Читаем без скачивания Чистый кайф - Андрей Валерьевич Геласимов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Как же им хочется вырасти, – шепнула мне Юля, глядя на то, как мелкий слушает сестру и серьезно кивает на каждое ее «понял?».
– Хватит болтать! – переключилась на нас Лиза. – Начинаем интервью. Костик, иди на свое место.
Малой послушно пролез под столом и, поерзав, уселся между нами.
– Где вы познакомились? – спросила Лиза, глядя на дисплей наведенного на нас телефона.
– В монастыре, – ответила Юля.
– Как это произошло? Нет, пускай теперь папа говорит.
Я не сразу успел включиться, но потом сообразил, что делать, и начал рассказывать про то лето, когда Юлька приехала со своим отцом в Псковскую область.
– Нет, это произошло не в тот раз, – неожиданно перебила она меня.
– Разве? Я думал, мы познакомились в то лето.
– На самом деле гораздо позже. Я лично тебя узнала, когда ты приехал туда за мной после нашей ссоры в Москве. До этого тебя не было. Настоящего тебя.
– А-а… Ты в этом смысле… – Я помолчал и решил развить ее игру. – А мы разве ссорились?
Юля подумала, улыбнулась и покачала головой:
– Нет.
Выйдя из кафе, мы прогулялись по пешеходному мосту, где Лиза решила снять нас на фоне реки и собора. Потом вернулись на набережную. Там кипел блошиный рынок. Наш строгий продюсер и режиссер заставила всех примерять какие-то старинные штуки. Юле досталась ажурная шляпа с вуалью, мне – котелок и тяжелая трость. Косте вручили разбитый игрушечный паровоз.
– У него колес нет, – пытался протестовать мелкий. – Я новый хочу.
– Обойдешься! – Лиза была непреклонна. – Новый у каждого дурака есть. А это… Мама, как это называется?
Юля улыбнулась из-под вуали:
– Антиквариат.
– Понял? Встань рядом с ними, как будто ты их сын.
– Он и так наш сын, – робко напомнил я.
– Это в жизни. А сейчас вы мои актеры, которые играют старинную семью. Хватит болтать! Начали!
И мы изобразили старинную семью. Костя, правда, постоянно отвлекался, потому что на соседних лотках лежало множество всякого интересного барахла, но в итоге режиссер добилась от нас, чего хотела.
– Снято, – сказала она, и артисты перевели дух.
– Жаль, что такие вещи больше не носят, – сказала Юля, снимая шляпу с вуалью. – Я бы с удовольствием.
– Не вопрос, – откликнулся я, и все было немедленно куплено.
Включая трость и старинный паровоз.
– Да зачем? – смеялась Юля. – Куда я в этом пойду?
– На рэп-баттл. Создадим трэнд.
В качестве следующего объекта для съемки Лиза потребовала панораму всего города и загнала нас на небоскреб с обзорной площадкой на крыше. Там было так холодно и ветрено, что мы уговорили ее ограничиться парой кадров. А чтобы ей в голову не пришло еще что-нибудь экстремальное, мы с Юлей по-быстрому нагуглили для нее музей с динозаврами.
– Настоящие динозавры?! – В Лизавете окончательно проснулся Спилберг.
– Ну… не совсем. Скелеты динозавров… Зато настоящие.
– Годится, – смилостивилась она. – Сможете порычать в кадре?
После музея мы забрели на площадь Рёмерберг. Фонтан, несколько ресторанчиков, старинные дома – все это показалось Лизе подходящим фоном для финала ее клипа. А главное – рядом с фонтаном стоял микрофон, и, судя по всему, в него мог петь любой желающий. Когда мы присели за один из столиков, у микрофона покачивалась полная негритянка лет сорока пяти. Она пела блюз, и делала это так хорошо, что сидевший за соседним столиком американец подпевал ей как мог. В конце концов он не вытерпел и выскочил к фонтану. Черная дама с улыбкой слегка подвинулась, и они под общую радость забитой народом площади допели вдвоем.
После этой замечательной пары к микрофону вышли пять или шесть маленьких девочек. Они запели ангельскими голосами Stille Nacht, и наш Костя вдруг оживился.
– Мы в садике учим эту песню!
– Иди к ним, – тут же включилась Лиза, вынимая телефон. – Будет круто.
Мелкий послушно побежал к немецким девчушкам, встал с левого края и принялся подпевать. Аплодисментов в итоге было намного больше, чем даже для исполнителей блюза. Закончив и откланявшись, девочки ушли, но Костю Лизавета не отпустила.
– Давай еще! – крикнула она. – Теперь один. Я снимаю!
Костя покосился на микрофон у себя над головой, потом привстал на цыпочки и вынул его из гнезда. Площадь притихла. Люди за столиками перестали жевать. Для такого малыша все это было, конечно, смело.
Юля хотела пойти к нему, но Лиза ее остановила:
– Мам, ну пусть! Не мешай!
Юля растерянно посмотрела на меня.
– А что он будет петь?
Я развел руками.
Костя петь не стал. Она зачитал.
– Пап! Это твой «Чистый кайф»! – оторвалась на секунду от своего телефона Лиза. – Круто! Очень круто!
Она вскочила на ноги, закачала свободной рукой, а через пару мгновений не устояла на месте, сунула телефон мне и помчалась к микрофону.
– Только снимай, пожалуйста! – крикнула она на бегу. – Не останавливайся!
Вместе они читали еще смешней. Еще трогательней, еще неумелей и еще лучше. Публика, хоть не понимала ни единого слова, была в полном восторге. Не каждый день два крохотных человека читают у них в старом городе русский рэп.
В самолете мы с Юлей уселись рядом, а дети через проход. Они пересматривали отснятые Лизой во Франкфурте видосы, смеялись, о чем-то шушукались, а у меня в голове пульсировала незнакомая, но уже родная строчка.
«Когда меня не станет – я буду петь голосами
Моих детей…»
Стюардесса разнесла напитки, самолет выкатился на взлетку и замер, подрагивая.
«Когда меня не станет – я буду петь голосами
Моих детей… И голосами их детей…»
Я вынул телефон и начал быстро набивать текст. Экипаж получил разрешение на взлет. За стеклом иллюминатора побежала бетонка, меня вдавило в спинку кресла.
«Нас просто меняют местами.
Таков закон Сансары – круговорот людей».
Самолет оторвался от земли и резко пошел вверх. Я показал текст Юле.
Она улыбнулась:
– Вот видишь. Я же тебе говорила – само придет.
Я повернулся к детям. Они оба сидели, прижимая ладошки к ушам.
Я протянул руку через проход.
– Дай пять!
Лиза рассмеялась и с размаху шлепнула по моей ладони.
* * *
22 апреля 2017, Москва, СК «Олимпийский»
Митя не ошибся в прогнозах. На концерт пришло тридцать пять тысяч человек. За десять минут до начала кто-то из наших пошутил, что это весь город Ростов. Не тот, который на Дону, а тот, что в Ярославской области.
– И даже чуть больше, Толя! Там всего тридцать одна тысяча живет, я погуглил.
– То есть целый Ростов
