Читаем без скачивания Коко Шанель - Анри Гидель

Ou repassent les histoires d'autrefois

Alors tu reviendras vers moi

Nous pourrons rire…

«Я оставляю тебя потому, что я тебя люблю – что ж, нам пора в путь! Может быть, однажды мы все же обретем друг друга там, где встречают друг друга воспоминания, где встают в памяти минувшие истории – и ты снова вернешься ко мне, и мы сможем засмеяться…»

Все то время, что Реверди оставалось ходить по земле, они не теряли друг друга из виду, иногда даже встречались, но всякий раз ненадолго. Они переписывались до 1960 года, до самой смерти Реверди, и ни в какой момент жизни их дружба не знала ни малейшего затмения. Для Габриель Реверди был богом, которому она творила исключительный культ, и одним из немногих личностей, которые избежали ее критических вольностей. Она читала и перечитывала его сочинения, в особенности стихи. Именно благодаря своему уму и чувствительности она распознала в авторе «Стеклянной лужи» одного из величайших поэтов своего времени, хотя – в силу своей нелюдимости и неуживчивого характера – оставшегося в незаслуженной безвестности у своих современников.

Каковыми бы ни были события в частной жизни Габриель, вполне понятно, что центром ее существования оставалась профессиональная деятельность. Рассказывая о том, как она осуществлялась, вернемся в столь важный в этом отношении 1927 год. Как раз тогда великая кутюрье обновляет декор своего салона, где у нее проходили демонстрации моделей – безусловно, роскошных, но относительно банальных, как и у всех ее коллег. Представим-ка себя на втором этаже дома 31 по рю Камбон: огромный зал, где все стены исчезли как по волшебству! Да нет, никуда они не пропали, просто покрыты зеркалами! Те же, которые разделяли различные комнаты, были разобраны, а несущие заменены четырехгранными колоннами, которые также были покрыты зеркалами. Подвешенные к потолку круглые светильники в виде раковин, почти невидимые из-за строгости своего стиля, рассеивали мягкий свет. Салон, раздвинувшийся до бесконечности благодаря игре зеркал, производил впечатление бескрайнего, фантастического пространства, в котором терялся глаз. Гигантский ковер бежевого цвета – одного из оттенков, предпочитаемых Габриель – покрывал целиком весь пол, а также большую лестницу с элегантным закруглением, которая вела на третий этаж. Единственным ее украшением были перила из кованого железа с геометрическим рисунком просчитанной строгости. Даже лестничная клетка была убрана зеркалами, возвышающимися до самого потолка. Отныне здесь, на этой лестнице, будет восседать незримая, но тем не менее присутствующая Габриель, принимая происходящий каждые два года парад коллекций и наблюдая по лицам клиентуры за тем, какую реакцию вызывают ее модели.

Естественно, в том, что касается моды как таковой, стиль Шанель претерпел эволюцию. Связь с герцогом Вестминстерским открыла ей незнакомый прежде мир, послуживший источником вдохновения. Говоря конкретно, в ее моделях с 1926 по 1930–1931 годы часто ощущается британское влияние. Она, как и в прошлом, черпала свои идеи в среде, в которой вращалась. Например, круиз на «Летящем облаке» побудил ее предложить клиентуре береты, сходные с теми, в которых щеголяли матросы парусника; носить их нужно было просто, лишь слегка надвигая на лоб. Отныне берет в различных его формах становится частью женского гардероба. В Итон-Холле Габриель заметила, что слуги, которые по утрам драят дверные ручки или натирают паркет, носят красивый ливрейный жилет с полочками, расшитыми в цвета Бендорова герба – и тут же в ее голове рождается идея наряда, который она представит на ближайшем показе коллекции. Надо ли напоминать, что, согласно привычке, она сначала пробовала на себе все, что собиралась предложить своим клиентам, и безжалостно отвергала любую деталь гардероба, которая не сидела на ней в полном совершенстве.

Спортивный образ жизни, который побуждал ее вести герцог – охота, езда верхом, ловля спиннингом лососей, – вдохновила ее на создание нарядов для активного образа жизни: в Шотландии они с Верой Бейт забавлялись тем, что примеряли мужские одежды… Как раз в этой специфической атмосфере Габриель сочинила для дам куртки, спортивные плащи и английские дамские костюмы… «решительно мужского покроя». Наконец, ею были сделаны открытия, на что годится твид. Известно, что воды реки Твид, отделяющей Шотландию от Англии, славятся такой чистотой, что начиная с эпохи позднего Средневековья здешние ткачи приходили сюда мыть шерсть. Ткани ровной фактуры с несколько шер-шавой поверхностью приобрели хорошую славу благодаря своей прочности. По-видимому, Шанель была первой, кто использовал их для высокой моды (как это было за двенадцать лет до того с джерсовой тканью). Вот что она сама об этом пишет: «Я выписала из Шотландии твидовые ткани, так называемые homespuns[49] – они сбросили с пьедестала креп и муслины. Я добилась того, чтобы шерсть здесь мыли меньше – так она сохраняет мягкость. А то во Франции ее моют больше, чем нужно».

Знаменитый английский дамский костюм «Шанель», увидевший свет много позже, во многом обязан своим успехом этому несравненному материалу, который специально вырабатывался для мастерских на рю Камбон в эксклюзивных раппортах и колоритах. Он имел ширину всего в 72 сантиметра, как его и выделывали в старину, а края его были настолько аккуратны и прочны, что обрабатывались только нарядной тесьмой.

Тесные связи, которые Габриель поддерживала с Англией в области моды, проявились и иным образом. Так, в мае 1932 года она добилась, чтобы герцог Вестминстерский уступил ей обширные апартаменты на Гросвенор-Скувер в Лондоне, заново отделала их, затратив огромные деньги, и устроила многодневное благотворительное дефиле 130 моделей, выполненных исключительно из английских тканей и представляемых женщинами из высшего лондонского общества. По свидетельству «Дейли мейл» от 14 мая, посмотреть на представление приходили по 500-600 человек ежедневно, и среди них – множество предпринимателей, берущих заказы на шитье. Многочисленные дамы приводили своих портних, так как коллекция не предназначалась для продажи, но Шанель разрешала копировать модели. Портреты англичанок, одетых в эти туалеты, появились в прессе многих стран. Так, фото леди Памелы Смит работы знаменитого американского фотографа мод, барона де Мейера, опубликовал знаменитый и авторитетный журнал «Харперс базар».

Итак, Габриель сумела наилучшим образом извлечь выгоду из своих отношений с Великобританией. Она не только черпала здесь идеи для создания шедевров, но и воспользовалась возможностью лучшим образом познакомить с ними весь мир. Гений Моды оказался вдобавок гением рекламы и связей с публикой!