Читаем без скачивания Черное кружево - Дженнифер Блейк

— Если люди объединяются в общество, они должны жить по определенным правилам, иначе они будут постоянно грабить и убивать друг друга, мало надеясь на взаимопомощь и еще меньше на то, что они могут спокойно спать по ночам. Корсары действуют в этих водах уже более сотни лет, и законы, определяющие их поступки и поведение, сложились здесь согласно традиции. Хотите, я познакомлю вас с ними?

У Фелисити не оставалось другого выбора. В любом случае это казалось ей лучше, чем стоять на палубе одной, привлекая пристальные взгляды матросов. Она утвердительно кивнула.

— Отлично. Я перечислю вам условия договора, который подписывает любой, кто поднимается на борт «Ворона». Первое: каждый член команды имеет право голоса при обсуждении текущих дел, право на равную долю свежей провизии и крепких напитков, захваченных в любое время; он может пользоваться ими, за исключением случаев, когда ввиду их недостатка возникает необходимость голосования о сокращении рациона в интересах всего экипажа. Второе: каждый из команды в соответствии с судовой ролью может быть вызван на борт захваченной приза, поскольку он имеет право на дополнительную пару одежды сверх причитающейся ему доли. Виновный в обмане других членов экипажа на сумму, превышающую один доллар серебром, драгоценностями или деньгами, подлежит высадке на необитаемый остров. В случае совершения кражи одним из членов команды виновному отрезают нос и уши, после чего он должен быть высажен с судна в месте, где есть человеческое жилье, однако там, где ему неминуемо придется испытать трудности. Третье: во время плавания никто не имеет права играть в карты или в кости на деньги. Четвертое: огни и свечи должны быть погашены в восемь часов вечера. Если после этого у кого-либо возникнет желание выпить, он должен заниматься этим на верхней палубе. Пятое: все члены команды обязаны содержать пистолеты и сабли в чистоте и готовности к бою. Шестое: никаких женщин на борту. Если кто-либо из экипажа будет уличен в том, что взял в плавание переодетую женщину, его ждет смерть…

Фелисити невольно вздрогнула.

— Что в таком случае могут сделать с Ашанти, с моей чернокожей служанкой?

— Сейчас она считается пассажиркой, к тому же, как и вы, находящейся на иждивении Мюрата. А что будет потом, посмотрим. Кроме того, она ведь не переодета. Так на чем я остановился? Ах да, седьмое условие. Бегство с судна или покидание места боя наказывается смертью или высадкой на необитаемый остров. Восьмое: на борту запрещены драки. Все споры должны разрешаться на берегу с помощью шпаги и пистолета или того и другого. Девятое: никто не может призывать сменить образ жизни, за исключением случая, когда после раздела добычи доля каждого члена экипажа превысит тысячу фунтов товарами. Если кто-либо лишится на службе одной из конечностей или станет инвалидом, он получает из общей казны восемьсот долларов; в случае других увечий ему выдается меньшая сумма, размер которой зависит от их тяжести. Десятое: капитан и квартирмейстер получают по две доли с каждого захваченного приза; парусный мастер, боцман и пушкарь — полторы доли; прочие офицеры — одну с четвертью; матросы — одну. Эти несколько законов представляют собой своеобразный кодекс чести, впрочем, вам вряд ли придется им руководствоваться.

— Квартирмейстером, насколько мне известно, является Валькур. Но вы, кажется, сказали, что на «Вороне» есть и другие офицеры?

— Совершенно верно, хотя я не могу упрекнуть вас в том, что вы не сумели отличить их от остальной команды. Мюрату, как квартирмейстеру, принадлежит право решающего голоса. Он единственный, кто может приказать высечь кого-нибудь плетью; здесь, как по закону Моисея: сорок ударов минус один. Кроме того, он первым поднимается на борт захваченного приза и решает, что следует взять для нужд экипажа. Согласно теории капитан должен выступать в роли боевого командира, обладающего абсолютной властью во время погони и сражения, в то время как вести судно и распоряжаться постановкой парусов обязан парусный мастер. Однако на практике мне приходится разделять командование с Валькуром, а самому одновременно исполнять менее важные обязанности. Не исключено, что экипаж вскоре может решить, что я недостоин им командовать, и сместить меня с должности. Однако я в этом случае не буду роптать. Дни буканьеров сочтены. С каждым годом остается все меньше портов, все меньше мест, где нас еще принимают; за нами охотятся все больше кораблей испанской береговой охраны, а суда, которые мы пытаемся захватить, все чаще оказываются вооруженными немалым количеством хороших пушек. Мне еще повезло, я пока остаюсь жив и здоров, если не считать изматывающих приступов малярии. Я не жалуюсь на зрение и разум, хотя мне иногда приходит в голову, что я слишком долго испытываю терпение Господа Бога. Вероятно, этому пора положить конец.

— И чем же вы будете заниматься? — поинтересовалась Фелисити.

— Кто знает? — Капитан улыбнулся. — Впрочем, хватит обо мне. Вы собирались рассказать, как очутились у нас на борту.

Фелисити на мгновение почувствовала себя неловко. Но пока она обдумывала, что ответить Бономму, над головой у них раздался протяжный крик:

— Земля! Земля по правому борту!

Обернувшись, они увидели на горизонте темное пятно, напоминавшее низкую штормовую тучу зеленоватого оттенка. Фелисити нахмурилась.

— Что это за земля? Я рассчитывал, что мы не увидим ее, пока не доберемся до Франции.

— До Франции? Как прикажете понимать ваши слова, Франсуа Лафарг? Мы приближаемся к месту нашего назначения, единственному, куда мы могли пойти, покинув Миссисипи.

— Но, конечно… — начала было Фелисити.

— Не знаю, на что вы рассчитывали, мой юный друг, или куда собирались отправиться, но перед нами находятся острова Тортуга, порт, где «Ворону» предстоит бросить якорь, одно из последних убежищ для тех, кто ходит под черным флагом.

12

Тортуга, или Черепашьи острова, представляли собой три не слишком больших участка суши, вытянувшихся в цепочку. «Ворон» бросил якорь на центральном из них в удобной, защищенной от ветра бухте. Этот остров, известный как Большой Кайман, получивший такое название из-за слова на карибском наречии, означавшего гигантскую ящерицу-игуану, которые водились здесь в изобилии, раскинулся перед глазами, словно маленький рай с колышущимися на ветру пальмами, песчаными пляжами и сине-зеленым морем. Он походил на изумруд в окружении белоснежных кружев, приколотый на платье бирюзового цвета. Неподалеку от порта располагалось какое-то поселение, отдаленно напоминавшее деревню, где жили преимущественно британцы, однако если у него и было название, его бы все равно никто не смог определить точно.