Читаем без скачивания Крючок для пираньи - Александр Бушков

— У тебя фонаря не найдется взаимообразно?

— Да валяется где-то под сиденьем, посмотри. Нашел?

— Ага.

— Только я батарейки давно не менял, чем богат… Слушайте, может, повернем? Уж где-нибудь вас приютим… или на корабль вернетесь, что-то мне такой разгул страстей определенно не нравится, неспроста…

— Перебедуем, — подумав, сказал Кацуба. — Если тут очередной поганый сюрприз, лучше быть в гуще событий. Вряд ли нам новый митинг протеста устроят, в темноте митинговать как-то несподручно, я таких прецедентов что-то и не припомню…

— Литва, — обронил Мазур.

— А… Ну, там был не митинг, а классическая атака с серьезным оружием. Помню я этот «митинг», и по гроб жизни не забуду…

У очередного разгромленного магазинчика, мимо которого они проехали, властью был уже наведен относительный порядок: стояли два «лунохода», к одному волокут орущего мужичонку, но других пленных не видно — успели, видимо, юркнуть в темноту. Подсвечивая фонариками, по битому стеклу бродят милиционеры, ало-синие вспышки посреди окружающего мрака смотрятся вовсе уж жутко…

Савич высадил их у гостиницы, еще раз, чисто для проформы, предложил вернуться на корабль, но, вновь получив отрицательный ответ, попрощался и уехал. Они вошли в непроглядную темень вестибюля. Фонарик, и точно, светил совсем слабо. Остановившись, Кацуба поменял местами батарейки — лучик стал чуточку поярче.

Вдали мерцала свеча — за стойкой дежурный. Они пошли туда, словно гоголевские бурсаки, заблудившиеся в чистом поле. Из ресторана, как ни странно, доносились отголоски хмельного веселья — там при свечах невозмутимо прожигали жизнь местные представители бомонда.

— Кто тут? — настороженно окликнула их незнакомая, совсем молодая девчонка. — Вам что?

— Ключи от нумеров, прелестная, — раскланялся Кацуба. — Двести шестой и двести девятый.

— А, явились… — протянула она с непонятной злостью. — И не страшно вам теперь по городу болтаться?

— А что? — невозмутимо сказал Кацуба. — Мы люди непугливые, темнота, как известно, — друг молодежи…

Она швырнула ключи на стойку так, словно кидала грошик надоевшему нищему, нывшему под окном с утра до обеда:

— Я бы на вашем месте отсюда слиняла побыстрее. И так уже ходят какие-то, интересуются…

— Да в чем дело, красавица?

— А вы не знаете? — огрызнулась она. — Давайте, идите, мне работать надо… И так с иностранцами мороки выше головы, убийцы им везде мерещатся, теперь и вас черт принес…

Переглянувшись в полумраке, они забрали ключи и двинулись к лестнице.

— Неспроста… — протянул Кацуба.

— Радио слушайте! — язвительно кинула им вслед девица.

Меж первым и вторым этажами на площадке стояли несколько человек — молча, только багрово мерцали огоньки сигарет. Мазура с Кацубой осветили фонариком, ослепив на миг, столь же молча расступились. Всей кожей Мазур ощущал угрозу, но обошлось, никто на них не бросился.

— Ну что? — спросил Кацуба. — Будем кучей держаться?

— Пожалуй что, — согласился Мазур. — Не нравятся мне эти рожи на лестнице… В твой или в мой?

— В твой. В моем радио накрылось. А девочка что-то такое с явным намеком шелестела…

Он не закрыл дверь Мазурова номера, оставил приоткрытой. Повозился с окном, не без труда распахнув проклеенные бумагой створки, снова закрыл, удовлетворенно сказал:

— Порядок, в случае чего уйдем. Я с такого балкончика сигану запросто, ты, думаю, тоже… А батарейку надо экономить…

Погасил фонарик. Глаза постепенно привыкали к темноте, за окном обозначились звезды на небе. В гостинице стояла глухая, мертвая тишина.

— Может, и в самом деле перебазируемся на корабль? — спросил Мазур нейтральным тоном.

— Оно бы неплохо, — признался Кацуба. — Пашу нужно подождать. Потом, может, и перебазируемся. Где у тебя радио? Ага…

По радио крутили и без того приевшиеся шлягеры. Кацуба приглушил звук, подошел к двери, прислушался.

— Черт их поймет, торчат там или ушли…

— А ведь ждут кого-то, — сказал Мазур.

— Жди они нас, непременно залупнулись бы, а потому…

— Тихо!

Мазур, счастливо избежав столкновения с углами мебели, добрался до подоконника и повернул треснутую пластмассовую ручку.

— …овторяем выступление мэра города, — раздался женский, профессионально равнодушный, безликий голос. — Для тех, кто слушает нас впервые, повторяем выступление мэра города господина Колчанова. Напоминаем: оснований для паники нет, ситуация полностью контролируется властями, пока нет никаких данных о распространении отравляющих веществ поблизости от города…

Кацуба дышал над ухом. Мазур невольно затаил дыхание. Что-то зашипело, щелкнуло нечто, напоминающее электрический разряд, послышался захлебывающийся говорок мэра:

— Сограждане! К величайшему сожалению, провокационная деятельность проникших в наш город особистов с так называемого научного корабля «Морская звезда» не только не утихла, но и обернулась вовсе уж уродливыми формами. Сегодня около шестнадцати часов тридцати минут ими была выведена из строя линия электропередачи ТЭЦ-два, в результате чего город на неизвестное время лишен электричества. Собранные улики недвусмысленно указывают на заявившихся в Тиксон военных гэбульников, оставивших недвусмысленные следы на месте диверсии. Я распорядился произвести самое тщательное расследование, но уже сейчас, независимо от его результатов, могу смело заявить: эта варварская акция предпринята для того, чтобы запугать население Тиксона, борющееся против отравителей в погонах, за ликвидацию всяких следов присутствия военщины на земле, тяжелым трудом освоенной нашими прадедами. Сограждане! Призываю вас к порядку и спокойствию. Восстановительные работы уже идут, мы постараемся в кратчайшие сроки выправить положение. Надеюсь, вы покажете высокий пример гражданственности, присущий людям свободной, демократической России, отказавшись от каких бы то ни было проявлений анархии. В мэрии создан чрезвычайный штаб по ликвидации последствий диверсионной деятельности. Просьба сообщать о всех передвижениях диверсантов по телефону два-двадцать три-шестнадцать. Повторяю: два-двадцать три-шестнадцать. В самое ближайшее время из Москвы прибудет представительная комиссия, способная положить конец разгулу военщины. Сограждане! Я верю…

— Заткни его, — сквозь зубы сказал майор. — Вот оно что…

— Ну, анархии я пока что не видел, — фыркнул Мазур. — Трясти винные подвалы — это у нас и не анархия вовсе, а национальная традиция… А поскольку…

Он замолчал — с площадки донесся приглушенный женский крик, шум борьбы. Мазур узнал голос — и, не колеблясь, кинулся к выходу. Кацуба понесся следом, не вступая в дискуссии.

Майор с ходу осветил лучом обширную площадку, заорал что есть мочи:

— Стоять, уголовный розыск! Стрелять буду!

Возня, так и не прекратившаяся при их появлении, мгновенно обернулась отступлением со всей возможной скоростью — по ступеням отчаянно загрохотали подошвы, майор, оттолкнув Мазура в сторону, резко присел, погасил фонарик. Вовремя — внизу мелькнула беззвучная вспышка, что-то противно вжикнуло над их головами, звучно влепилось в стену. Кацуба ответил двумя выстрелами навскидку, но стрелял он, не видя противника, ради запугивания. И оказался прав — новых выстрелов снизу не последовало, шаги прогрохотали по необозримому вестибюлю, входной дверью грохнули так, что посыпались стекла.

Кацуба посветил фонариком. Как они и ожидали, в тусклом луче обнаружилась очаровательная мисс Деспард, растрепанная, но не сломленная морально — она прижалась к стене, встав в классическую «дикую кошку». Ее напарник, охая и кряхтя, как раз пытался распрямиться. Судя по всему, ему от всей русской души врезали сзади по шее.

— Бог ты мой, какая встреча! — воскликнул Кацуба на своем скверном английском, осветив себя фонариком и спустившись на три ступеньки. — По-моему, это и называется — пресса в горячих точках? Мисс Бейкер, вас кто-то хотел обидеть?

Она шагнула вперед, запахивая порванную блузку:

— Какие-то хулиганы…

— Ну конечно, — сказал Кацуба. — Тут всякий хулиган таскается с бесшумкой, как же, навидались… Помощь нужна?

Она сдержанно сказала:

— Нам не помешало бы добраться до телефона…

Напарник безмолвствовал, потирая ушибленные места, косясь на нежданных спасителей с откровенным подозрением.

— Я тут знаю один поблизости, — сказал Кацуба. — Вас проводить?

— Мы предпочли бы сами…

— Знаете, тут на улицах…

Он перегнулся через перила, всматриваясь. В вестибюле снова топотали — небольшая группа целеустремленно неслась к лестнице, полосуя воздух перед собой лучами мощных фонарей. Торопливо спрятав пистолет, Кацуба выпрямился, хмыкнул: