Читаем без скачивания "Фантастика 2023-100". Компиляция. Книги 1-23 (СИ) - Голотвина Ольга Владимировна

Лже князь облегченно выдохнул. Рука об руку с женой, Смирнов проследовал сквозь живой коридор к выходу из храма. Когда они уже подходили к двери, в проеме появился темный силуэт. Взглянув в лицо этого человека, Павел вздрогнул, резко остановившись.

На него смотрел демон из прошлого. И пусть он постарел. Пусть лицо украшали усы и аккуратно подстриженная борода, но не узнать его было нельзя. Это был именно тот самый оперативник, что неотступно преследовал его, неумолимо наступая на пятки в той, уже почти забытой им жизни. Это был тот человек, что чуть не схватил его в лагере моджахедов, во время ночной атаки спецназа. По сути именно из-за него он и оказался в этом времени. Хотя за это Павел был готов и поблагодарить.

Стоящий в дверях человек улыбнулся ему, будто старый знакомый. Но от этой улыбки Павла пробил холодный пот.

– Что с тобой?

Голос жены выдернул Смирнова из тумана. Он перевел взгляд на ее испуганное лицо, а затем вновь взглянул на дверной проем. Там уже ни кого не было.

– Так, ни чего, – слабо улыбнулся Павел, – что тебя так встревожило?

– Ты побледнел, словно увидел исчадие загробного мира, – Мэгрит прижалась к мужу всем телом, – я так за тебя испугалась…

– Не бойся, – Павел обнял жену, – вместе мы справимся с любыми трудностями. Идем, нас гости ждут.

Он взял Мэгрит за руку и под радостные крики толпы, запрудивший всю площадь, вышел из храма.

Глава 18. Бегство

Твердислав пыхтя и отдуваясь от жары, вошел в княжеский кабинет, расположенный рядом с его опочивальней. Поклонившись князю, сидящему в одном из двух массивных кресел, он опустился во второе, стоящее в пол оборота к первому. Боярин расстегнул, подбитый мехом горностая кафтан. Вытер платком, стекающий ручьями из-под бобровой шапки, пот. Хоть на улице и было начало осени, но погода стояла теплая. Однако богатую одежду, собираясь на важную встречу, бояре носили даже летом. А что поделать, статус требует.

Павел пододвинул гостю чашу с квасом. Твердислав поблагодарил, выпил слегка сладковатый напиток. Поставил чашу кружку на край стола.

– Гонец прибыл, – отдышавшись, сообщил боярин, – сказывает, что Александр со всей ратью из Пскова выступил. В Новгород путь держит.

– Когда его ждать? – напрягся Павел.

– Кто его знает, – сняв, наконец, шапку, почесал затылок Твердислав, – ежели поторопиться, да токмо с конной дружиной пойдет, то через пять дней у стен будет. Ежели не спеша пойдет, да пеших с обозом дожидаться станет, то и десять и пятнадцать дней уйдет.

– Значит, у нас есть примерно полмесяца, – сделал вывод Павел, – малым числом здесь делать не чего. Ни на штурм не пойти, ни город окружить. Токмо народ смешить. Много сил у Александра?

– Конных, ежели с южной ратью считать, то тысяч пять будет. С пешими, то все пятнадцать.

– Что мы можем им противопоставить?

– Князь в поход многих увел. Сейчас городской стражи сотни три наберется, да сотня конных гридней. Бояре соберут сотен семь. Да ополчение около трех тысяч.

– Снаряжение?

– Треть кольчугами обеспечить мы сможем. Остальным достанется кожаный доспех. Многие придут со своей амуницией. Да оружие, какое ни какое найдется. Я же говорю, Александр почитай все выгреб.

Павел хмуро глядел куда-то в угол. Несколько дней он провел в кладовых. Там обнаружил не много: десятка три копий, полсотни мечей не самого лучшего качества, топоры и булавы не больше шести десятков, несколько десятков щитов, из которых многие даже не усилены металлическим ободом. Таких надолго в жарком бою не хватит, развалятся после нескольких ударов. Были в кладовой и кольчуги, но по большей части порченные, с прорехами, три десятка шлемов, четверть из них с личинами и имели наушники и рабицей, защищающей шею. Лежали на полках луки, некоторые с подгнившей тетивой. Видимо Александр, собираясь в поход, действительно забрал все самое лучшее. Единственное, что было в достатке, так это стрел. Еже ли люди придут со своими луками, то нужды в них не будет.

– Луками многие владеют?

– Куда же без него, – удивился Твердислав, – ни дичину не пострелять, ни врага от города отбросить.

– А, что если с окрестных селений помощи попросить?

– Гонцов, конечно, отправить можно, – с сомнением покачал головой боярин, – но вряд ли кто придет. О Вече не все еще прознали. Верность Александру многие хранят. Да и сам князь видимо дороги все уже перекрыл. Только гонцов зря губить.

– Значит если Александр на штурм решиться, то справляться придется своими силами, – горько усмехнулся Павел. Он уже пожалел, что сразу не послал за варягами, что ждали сигнала в лесном лагере. Побоялся, что новгородцы могут не правильно понять. Да и сами норманны, изголодавшись по женской ласке, могут, что учудить. Этих головорезов, так просто не остановишь. А теперь уже поздно. Не пробиться к ним.

Что же мог противопоставить он, регулярной армии?

Городская стража состояла, хоть и из опытных, но уже не молодых воинов, которые по различным причинам не могли участвовать длительный поход. Да и мало их было. Хватало только, чтобы стражу нести, да какой ни какой порядок поддерживать.

Боярские боевые холопы представляли собой сомнительную силу. Биться они конечно умели. Но сражаться будут, пока бояре верны князю. А почувствуют те, что сила не на их стороне, разбегутся по домам. Это же не враг, какой, от которого жалости ждать не стоит. Не встанешь грудью за добро свое, потеряешь все. Тут дело семейное. Пусть князья между собой дело решат. А там и поглядеть можно, подчиниться победителю, или прогнать его в три шеи.

О горожанах и говорить не стоит. Многие ли выйдут на стены. Ведь не враг идет. Александр многое для них сделал. А вот Павел, ничего еще не успел.

Таким образом, вывод напрашивался только один и не самый оптимистический. С такими силами, имеющимся оснащением и сложившейся ситуацией выступать против Александра, смерти подобно. Да еще надо было учитывать и "пятую колонну". В городе оставалось много верных князю людей. Они и в спину ударить могут, и ворота ночью открыть, и народ взбунтовать. Получив власть, посадить всех под арест, Павел так и не решился.

Да еще в городе затаился сильный, коварный и очень опасный враг. Тот, что еще в двадцатом веке, не давал Павлу спокойной жизни. Этот враг, пострашнее всех остальных будет. Смирнов не льстил себя надеждой, что его сможет оберечь норманнская стража. Захочет он извести Павла, и никто не поможет. Его либо убьют, либо в плен возьмут. А там суд скорый, и приговор смертный, на потеху народу. То, что Александр решился выступить супротив воли народа и пойти на Новгород, говорило о том, что князь уже в курсе о самозванце.

Таким образом, оставалось Павлу только одно. Как говорили в двадцатом веке "пора делать ноги". Но Павел не хотел просто так уходить. Он собирался продолжить борьбу за княжеский престол. А для этого было необходимо оставить о себе добрую память.

– Знаешь, друг мой Твердилав, – наконец вымолвил Павел, – сдается мне, Александр ни перед чем не остановиться. А потому я принял решение: сдать ему город…

– Да как же так? – воскликнул боярин, – ты же истинный князь! Это право дадено тебе Ярославом, а значит и богу угодно! Правда, на твоей стороне! Да мы все, если надо, на стены выйдем, да животы свои положим!

– Я благодарен тебе за слова твои, преданность и верность, – печально улыбнулся Павел, – но не желаю я проливать кровь русскую. Не смогу вовек простить себе, ежели из-за меня погибнет хоть один человек. Александр не так просто выступил на Новгород. Нашлись видимо людишки, что постарались опорочить имя мое честное. А что я могу противопоставить их наветам? Только свои слова? Кто же мне просто так поверит, коле суд начнется? Ведь ладья моя с людьми, что вырастили меня, о скалы разбилась. А с плахи доказывай, не доказывай, все едино дело одним закончиться. Голова моя пику украсит. А вот если останусь я в живых, да доберусь до земель литовских, то найду дам свидетелей, что правоту мою подтвердят перед богом и народом. Пойду я с ними прямо к митрополиту. А против его благословения, Александр противиться не сможет.