Читаем без скачивания Билет на солнце, или Сказка о потерянном времени - Диана Морьентес

— Я уже столько раз взлетала и приземлялась, но с некоторых пор у меня перед глазами все равно стоит одна и та же картинка: вечерний Париж с высоты приземляющегося самолета… Он просто изумителен, Макс! Весь усыпан желтыми фонарями… Выглядит, как золотая вышивка на черной бархатной ткани: паутинки, иероглифы, геометрические фигуры с неизвестными названиями… И посреди всего этого — золотая статуэтка Эйфелевой башенки. Знаешь, такая игрушечная, так и хочется оторвать ее оттуда и положить в карман! И машинки по дорогам стекаются, как серебряные капельки ртути, медленно так собираются вместе на светофорах… И ты минут двадцать, пока самолет снижается, любуешься этим шедевром в ночи…

Он легко улыбался, слушая сей монолог, в красках представляя себе этот пейзаж. Она с такой любовью говорит об этом городе!

— У тебя нет возможности учиться там дальше? — предложил он заманчивую идею.

— Я и так уже двойную дозу получила, — покачала она головой с ностальгической улыбкой. — Крис говорил, когда мы съемки окончили, что хотел бы поработать со мной еще в психологическом триллере, предлагал мне роль подружки Джареда Лето, но это только в замыслах было. Возможно, если вдруг… Мне было бы интересно поработать с Джаредом, меня так впечатлила его игра в «Реквиеме по мечте»! Если Крис меня позовет еще сниматься, может…

Она робко опустила глаза и сглотнула появляющийся ком в горле. Максим взял ее за руку.

— Я поддержу. И морально, и материально.

Она заулыбалась и растроганно уткнулась лбом в его плечо, пряча свою раскисшую от радости физиономию.

В хвосте салона с грохотом появились стюардессы с тележкой. Предлагая напитки, неохотно ползли к первым рядам, попутно расшифровывая каждому пассажиру наизусть зазубренные наименования и сопровождая все свои действия демонстративными улыбками. Казалось, они не столько хотят создать людям настроение, сколько просто отрабатывают сложившиеся стереотипы.

Пассажиров было немного. Кое-где из трех кресел было занято два, а где-то даже по одному: посадочные талоны выдавали равномерно по всему салону. Позади Наташи с Максимом, например, сидела одна девушка, которая убрала между креслами подлокотники и расположилась поперек всех трех мест лежа, подложив под голову скомканную кофту. Макс оглянулся оценить обстановку в салоне и позаимствовал у этой девушки идею: подняв мешающий подлокотник, привлек к себе Наташу, и они весь недолгий полет провели, как дома, сидя на диване в обнимку.

— Наташ, я хочу тебя кое о чем попросить, — начал он вполголоса, пока стюардессы еще достаточно далеко.

Он сделал паузу. Наташа молча ждала продолжения, хотя эта небольшая пауза непонятного происхождения вызывала некоторую тревогу.

— …Если будешь спать с другим мужчиной, пусть он будет в презервативе. Даже если это очень надежный человек с кучей справок о здоровье, и даже если ты пьешь таблетки. В общем, считай, что это моя прихоть — пусть без презерватива буду только я.

У Наташи открылся рот от удивления, она не могла понять, шутит он или нет. Заглянуть ему в глаза не решилась, но судя по голосу, который выдавал все его волнение — это серьезно. Девушка растерялась и не знала, что ответить, и Максиму пришлось продолжать не своим голосом:

— Я, конечно, не узнаю, как там было все на самом деле, но мне будет легче, если я буду думать, что раз я попросил, то ты так и сделаешь…

Он неуверенно покосился в ее сторону, ожидая реакции.

— Да я не хочу ни с кем спать, кроме тебя, — возразила Наташа.

— Захочешь. Это вопрос времени.

Девушка напряглась. Согласиться выполнить его просьбу — значит, признать, что будет изменять. Но он будет переживать, сомневаться в ней, рисовать себе сценки ее измен.

— Я же заранее знаю, что разочаруюсь во всех после тебя… Это удержит меня, даже если кто-то и вызовет во мне физическое влечение, — мямлила она, пытаясь заранее оправдать свой отказ.

— Это не будет решающим фактором, — покачал Макс головой. Экипаж «авиалайнера» с грохотом подбирался все ближе. — Даже твердые жизненные принципы не будут решающим фактором. Мне томатный сок, пожалуйста! Спасибо.

Он подождал, пока стюардессы по обе стороны тележки с напитками раздали заказы направо и налево и продвинулись к следующим рядам. Отпил немного сока из только что полученного пластикового стаканчика, отставил его на откидной столик и снова тихо обратился к жене:

— Ты способна испытывать страсть, и однажды она накроет тебя с головой. Если не сейчас, то через годик-другой. Да, возможно разочаруешься. Возможно даже, ты будешь заранее знать, что он никчемный любовник, но все равно рискнешь попробовать, потому что это желание будет сильнее тебя. Все твои принципы будут по-прежнему стоять стеной, ограждая тебя от опрометчивого шага, но, словно по волшебству, специально для этого человека в твоей стене появится дверь… И тогда пусть он будет в презервативе.

У девушки сами собой нахмурились брови. Она отстранилась, все же вывернулась посмотреть мужу в глаза, но встретившись с его взглядом, потеряла всю логическую цепочку своей почти уже высказанной мысли. Он не сомневался. Она почему-то не стала спорить. Он говорил о чем-то, что знал лучше нее.

— Я поняла, — ответила она с прежним упрямством.

— Хорошо, — кивнул он с облегчением.

Обшарпанные стены, обитые дешевым, повидавшим виды не белым пластиком; грязный плиточный пол, как в фильмах ужасов, лишь кровавых пятен не хватает; приоткрытая подбитая дверь со значком туалета, болтающаяся на раздолбаных петлях — интересно, она хоть замыкается? Лента выдачи багажа своровала себе на память сотни аэропортовских наклеек с чужих чемоданов — ее никто от них не очищает, и они, замызганные, уже в который раз бегут по кругу, собирая все новую и новую грязь. Вот, что видят иностранцы, прилетая в Шереметьево-2. Это — их первое впечатление о России.

— А что, это нормально — такой международный аэропорт? — удивился Макс, брезгливо поморщившись.

Вылетали в Италию они прямым чартером из Сочи, и там и то было чище, хотя по дизайну старый Сочинский аэропорт не сильно отличался от этого места. Но только это же и вовсе столица!

— Да нет, это хороший аэропорт, ухоженный, — возразила Наташа. — В Париж вылетать было одно удовольствие. Хотя очереди на таможне, конечно, были. Но за пределами этой комнаты все чисто и сверкает… Гламурненько.

— Удивительно, — произнес мужчина.

— Но лучше «Шарля де Голля» я пока ничего не видела, — улыбнулась Наташа грустно. — Там изюминки в каждой детали. Шереметьево по сравнению с ним — как… Да как Сибирь по сравнению с Европой.

Пока Максим дожидался, когда два их чемодана появятся на ленте, Наташа шарила взглядом по двум плазменным экранам, подвешенным выше толпы и совершенно не подходящим под этот интерьер. На них был виден с нескольких ракурсов зал встречающих, а там точно так же — этот зал выдачи багажа. Наташа увидела Диму в одном из этих телевизоров и чуть было ему не закричала от радости, но вовремя остановилась, напомнив себе, что между ними стена.

— Ну, вот.

Мужчина поставил перед Наташей ее маленький розовенький чемоданчик, вытащил выдвижную ручку, и они поплелись в очередь на проверку паспортов и багажа. Было как-то странно в груди, опустошенно. Разве путешествия не должны заполнять твою сущность массой новых впечатлений?!

— Ты как, в порядке? — спросил Макс тихо, когда они застряли в очереди.

Сейчас он должен будет оставить ее в Москве. Оставить ее — после всего, что они пережили за последние две недели. Ему не верилось. Сердце рвалось из груди. Хотелось, чтобы эта очередь никогда больше не двигалась. Уж лучше сдохнуть в этом грязном месте, но вместе с Ней, чем снова вернуться в свою прежнюю жизнь без нее…

— Трудно назвать это порядком, — наконец, ответила она с усмешкой на его вопрос.

Ей не хватило, возможно, лишь нескольких дней, чтобы разобраться в себе до конца. Без него она уже не справится. Он не сильно вмешивался в этот процесс, просто направлял и поддерживал. Очень мудро. Делился с ней такими вещами… Секс… Наташа была не в силах додумать каждую мысль, перескакивала с одной на другую — так столько всего же было! За две-то недели! За две недели, которые они провели вместе — неразрывно — без исключений — как одно целое. С невозможностью сбежать. Это были новые правила, и они Наташе понравились!

Она кинула неуверенный взгляд на мужа — он улыбнулся и отвел глаза. Он уже просил однажды.

Женщина в форме с погонами вернула им паспорта; они, пропищав, шагнули через рамку металлодетектора, но к ним не стали придираться. Наташа была права — тут уже было чисто и опрятно, довольно фешенебельно. Странно. Максим почувствовал себя иностранцем в непривычном, дорогом месте. Дима кинулся к Максу — он шел первым. Наташа плелась следом, тяжело таща за собой яркий чемоданчик на колесиках, как будто он был до отвала забит кирпичами. Мужчины пожали друг другу руки, потом Дима обнял Наташу, чмокнув ее в щеку.