Читаем без скачивания Преломляя свет (ЛП) - scullymurphy

Она была дорога ему.

Драко затаил дыхание, бунт страха и безрассудной надежды заполнил его вены.

Было ли слишком поздно?

Но в этот же миг рука Грейнджер снова двинулась, медленно, вверх по его груди, проводя вдоль ткани его футболки, пока не достигла основания шеи. Ее губы приоткрылись, и глаза сконцентрировались на точке соприкосновения — ее кожи к его. Как только она прикоснулась к нему, Малфой резко втянул воздух, а затем онемел. Он заметил все. Тишину комнаты, ее тело, прижатое к его, ее светлый аромат, окружающий их, и едва ощутимое касание подушечек ее пальцев, как ожог. Она подняла лицо в то же мгновение, как Драко опустил свое, чувствуя, как некая последняя нить оборвалась внутри, когда притянул Гермиону к себе, и их губы встретились.

Ее губы были мягкими и сладкими, по началу легко касаясь его, пока ее пальцы перемещались с его шеи к челюсти, чтобы утонуть в волосах на макушке. Малфой сильнее обхватил ее руками, склоняясь ниже, и провел ладонью между ее лопаток, поднимаясь к шее. Ощущать ее, чувствовать ее вкус — это поглотило его. Он хотел этого так долго. Почему он сдерживал себя? Драко не мог вспомнить. На самом деле, он вообще не мог думать. В особенности после того, как Гермиона приподнялась и вжалась в него, а ее пальцы крепче вцепились в его волосы, искушая поддаться желанию, искрящемуся между ними. И Драко поддался. Наклонил ее голову и зарылся в мягкие кудри, углубляя поцелуй. Когда ее губы раскрылись, и ее язык коснулся его, Малфой резко дернулся и развернулся вместе с ней, поднимая и прижимая ее к корешкам старых книг. Ее нога потянулась выше и обернулась вокруг него, из-за чего Драко толкнулся в нее бедрами, и низкий стон вырвался из его горла. Сжав рукой полку над головой, он толкнулся жестче в то же мгновение, как подтянул Грейнджер к себе. Она выдохнула его имя, и их поцелуи стали глубокими, жадными.

— Мерлин, — прохрипел он через пару мгновений, отстранившись, и прижался своим лбом к ее.

— Драко, — снова прошептала Гермиона, тихо и прерывисто дыша, когда ее пальцы проскользнули под тонкую ткань его футболки и пробежались вверх по его спине, задевая кожу ногтями.

Малфой втянул воздух через зубы. Его контроль не шел ни в какое сравнение с неделями сдерживаемой необходимости. Он хотел разорвать ее одежду, бросить ее на выцветший диван-честерфилд за спиной и почувствовать ее обнаженную кожу.

Драко снова впился губами в ее рот, изучая тот языком и вжимая ее в грубые полки, пока руки блуждали по всему ее телу. Гермиона встретила его с такой же страстью, а затем резко оттолкнула их обоих от стены. Он позволил ей вести себя назад, но когда его ноги ударились о край дивана, она разорвала поцелуй и подняла на него взгляд. Ее глаза были темные. Пока Малфой наблюдал, ее рука потянулась выше и остановилась посередине его груди, а потом толкнула его вниз. Тяжело дыша, он рухнул на старый, потертый бархат и посмотрел на Грейнджер из-под ресниц.

— Ты прекрасен, — прошептала она, и на малейшее мгновение он замер, прежде чем потянуться и схватить ее за запястье.

— Иди ко мне, — его голос был низким, грубым.

И она пошла — забралась к нему на колени и оседлала, наклоняясь и захватывая его губы в очередной обжигающий поцелуй, а ее пальцы снова оказались в его волосах.

Блядский ад.

Он хотел этого, думал об этом почти постоянно, но так и не оказался готов.

Малфой откинул голову и позволил ей делать с собой все, что захочется. Провел руками по ее бедрам и обхватил талию. Ощущение купальника под коротким хлопковым платьем напомнило ему о произошедшем ранее, когда он подошел к бассейну и увидел, как она потягивается, а завязки и крошечные куски ткани едва прикрывают ее прекрасную спину и идеальную задницу. Желание пронеслось по нему тогда так же, как и сейчас, и он снова простонал ей в губы, пока те не покинули его, чтобы двинуться вдоль линии челюсти, поднимаясь к уху. Грейнджер стянула куртку с его плеч, а его руки опустились на подол ее платья, задирая, комкая. Пальцы дрожали, скользя по гладкой коже ее бедер.

— Драко, Драко, Драко, — выдыхала она как молитву.

Или заклинание.

И, может, это оно и было, потому что он забыл все, что, вероятно, должен был помнить прямо сейчас. Забыл, что они только что были в опасности. Что это, вероятно, была плохая идея. Что они по-прежнему могли быть в опасности.

Малфой почти забыл, кем являлся.

Она произнесла его имя еще один раз, судорожно выдыхая возле его уха, в тот же миг, как толкнулась вперед, вниз и к нему, тем самым выпустив в нем нечто дикое. Драко обхватил руками ее талию и поднял, впиваясь в ее губы и не отпуская, когда быстро повернул, опустил на диван и навис над ней. Он хотел вжать ее в подушки, ощутить ее под собой, поглотить ее. И она позволила ему: подняла руки и притянула к себе, вытягивая свои ноги между его и углубляя поцелуй. Он отчаянно поцеловал ее в ответ. Зарылся руками в ее волосы и потянул за пряди, задирая ее голову, а затем двинулся губами вниз по сладкой линии ее шеи, задевая кожу зубами, и снова почувствовал ее ногти на своей спине. Она выгнулась дугой, и он отстранился. Образ, представший перед ним, отпечатался в его сознании: беспорядочные длинные кудри, приоткрытые от рваных вздохов опухшие губы, сверкающие глаза под опущенными веками.

Мерлин, к чему все идет?

Блять, она сводила его с ума. Он ослеп от желания.

Ее рука потянулась выше, провела пальцами по его челюсти, а затем опустилась на скулу. Он повернул голову, закрывая глаза, и поцеловал ее ладонь.

— Драко, я… — в тоне ее голоса был вопрос. Тот, на который, он знал, что должен был ответить до того, как они зайдут дальше, до того, как они достигнут точки невозврата.

Драко открыл глаза, заглядывая в ее.

— Гермиона, — его взгляд проскользил по ее лицу.

Ее имя на его губах и все, что оно значило, было таким трепетным… и пугающим.

Я так чертовски сильно хочу тебя.

Прости меня, если причинил тебе боль.

Я твой.

Отчаянные слова. Правдивые слова. Могла ли она как-то прочесть их на его лице, в его касании?

Гермиона двинулась под ним, медленно и намеренно — точка соприкосновения изысканна. Он замер и посмотрел на нее, а она не оборвала зрительный контакт… И сделала это снова. Драко почувствовал, как теряет концентрацию в необходимости утонуть в ней, забыть себя совершенно и полностью. Его левая рука вновь опустилась к краю ее платья, а правая к тонкой лямке на ее плече, где он прикоснулся губами к золоту, мягко прикусил, оттягивая, и провел языком по сладко-соленой коже. Она низко, гортанно простонала, и он почувствовал, как ее пальцы переместились со спины на торс, а затем опустились, проникая под пояс брюк. Его мышцы содрогнулись от ее прикосновения, бедра дернулись. Рука на ее подоле скользнула выше, когда он зарылся лицом в идеальный изгиб ее шеи, плеч и аромат волос.

— Я хочу… — слова вырвались из него рвано и отчаянно.

— Да, — ее шипение в ответ.

И она начала извиваться, помогая ему тянуть платье выше и выше, когда громкий треск раздался в воздухе.

Малфой даже не замер. Он дернулся вперед, хватаясь за палочку в кармане куртки, пытаясь быть осторожным, чтобы не раздавить Гермиону, не причинить ей боль. Он почувствовал, как широко раскрылись глаза, какими они были дикими, когда его накрыла паника.

Это был треск аппарации, он был уверен в этом.

Драко занял оборонительную позицию перед Гермионой, которая тоже вскочила и выхватила палочку из своей сумки, лежащей на полу. Но она переместилась из-за его спины так, что теперь они стояли бок о бок перед диваном с вытянутыми палочками.

Образы того, как Пьюси, Долохов или кто-то хуже находят их в таком положении, охватили сознание Драко. Он взглянул на Гермиону: ее волосы пребывали в беспорядке, одежда была растрепана. Он знал, что сам выглядел так же. И любому вошедшему будет ясно, чем они занимались. Образы того, что могут сделать Пожиратели смерти в ответ, скрутили нутро. Искаженное от боли выражение лица его матери, возникшее перед глазами, заставило ощутить вкус желчи на языке.