Читаем без скачивания Дети Понедельника - М. Хмелинина

В конце концов, дошло до того, что менеджеры заочного отделения на пару с сотрудниками отдела ТСО из-под полы сделали цветную фотографию любимой начальницы, повесили вместо изображений своих студиотов и во время обеденных перерывов наслаждались ставшим уже любимым занятием: игрой в дартс. На этот раз не только на точность, но еще и на скорость и время.

Однако со временем все проходит, и желание запускать острые дротики в цветное фото не лучшего качества поднадоело даже самым терпеливым, несмотря на то, что отношения с Евдокией Никифоровной ни у кого так и не наладились. А посему Шеллерман решил бороться с новой начальницей другими, более действенными, по его мнению, методами. Узнав у "старожилов" некоторые подробности личной жизни "любимой" коллеги, профессор взялся за дело.

Как-то утром в понедельник, - а понедельник, как говорится, день тяжелый, - придя на работу, Евдокия Никифоровна включила компьютер, открыла верхний ящик своего письменного стола в поисках какой-нибудь завалявшейся ручки, в то же время недоуменно всматриваясь в экран монитора, на котором зияла своей неизбежностью лаконичная, но на удивление емкая фраза: "Format C:/complete". Придя в какой-то мере к утешительной мысли, что сие выражение является лишь плодом ее переутомленного от тяжелой работы воображения, начальница забыла про ручку и нажала на спасительную кнопку на системнике, чтобы перезагрузить свою машину. Результат убедил ее в том, что игры воспаленного мозга в данном случае ни при чем.

Решив позвать Денька, Кифа, как за глаза называли ее сотрудники, взялась, было, за телефон, да вовремя вспомнила, что аппарат не подключен. Думала отправить сообщение по чату, но один взгляд на монитор напоминал о том, что все "абоненты" временно недоступны". Выругавшись вслух и мысленно, отправилась на поиски представителей отдела ТСО. Денек, взъерошенный после последней бурной ночи, - филиал в который раз охватил очередной приступ всеобщего желания поработать из-за уже привычного внезапного появления электричества - обнаружился в коридоре. На пару с Полуэктом Полуэктовичем они устроили консилиум по поводу сгоревшей от перегрузки проводки. В выражениях обрисовав ситуацию, Евдокия Никифоровна потребовала объяснений. Технари переглянулись, как-то странно на нее посмотрели, переглянулись еще раз и посоветовали немного отдохнуть. Начальница разразилась гневной тирадой на чистейшем русском без примесей и акцента, но впечатления на видавших виды сотрудников отдела ТСО не произвела.

- Евдокия Никифоровна, - Полуэкт Полуэктович в своей обычной манере взял слово, - в связи с повреждением проводки в нашем крыле здания ввиду ее постепенного сгорания в течение нескольких лет, свободным электронам стало негде бегать, и электричество сдохло. Понятно, да? Из сего факта следует что? Что Вы при всем желании не смогли бы включить компьютер, потому что кушать ему было нечего. А без питания и волки в лесах не живут, и техника наша не работает, понятно, да?

Возмущенная Кифа вернулась на свое рабочее место, проверила пилот - тот оказался выключен. Попыталась включить - не получилось. Системник не мигал, на матовой поверхности монитора неповторимой красотой чернел знаменитый квадрат Малевича, но ни одного признака произошедших недавно событий не наблюдалось.

- Что-то не так? - беззлобно, но с ехидцей прошипел профессор Шеллерман, с трудом сдерживая ухмылку. День только начинался.

- Да нет, наверное, - задумчиво отозвалась Евдокия Никифоровна и снова полезла в верхний ящик стола в поисках пропавшей в его глубинах любимой шариковой ручки.

Мастер-Целитель над ответом задумываться не стал, прожив достаточно времени в стране, где могло произойти все, несмотря на здравый смысл, логику и законы физики, а посему подобные ответы удивлять уже перестали. Сделав вид, что изучает последние сводки по дипломникам (списки групп с указанием имевшихся на данный момент академических задолженностей), Шеллерман исподлобья наблюдал за коллегой. Та, не заподозрив ничего плохого, продолжала рыться в ящике в поисках все той же злополучной ручки. Ручка обнаружилась в дальнем темном углу… вместе с семейством мохнатых черных паучков.

Надо сказать, что пауков Кифа боялась больше всего на свете. Войти в клетку с разъяренным тигром для нее было проще, чем смахнуть со стола небольшое безобидное паукообразное. При этом неизвестно, кто бы вышел победителем, но шансы у представителя семейства кошачьих почти отсутствовали.

Поначалу было тихо - видимо, от неожиданности Евдокия Никифоровна не поняла, с чем имеет дело. Однако цвет ее лица постепенно менялся, пока не приобрел оригинальный оттенок увядшего салата, после чего незамедлительно последовал леденящий душу крик…

… Майи, случайно оказавшейся не в то время и не в том месте. Как выяснилось, пауков боялась не только Кифа.

Из верхнего ящика письменного стола, то и дело обгоняя друг друга, на тонких кривых мохнатых лапках с бешеной скоростью выбегали представители земной фауны размером с грецкий орех каждый. На черных спинках красовался белый крест, что придавало ситуации некую особую пикантность.

Кифа впала в оцепенение. Профессор подумал, что приводить начальницу в чувство придется с помощью затрещин, потому как даже нашатырь в данном случае не поможет. Сам он с упоением наблюдал за застывшим от ужаса лицом Евдокии Никифоровны, единственным живым местом на котором были глаза - выпученные, страшные, как жизнь наша, хаотично двигавшиеся в глазницах, наблюдая за таким же беспорядочным поведением своих "любимцев". По странному стечению обстоятельств самого Шеллермана пауки игнорировали напрочь, благоразумно обходя его стол десятой дорогой.

Тем временем паучья братия все прибывала и прибывала - ящик, по всей видимости, был бездонный. Небольшие существа разбрелись по кабинету; казалось, они сновали повсюду: на столах, под ними, забирались в документы, расползались по стенам, самые смелые обосновались на люстре, а извращенные - в папках с расписанием. Постепенно шкафы и столы покрывались воздушной тонкой шелковой паутиной, невесомой, но невероятно липкой.

Майя первая поняла, чему грозит дальнейшее пребывание на полу. Решив, что крики не помогают, она смотала в трубочку свою должностную инструкцию, которая на большее, в принципе, не годилась, и с остервенением принялась смахивать с люстры мерзких гадов, тем самым освобождая себе место. Устроившись наверху, она присоединилась к наблюдениям Шеллермана, потому как опасность на какое-то время ее лично миновала.

Вскоре не последовавшие примеру Майи сотрудники обнаружили себя намертво приклеенными к линолеуму без возможности освободиться.