Читаем без скачивания Снежная королева - Джоан Виндж

- Что это он тебе дал? - Мать подошла к ней и подозрительно уставилась на брошюры.

- Это.., любовные стихи. - Элсевиер торопливо сунула книжечки за пояс и прикрыла шалью. - Некоторые он сам написал.

- Хм, - мать покачала головой, колокольчики ее ожерелья зазвенели. - Но ведь он с Харему; он твоему отцу видеокомпьютер подарил, чтоб разрешил ему с тобой повидаться. Наш-то хозяин очень доволен был. Да все равно, в конце концов, решать-то ему.., не нам.

- Почему? - Элсевиер вскочила, брошюры рассыпались по земле. - Почему не нам?

Мать молча взяла у нее из рук цветок и повела обратно, на женскую половину дома.

ТиДжей был верен своему слову и каждый день приходил повидаться с ней; перед ее родителями он был прямо-таки образцом респектабельности, а наедине с ней - упрямым мечтателем, видевшим в ней не ту невежественную девушку, какой она была тогда, но прекрасную женщину, какой она только еще могла стать. Он притащил ей целую кучу революционных брошюр, которые упорно выдавались за любовную лирику; но прежде чем она успела сама начать исследование того нового мира, горизонты которого он с каждым днем все шире открывал перед нею, ее неудачные попытки доказать, что и она имеет собственные права, привели к тому, что родители обнаружили склад запрещенных брошюр, и ухажер был изгнан из их дома и из ее жизни.

- Но ведь ты же не позволила им разлучить вас? - Мун даже наклонилась вперед. - Ты, наверное, убежала, да?

- Нет, дорогая моя. - Элси покачала головой, с былой покорностью складывая руки на коленях. - Отец запер меня на верхнем этаже башни - он испугался, что я действительно убегу, прежде чем мне самой эта мысль в голову пришла. - Она улыбнулась. - Зато ТиДжею это пришло в голову сразу. И вот однажды ночью он забрался в окно моей башни и выкрал меня.

- И ты...

- Я чуть с ума не сошла! Я ведь была обыкновенной невежественной девчонкой; он ошибался, считая меня такой уж бунтаркой; своими выходками и нежеланием подчиниться родителям я, скорее, хотела доставить удовольствие ему...

А похитив меня, он мое доброе имя с грязью смешал. Я чуть не умерла от стыда в ту ночь. Но к утру мы добрались до космопорта, и пути назад не было. Она посмотрела в окно, хотя видела перед собой совсем другое время и место. И потом всегда было так, всю нашу совместную жизнь. Он твердо верил в девиз: "Если уверен, что прав, смело иди вперед", ну а моим девизом было: "Делай то, что велит тебе твой долг"... Но даже в ту ужасную ночь ни тени сомнения не возникло в моей душе; я была уверена, что он поступает так из самых лучших побуждений, что он любит меня так сильно, как я никогда и мечтать не осмеливалась. Потом - годы спустя - я как-то упрекнула его за то, что он повел себя тогда чересчур грубо, чересчур по-мужски, а он только рассмеялся в ответ и сообщил, что всего лишь пытался "действовать в рамках существующей системы социальных отношений".

Мы поженились буквально на космодроме с помощью одного из этих отвратительных механических нотариусов, и перелет на Харему был нашим медовым месяцем. Бедный ТиДжей! Мы пролетели половину галактики, прежде чем я позволила ему дотронуться до меня. Но раз и навсегда усвоила: все, что мне говорили - твердили всю жизнь! - о моем теле, это ложь. Куда легче было поверить, что и у меня есть мозги, которые требуют пищи... Мы были очень разными во многом.., но души наши были как одна душа. - Она вздохнула.

Тьма внезапно поглотила их - трамвай нырнул в одну из прозрачных "спиц", вакуумных тоннелей, которые выходили прямо в космическую "ступицу" городского колеса. История, рассказанная Элсевиер, странным образом преломилась в восприятии Мун - ей почему-то вспомнились огонь в очаге, ветер за окном, горячие поцелуи и два сердца, бившиеся рядом как одно. Черная пустота заполнила космос ее души, заползая в сердце, меняя лицо, обесцвечивая саму ее душу...

- Жаль, что я его не знал! - Во тьме на мгновение мелькнуло лицо Кресса он раскуривал тонкую длинную сигарету, какие здесь курили, кажется, все.

- С-с-сейчас-с-с его с-с-с нами нет-с-с-с, - спокойно просвистел Силки, словно отмечая очевидность этого факта. Он говорил на едва понятном сандхи, языке Харему, ставшем международным языком. Мун как раз учила его с помощью Элси. Однако, несмотря на сложности с произнесением человеческих слов, мыслил Силки как всегда ясно.

- В споре ТиДжей непременно припер бы тебя к стенке, Кресс, - любовно сказала Элси. - И он всегда был наготове. Зато ты гораздо лучше управляешь кораблем!

Кресс засмеялся, потом закашлялся.

- Тебе же запретили курить! - Элси потянулась и вынула из его пальцев тлеющий красный огонек; он не сопротивлялся.

- Нет его с-с-с нами, - снова сказал Силки. - Нет. Нет... - словно помешался на этом слове.

- Да, Силки, - прошептала Элсевиер. - Хорошие люди всегда умирают слишком рано, даже если им до ста лет жить на роду написано. - Она погладила одно из изуродованных щупалец, лежавших на спинке кресла. - Я больше никогда не видела его таким сердитым и веселым одновременно, как в тот день, когда он вытащил тебя из уличной толпы во время карнавала в Нарликаре. - Она покачала головой; раздался серебристый перезвон колокольчиков. - Он за каждого душой болел, всем помочь хотел; боль каждого как свою чувствовал. Благодарение богам, он был человеком сильным. И все равно - не знаю, как он с этим жил?..

Где-то сейчас Спаркс? Кто тот человек, что причиняет ему боль? И почему я не могу помочь ему? Своей изящно обутой ногой Мун беспокойно постукивала по краешку сиденья. Потом посмотрела на Силки с неожиданной симпатией. Хозяйка! Я не могу больше ждать! Домой! Костяшки ее пальцев побелели, так сильно она сжала спинку кресла.

- ..Подумать только, он оборвал все свои связи с революционерами только потому, что боялся ЗА МЕНЯ - а я ведь знала, что за свои убеждения он бы с радостью жизнь отдал. Я тогда сердилась, но и рада была тоже: он ведь был настоящим пацифистом среди тех, кто пацифистами только считались... - Элси затянулась сигаретой, отобранной у Кресса. - И тогда он занялся контрабандой. О боги!..

Трамвай снова вылетел на свет - уже на уровне космопорта. Стены космопорта были украшены сценами из жизни различных миров Гегемонии; на нижних уровнях комплекса, занятых складами, невообразимое количество товаров со всех планет ожидало, когда все это переправят на Харему. А мудреная техника, созданная технократами Харему, в свою очередь ждала отправки в иные миры. Здесь на стенах Мун видела изображения побед высокоразвитой технологии Харему, например в космосе. Эти картины были специально рассчитаны на то, чтобы сразу ошеломить гостей с наиболее отсталых планет. Мун уже знала, что их орбитальный город самый большой, хотя и не единственный, космопорт Харему. Существовали еще тысячи других посадочных станций, промышленных предприятий и прочих структур, тоже вынесенных на орбиту и обслуживаемых людьми, которые практически всю свою жизнь проводили как бы между небом и землей. Одна лишь мысль о том, чтобы жить всегда в этой черной пустоте, вызывала у Мун тошноту и депрессию.