Читаем без скачивания Дело Тутанхамона - Кристиан Жак

Оба молчали. Хотелось верить, что после этого вечера в их судьбах тоже взойдет солнце.

66

Священные узы дружбы иногда оказывались весомее кандалов! Последнее поручение графа было чрезвычайно неприятно Картеру – следовало встретиться с начальником Управления раскопками и древностями и выведать его намерения относительно находок.

Накануне граф с дочерью отчалили в Европу. С некоторых пор повадки и взгляды девушки внушали Картеру надежду на взаимность. Лорд Карнарвон попросил Лако встретиться с Картером без церемоний, вне стен Управления. Дело шло к вечеру. Свидание было назначено в Булаке, в квадратном дворике первого музея древнеегипетского искусства.

Утром Картер получил от Гургара письмо следующего содержания: «Осмеливаюсь вам сообщить, что все в порядке и все рабочие исполняют то, что вы приказали в своих предписаниях. Все шлют вам и членам семьи лорда свои наилучшие пожелания». От письма веяло надежностью, и послание тронуло Картера.

Лако был, как обычно, холоден и элегантен. Он смерил собеседника высокомерным взглядом.

– Все ли у вас в порядке, мистер Картер?

– Да, конечно.

– Зачем же вы меня в таком случае позвали?

– Граф хочет обсудить судьбу находок.

– Ах да, находки! Надо будет их делить.

– А как?

Картер шел напролом, но ничего не мог с собой поделать – Лако чересчур действовал ему на нервы. Однако тот любезно отвечал:

– Как было уговорено вначале! Ведь графу предстоят большие траты. Он вправе требовать возмещения своих издержек.

– Позвольте вам напомнить, что гробницу обокрали еще в древности.

– Да, я читал об этом в рапорте. Но ведь, если не ошибаюсь, это всего лишь ваше предположение?

В случае обнаружения нетронутой гробницы ее содержимое считалось собственностью государства. Лако не стал напоминать об этом Картеру, но не сумел сдержать язвительной усмешки. Он знал, что у него имеется козырь.

– Хотелось бы получить от вас письменные гарантии относительно дележа находок, – сказал Картер.

– Это еще зачем? Разве моего честного слова недостаточно? Скажите графу, пусть не беспокоится! Скоро его коллекция пополнится шедеврами.

Картеру стало неуютно. Он чувствовал, что начальник Управления врет.

– А вы уже пригласили себе в помощь специалистов? – вкрадчивым голосом осведомился Лако.

– Я намерен заняться этим по прибытии в Луксор.

– Вы уж там берегите нашего Тутанхамона!

Картер готов был месяцами сидеть в душной гробнице, лишь бы не видеть этого Лако! Зато теперь можно телеграфировать графу, что его поручение исполнено.

Картер открыл раскоп шестнадцатого декабря, и на следующий же день установил перед входом в первую комнату стальную решетку, которую доставили вместе с остальными покупками. Каллендер осмотрел их и остался доволен. Можно было начинать.

Впервые исследовательская группа собралась в полном составе восемнадцатого декабря.

– Спасибо, что решили мне помочь. Идемте! – сказал Картер.

Ученые, фотограф и художники медленно двинулись по коридору вслед за ним.

Каллендер зажег свет в передней комнате, и Картер толкнул решетку. При виде драгоценных статуй, утвари и мебели его сотрудники ахнули. Зрелище было настолько величественным и неправдоподобным, что они словно перенеслись в золотой век. Ученые начали поздравлять Картера, в глазах некоторых блестели слезы радости. Брэстед так сильно стиснул руку Говарда, что тому с трудом удалось ее высвободить.

– По-моему, – воскликнул Бертон, пытаясь скрыть волнение, – дело Тутанхамона будет жить вечно!

В Англии лорд Карнарвон стал самой знаменитой личностью. Его с почестями встретили в порту, затем, двадцать второго декабря, пригласили в Букингемский дворец. Граф блистал остроумием и совершенно очаровал монарха. Несмотря на небольшой дефект речи, Карнарвон с оглушительным успехом выступил на публике, рассказав о шестнадцати годах бесплодного труда, сомнениях и разочарованиях, и о последовавшей сногсшибательной находке. Ему рукоплескали. Его поздравляли известные люди – аристократы, политики, актеры, банкиры, а также знаменитый жокей Динегал.

Двадцать четвертого декабря граф, невзирая на усталость, приехал в отель «Берлингтон» на встречу с Лайсгоу, директором музея «Метрополитен»

– Какой триумф, ваше сиятельство! Я польщен, что вы смогли уделить мне время.

– Полноте, мы же условились!

– Бокал шампанского?

– С удовольствием!

От волнения Лайсгоу опрокинул фужер. Он сбивчиво что-то говорил, нахваливал Картера, поздравлял графа.

– Работы очень много, – сказал Карнарвон. – В гробнице столько древностей! Боюсь, мы за год не управимся.

– Вы можете располагать сотрудниками нашего музея столько, сколько вам будет угодно!

– Благодарю вас! Мне еще предстоит самое главное – получить свою долю находок.

– Вы полагаете, что наш музей…

– Я ратую за справедливость, как древний египтянин![66] Вашу помощь необходимо вознаградить.

Лайсгоу был готов его расцеловать.

– А что Лако? – осмелился уточнить он.

– Он якобы не возражает.

– Вы с ним поосторожнее! Если он ничего не подписал, то потом станет от всего открещиваться.

– Как же мне поступить?

– Возьмите на себя расходы по реставрации находок! Это не по средствам Управлению. Чем больше вещей вы спасете, тем больше вам достанется!

– Прекрасная идея. Остается только пожелать вам счастливого Рождества!

Выйдя на улицу, граф остановился и полной грудью вдохнул морозный воздух, предвкушая шутку, которую снова готовился сыграть с Британским музеем. Напрасно они презирали Картера! По правде говоря, американцев граф тоже не жаловал, однако теперь пришлось отдать им предпочтение. Лорд Карнарвон находился в отличном настроении. Насвистывая, он сел в автомобиль и поехал встречать Рождество в Хайклер. Ему хотелось поскорее рассказать обо всем Эве!

67

Картер решил извлечь из гробницы первый предмет двадцать пятого декабря. Мебель тревожно заскрипела, будто предчувствуя прощание с гробницей.

– Это что, привидения? – хихикнул Бертон.

Посреди комнаты оставался узкий свободный проход. Всем приходилось двигаться чрезвычайно осторожно, ведь от малейшего неловкого движения могли обрушиться горы сокровищ, покрытые тонкой розовой пылью, которую Картер сдувал мехами и осторожно счищал щеточкой.

Мэйс взял было пару сандалий, но поспешил положить их на место.

– Их надо укрепить, иначе они рассыпятся!

Сандалии покрыли тонким слоем парафина. Засохшие цветы опрыскали целлулоидом. Картеру стало ясно, что для консервации каждого типа предметов потребуются особые средства. Дело осложнялось тем, что до многих вещей нельзя было дотронуться, не повредив соседние. Работу предстояло вести в крошечном пространстве. Даже вечно невозмутимый Каллендер смешался перед столь грандиозным предприятием, где требовались пальцы белошвейки.