе.

Но для того чтобы донести весть о могущественном чародее до самого короля и подобраться к нему поближе, ей пришлось прибегнуть к другим уловкам.

Руки стражников и копейщиков были грубее, чем у Эмиля; губы слуг — не столь нежны. Лестью она разожгла в их сердцах огонь тщеславия, раздув его обещаниями, что Эмиль, сильнейший волшебник в королевстве, воздаст по заслугам каждому, кто поспособствует карьере придворного мага.

И если, холодной ночью спеша из приемной в свою хижину, она сожалела о чем-то, то видела в том лишь очередную ступень на пути к воплощению мечты своего возлюбленного.

Одра проснулась за полдень. На стуле в углу лежала записка. Не очень уверенная рука вывела черными чернилами:

«Хочешь — оставайся, не хочешь — уходи. Я предан лишь одной, и это не ты. Если тебя все устраивает, будь как дома. М».

Ее это вполне устраивало.

Она обыскала дом. Не знала точно, чего ищет, но пребывала в уверенности: любой предмет, обладающий достаточной силой, чтобы выдернуть ее из родного мира, так или иначе выдаст себя. Он будет необычным, чужим, не от мира сего. Но здесь как будто все без исключения подходило под это описание. В каждом закутке, как в вороньем гнезде, хранилась какая-нибудь блестящая украденная вещица.

В библиотеке на полке она нашла прозрачную аптечную склянку с надписью «Восточный Ветер» на ярлычке. Вор, подумала она. Одра надеялась, что Восточный Ветер не потерпел ущерба от заключения в склянку. Она последит за флюгером и вернет похищенное при первой возможности.

Ее внимание привлекло еще кое-что, находившееся на полке, — маленькое и блестящее, и презрение сменилось яростью.

Убийца.

Она опустила кольцо Эмиля в карман.

Похоже было, что Майлз не любил зеркал. Их не было ни в спальне, ни даже в ванной. Единственное зеркало висело в библиотеке — роскошное позолоченное изделие. Одра задержалась перед ним, дивясь своей растрепанной наружности. Она пригладила пальцами волосы и откинула их, чтобы взглянуть в свои налитые кровью глаза, — и наткнулась на ответный взор.

Отталкивающее человекоподобное лицо, печально смотревшее из глубины зеркала, было темнее и старше ее собственного.

— Привет, — сказала она Волшебному Зеркалу. — Я Одра.

Зеркало неодобрительно покачало головой.

— Твоя правда, — признала Одра. — Но не называть же незнакомцу свое настоящее имя.

Она размышляла о новом собеседнике. По осунувшемуся нематериальному лицу Одра заключила, что тот уже давно носит скорбную маску.

— Он и тебя украл? Не исключено, что мы поможем друг другу найти дорогу домой. Ответ где-то здесь.

Лик Зеркала просветлел, и оно кивнуло.

Одре пришла в голову мысль.

— Хочешь, я тебе почитаю?

В погоне за счастьем Эмиль шел к знанию тернистым путем. Днями он голодал, ночами мерз. Но вот однажды ему улыбнулась удача, и он до заката изловил пару упитанных зайцев. Когда устроился жарить их на костерке, из леса вышел седой человечек с мешком добра.

— Добрый вечер, дедушка, — поздоровался Эмиль. — Садись, обогрейся и поужинай.

Тот с благодарностью принял приглашение.

— Что продаешь? — осведомился Эмиль.

— Кастрюли, сковороды, иголки и специи, — ответил старик.

— А колдовство какое-нибудь знаешь? — спросил разочарованный Эмиль. Его уже одолевала тревога — а ну как знания, которого он искал, не существует вовсе.

— Зачем пастуху колдовство?

— Откуда ты знаешь, что я пастух? — удивился Эмиль.

— Я много чего знаю, — ответил старик, а затем застонал и скрючился от боли.

— Что с тобой? — Эмиль метнулся к незнакомцу.

— Ты, милок, все равно не поможешь. Нутро мое поражено смертельным недугом, и недолго мне небо коптить.

Эмиль расспросил старика о его хвори, достал из мешка порошки и травы — с десяток пучков. Пока старик стонал и держался за живот, он вскипятил воду для целебного отвара.

Незнакомец пил горький чай и кривился в ужасных гримасах, но вскоре резь пошла на убыль и он опять мог сидеть прямо. Эмиль приготовил еще одну порцию и заверил старика, что тот излечится, если будет пить чай на протяжении семи дней.

— Я ошибся в тебе, — заявил старик. — Ты не пастух. — Порывшись в мешке, он выудил свиток. — За твою доброту получай то, ради чего ты отправился в странствие.

Человечек объяснил, что в свитке на языке, которым никто не пользуется уже тысячу лет, записано три мощных заклинания. Первым вызывается добрый дух, который далее направит Эмиля в учебе. Второе перемещает предметы из мира в мир, ибо любому ребенку известно, что миров много. С помощью этого заклинания удается прорвать между ними завесу. А третье переносит людей.

Овладев тремя заклинаниями, Эмиль, безусловно, станет самым могущественным чародеем в королевстве.

Эмиль предложил старику все свои деньги, но тот отказался. Он просто вручил свиток, помахал на прощанье и вернулся в лес.

Одра проводила время за чтением Зеркалу. Полки были уставлены сотнями книг: старыми и новыми, в кожаных переплетах, с золотыми обрезами — и рассыпающимися, карманного формата.

Она глотала их в поисках ответа. Необходимо выяснить, как она оказалась здесь. Как возвратиться домой.

Она нашла свою историю в шестой книге двенадцатитомного собрания на нижней полке.

Книга в синем матерчатом переплете изобиловала картинками с изображениями пухлых бодрых ребятишек и виноградных лоз.

Одра узнала некоторых друзей и недругов из прошлой жизни. Вот Миска, венгерский паренек, который обвел вокруг пальца железноголового человека и с которым она однажды познакомилась в странствиях. А это добрая валлийская фея, что подарила водопад изнемогавшей от жажды горе. Одра решила навестить ее, как только окажется дома.

Она перевернула страницу и замерла.

Заглавие гласило: «Волшебник и дева». Под рисунком стояло знакомое: «Однажды, давным-давно».

Из березняка к хижине Одры скакнул белый кролик. В закатном свете меж верхушек деревьев розовел замок — место, где ее история предположительно должна была завершиться. Одра обвела пальцем силуэт кролика, а затем отыскала позади две одинокие тени.

Свою и Эмиля.

Одра читала Зеркалу, и тому, похоже, история особенно нравилась. По ходу чтения оно показывало фокусы: создавало в стекле зыбкие образы, соответствовавшие тексту.

Она только дошла до самого интересного места, где тролли превращаются в камень под светом восходящего солнца, когда услышала за дверью библиотеки шаги. Зеркало тревожно обернулось на звук и скрылось за резной рамой.

Дверь распахнулась.

— С кем ты разговариваешь? — вопросил Майлз. — Кто здесь? — От него разило виски и потом, а на пальто появилось новое пятно.

— Никого. Я люблю читать вслух. Я весь день просидела одна.

— Не прикидывайся, будто я тебе что-то должен. — Он сгорбился в кресле и вытянул из кармана сигарету. — От тебя может быть польза. Почитай мне.