Читаем без скачивания Грани пустоты - Алекс Рауз

второй сутью или проклятием – сам мужчина никогда не заговаривал на эту тему, а Кая не рисковала спрашивать. По крайней мере, в этом мире сдерживать внутреннего монстра было несложно. Если не боишься уколов.

Оденсе был соседним городом в часе езды по главной трассе. Сегодня, как по заказу, все дороги были пусты – никто не хотел пропустить первую в истории высадку на соседнюю планету. Или почти никто.

Ворс сразу прыгнул за руль спидера, не дав Кае выбора. Она фыркнула, но спорить не стала. Четырехместный спидер – одно из немногих изобретений Николая, к которому даже Кая не смогла остаться равнодушной. Любовь к скорости и маневренности шагала с ней из мира в мир, ничуть не ослабевая. И эта машина, парящая в полуметре над землей, отвечала самым смелым пожеланиям.

Но до Оденсе за рулем был Ворс. Кая чувствовала, что сейчас так «правильно». Откуда появилось это ощущение, сколько она вообще знала Ворса, чтобы судить о его характере или чувствах?

В первые дни эти вопросы еще терзали ее. Человек, что признавался ей в любви, спал рядом и обнимал так нежно, казался не просто первым встречным. Что бы он ни говорил об их истории, в первую очередь Кая все чувствовала сама. Почти как «эффект дежавю» – все его прикосновения, улыбки, взгляды казались такими знакомыми и родными.

Поэтому довольно быстро она перестала задаваться вопросами. Позволила себе просто жить.

Ворс рванул с места, как только навигатор высветил голограмму маршрута. Ложные воспоминания, с которыми жил каждый человек этого мира, безусловно, подсказывали «знакомую» дорогу. Но когда ты просыпаешься, начинаешь доверять только тому, что видел или чувствовал сам. Маршруту перед глазами, а не лживым воспоминаниям, как ты катался в соседний город к тетушке в детстве.

Город они покинули довольно быстро, встретив второй спидер лишь на выезде. Он шел с другого конца, но тоже в сторону загородной трассы. Несмотря на то что Ворс выжимал почти предел скорости из машины, второй спидер легко обошел их по прямой и скрылся за поворотом вдали.

Его появление будто выдернуло Ворса из молчаливого стазиса, в котором он пребывал все это время.

– Мне показалось, что Николай был… хм… обескуражен, когда я впервые с ним заговорил. Если другие путники существуют и тоже просыпаются, он о них не знает.

– Не каждый человек захочет сразу стучаться к начальству и требовать лучший график, – усмехнулась Кая и повернулась к Ворсу. Он ненадолго упустил из внимания дорогу, чтобы посмотреть в ответ и тоже улыбнуться.

– Мне показалось, что он сам не считал это возможным. Он выглядел таким загнанным, испуганным. Одинокий странник в пустоте, которому некому помочь.

– Я не начну сочувствовать, Ворс.

– Рано или поздно всем нам нужна помощь, Кая.

– Если он действительно на нашей стороне, я помогу. Будто у меня есть выбор, да? Нашу сторону лодки почти затопило, и вряд ли кто добровольно на нее ступит.

Город за зеркальным стеклом окончательно исчез, и горизонт залили бескрайние пустые поля, укрытые белоснежным полотном. Тучи сгустились, холодное солнце пропало, а с неба вновь сыпали огромные пушистые хлопья.

Они мельтешили и разбивались о лобовое стекло. Кая долго смотрела на них и пыталась представить Николая. Она слишком смутно помнила травника из леса, в воспоминаниях он был туманной дымкой, больше сном, чем реальностью, как и вся та история. Ворс был единственным звеном, доказывающим подлинность тех событий. Незыблемый столп и точка отсчета. Благодаря ему она хотела помнить тот вечер.

А вот Николай расплывался. Кажется, он был из плоти и крови, достаточно мягкий и беззащитный. Но волки его не тронули, как и сама Кая. Он рассеялся еще до рассвета, и больше она его не видела. Если бы не Ворс, то и вспомнить бы не смогла. Это был хитрый ход со стороны демиурга, который Кая не оценила. В скоротечных мирах память – главная и единственная ценность.

– Он на нашей стороне, – уверенно сказал Ворс. – Если бы он хотел отстраниться и не помогать – он бы уже сдал меня. И нас бы здесь не было.

Его слова звучали логично, но неприятные ощущения не оставляли Каю. Впрочем, она и не помнила свою жизнь без них.

– Или он сдал тебя, и поэтому мы здесь.

Впервые за эти дни молчание обрело краски. Когда тишина между двумя людьми комфортна, она естественна и почти неощутима. Но стоит теме смениться, проскользнуть тревожной ноте, и все моментально обретает цвет. Будто окрашивается сам воздух, а дышать становится сложнее.

Как удар под дых, молчание стало серым. Недосказанным.

На лице Ворса заходили желваки. Раньше Кая не замечала за ним подобной привычки.

– Лучше скажи вслух, – не выдержала она.

Ворс сбавил скорость, громко выдохнул и заговорил. Но совершенно не о том, что она ожидала.

– Я знаю, что не стоит обсуждать наши прошлые жизни. Что мы делали до того, как «проснулись». И мне бы точно не стоило этого говорить… Но, держа все в себе, я чувствую себя обманщиком.

– Надеюсь, речь не о твоем гареме, – пробормотала Кая, но улыбнуться не рискнула. Слишком серьезным было его лицо, слишком решительно-отчаянным голос. Ей было наплевать на всех его любовниц, если они были, но только не на этот тон.

– Кая, один раз я сломался. Я был так близок к последней грани, что хотел шагнуть туда добровольно. Я сам взрастил пустоту внутри себя, почти погубил и уничтожил себя… Потому что не смог в очередной раз пережить потерю.

Она сжала его руку, но ничего не ответила. Сколько раз она была готова шагнуть за эту грань сама. И сколько раз шагала, не найдя в себе сил бороться дальше. Не находя смысла в борьбе, когда по пятам ступала пустота…

И только сейчас она поняла, что больше не хочет сдаваться. Она выжата настолько, что готова идти до конца, сражаться и защищать. Оберегать самое дорогое, что нашла в этих мирах.

И причина ее борьбы, ее смысл сидел прямо рядом с ней.

Она еще раз сжала руку, благодарно, но все еще молча.

– Мне кажется, это изменило меня. Будто раньше не умел так сильно бояться.

– Ты боишься, когда тебе есть что терять. Страх – это нормально.

– Я упал.

– Ты поднялся.

Ворс повернулся и улыбнулся.

– Ты права. И все же я не хотел бы быть перед тобой таким. Не ради этого я так долго ищу тебя. – Его тон резко потеплел, будто снежный оползень прошел, оставив очаг нетронутым.

– Спасибо, что ты не во всем идеален. Иначе