Читаем без скачивания Крестная мамочка - Кэрри Адамс

— Ты что творишь, мать твою! — выпалила я, хватая малыша с дивана. Потом крутанулась к Нейлу: — Ладно, эти безголовые курицы ни черта не смыслят, но ты-то отец! В комнате накурено, на столе россыпи кокса. Ты в своем уме?

— Говорил же я — не надо их сюда, — подал из кресла голос сутулый тип.

Я вынесла ребенка в коридор и положила прямо на ковер. Когда я вернулась, Нейл накинулся на меня с оскорблениями. Мат ничуть не задел меня: на Нейла мне плевать, главное — отнять у него малыша. Подбежав к окну, я отдернула плотные шторы и злорадно усмехнулась, увидев, как от яркого света все в комнате скорчились и сморщились, будто устрицы в лимонном соку. Густой серый дым повис клочьями, как дартмурский туман. Мигом справившись с задвижкой, я распахнула окно и выхватила второго близнеца. К счастью, Нейл был слишком пьян, чтобы сопротивляться, хотя и пытался.

— Ты недостоин своих детей и Хэлен!

— Да пошла ты! — Он сделал нерешительный шаг ко мне. — Отдай Томми, дура!

— Попробуй только тронь — и я звоню в полицию! Клянусь, Нейл, рука не дрогнет!

— Оставь ты пацана, — снова вмешался сутулый. — Она права. Им тут не место. Иди сюда, дружище, выпей.

Я выскочила из комнаты, подняла с пола второго малыша — Бобби, как выяснилось, — и взлетела по лестнице. На первой же площадке пришлось остановиться и отдышаться. Близнецы были увесистыми, а держать их все еще требовалось с осторожностью, как новорожденных. У меня заныли руки. Я сбросила туфли и одолела еще четыре пролета. От одежды малышей несло табаком, я невольно принюхивалась и ненавидела их отца всей душой. На меня в упор смотрели четыре круглых каштановых глаза. Не останавливаясь, я чмокнула мальчишек в круглые теплые лбы и пробормотала:

— Простите, ребята.

Очутившись в чистенькой детской, я захлопнула за собой дверь.

— Вот так. А теперь снимем эти грязные одежки и подышим свежим воздухом. Крестная не даст вас в обиду.

Бобби я уложила на коврик с кроликом Питером, а Томми — с уткой Джемаймой и метнулась в комнату Роуз. На стук она вышла, одетая в пальто.

— Мне нужна ваша помощь.

Она лишь покачала головой.

— Как вы не понимаете, Хэлен измучилась, Нейл с дружками, а я…

— Сожалею.

— Ну пожалуйста, я ведь даже не знаю, как…

— У меня сегодня выходной.

— Опять?

Роуз помрачнела.

— Простите, я не хотела вас обидеть. Я знаю, вы работаете целые сутки. Но задержитесь хоть ненадолго, прошу вас! Хэлен заплатит вам. Если хотите, я сама заплачу!

Она с отвращением сузила глаза:

— При чем тут деньги!

— Вы только не обижайтесь! — В панике я уже не понимала, что несу. — Поймите, Хэлен необходимо выспаться.

— Я вернулась только из-за детей. Но с меня хватит!

Только тут я заметила, что рядом с ней стоит чемодан.

— Куда же вы?

Роуз не удостоила меня ответом.

— Пожалуйста, не уходите! Ради всего святого, не сейчас! Хэлен нужна помощь.

— Нужна. Но не от меня.

— Она в отчаянии! — убеждала я.

— Знаю. Но если так будет продолжаться и впредь, я ничем не смогу ей помочь.

— Она не виновата! Это все Нейл!

— Тесса, можете оправдывать ее как хотите, но я здесь не останусь. Не хочу видеть, как Хэлен губит себя.

Я поняла ее: это зрелище было ненавистно и мне. Я не могла смотреть, как обходится с Хэлен ее муж, но ничего не могла поделать. В открытую дверь детской Роуз видела мальчишек, лежащих на ковриках. На секунду у меня мелькнула надежда, что она унесет чемодан обратно в комнату, но она только покачала головой и распрямила плечи. В глазах Роуз стояли слезы. Я долго смотрела, как она спускается по лестнице. Через несколько минут тяжелая входная дверь с громким стуком захлопнулась.

Я вернулась в детскую, раздела близнецов, заглянула в памперсы и убедилась, что чистые. Малышей я обрядила в свежие одежки, с умыслом выбрав разные. Томми достался комбинезон с тигрятами. Бобби — с бабочками. Т — тигренок, или Томми. Б — бабочка, или Бобби. По крайней мере, теперь я смогу различать их.

Дурацкое вечернее платье здорово мешало. Прокравшись в комнату Хэлен, я нашла спортивный костюм и кроссовки. Только с размером промахнулась. Заглядывать к Хэлен еще раз я не решилась, поэтому с трудом втиснулась в розовый велюр, надеясь, что в таком виде на знакомых не напорюсь. Носить розовый велюр — привилегия хорошеньких. Я снова отнесла мальчишек вниз, а это вам не шутки, и разыскала коляску на цокольном этаже. В детскую пришлось сбегать еще трижды: я напрочь забыла все необходимое. Сначала я прихватила замороженное молоко, но не додумалась взять бутылочки. Потом понадобилось бежать за теплой одеждой. Немного погодя Бобби срыгнул и ему потребовались новые одежки. К счастью, всех детских вещичек в доме было по две, так что второй костюмчик с бабочками нашелся без труда. Заодно я вспомнила про памперсы и захватила упаковку.

Из дома я вышла уже уставшей, а Томми пришлось одному провести в коляске минут сорок. Конечно, он раскапризничался. Лишнего похода наверх я бы не вынесла, потому довольствовалась подручными средствами. Крышка от банки с джемом вполне устроила Томми, он сунул ее в рот и задремал. Во всем этом был лишь один плюс: Нейл испарился вместе с дружками.

Я оставила Хэлен записку, попросила позвонить мне, как только она проснется, сообщила, что близнецы у меня и с ними все хорошо. Затем я выкатила коляску на улицу и поняла, что мне самой не помешает взбодриться. Глянула на часы: половина одиннадцатого — не слишком ли рано для алкоголя? Ладно, обойдемся кофеином. У ворот Ноттинг-Хилла полно уютных кафешек, где можно праздно просидеть все утро, но коляска не пролезет в двери, а уж протиснуться между столиками нечего и мечтать. Да, коляска супернавороченная, но чудовищно громоздкая и, если честно, слишком роскошная, чтобы внушать сочувствие. Стоя возле одного кафе, вдыхая аппетитный аромат печеного теста и гадая, есть ли у меня шанс попасть внутрь, я заметила, что из-за стекла на меня смотрят с неприкрытой враждебностью. После бессонной ночи, в розовом велюре, я выглядела жутко, как и полагается замотанной молодой мамаше.

Я торопливо направилась в единственное место, где, как мне было доподлинно известно, могла сбросить ношу с плеч и перевести дух. Обычно я бежала от «Старбакса» как от чумы. Нигде мысли о бездарно потраченных яйцеклетках не наваливаются на меня с такой силой, как в «Старбаксе». Пока доберешься до непонятливого бариста, непременно узреешь хоть одну молочную железу, а то и несколько, если кофейню облюбовала местная мамская группа, а за двадцать минут ожидания своего стакана теплого молока успеваешь наслушаться, как сушить феном «нижний этаж», и наизусть заучиваешь список мазей от трещин на сосках. Зато в «Старбаксе» двустворчатые двери, и для женщин с детьми их всегда придерживают. Здесь никто не бросал в мою сторону насмешливые взгляды — наоборот, на меня смотрели с сочувствием и пониманием, будто говорили: «ЭКО, дорогая?» Я заказала тройной капучино и как подкошенная упала на обитый коричневым бархатом стул. Кто-то забыл на столике газету, и несколько блаженных минут я читала ее, пила кофе и думала, что иметь детей не так уж страшно.