Читаем без скачивания Н 7 (СИ) - Ратманов Денис

Семь лет назад его поперли из киевского «Динамо», он затаил обиду и теперь всячески злорадствовал, когда они проигрывали.

Димидко окинул всех взглядом, подул в свисток, привлекая внимание, и виновато развел руками.

— Журналисты нас опять хотят. В восемь в конференц-зале гостиницы. Сразу после ужина. Потом Радин накрывает для нас поляну в ресторане «Грант».

— И девки будут? — оживился Колесо.

— Кто о чем, а вшивый о… — начал Микроб.

—…Круглый — о сиськах, — перебил его Левашов.

А мне подумалось, корректно ли будет пригласить Дарину. Если и правда планируются четыре сиськи на афтапати, она почувствует себя не в своей тарелке и будет думать, что у нас разврат и вечные пьянки. Чего бы мне хотелось на ее месте? Допустим, реабилитологи что-то празднуют, и я приглашен. Пошел бы? Разве что с неохотой. Но она ведь — часть команды!

Мы отыграли, с Энн я встретился и убедился, что моя миссия как шпиона поставлена на паузу, Рина ни от чего не будет отвлекать и, возможно, поможет пережить завтрашний откат. Да и соскучился я по ней!

Потому я отошел в сторону, чтобы набрать ее, и возле выхода столкнулся с Тирликасом, который будто прочел мои намерения, качнул головой и прошептал:

— Надеюсь, ты не успел пригласить Рину.

Я уставился на него вопросительно, он продолжил:

— Постараюсь устроить тебе встречу сам знаешь с кем.

Наверное, на моем лице проступила огромная надпись: «НА ХРЕНА???» Он ничего не ответил. Но я понял, что так зачем-то надо, просто не место и не время для объяснений.

— Я сам с Риной поговорю. Вообще зря она приехала.

— Ладно, — кивнул я, пытаясь подавить зарождающуюся злость. — Надо значит надо.

— Завтра у вас день для прогулок и удовольствий.

— Завтра у меня откат, — проворчал я. — Так что, возможно, меня придется связать и запереть, чтобы не навредил себе и другим.

— Буду иметь в виду, — кивнул он и обратился ко всем: — Товарищи! Поздравляю нас с победой! Да, для нас это именно победа.

Ему ответило многоголосое «Ура!!!»

После нервяка есть хотелось просо до обморока, и как ни просил я себя оставить место для банкета, было так вкусно, что мы опять объелись и, питоня на пресс-конференции, едва не засыпали. Димидко за всех отдувался, а Микроб не сдержался, передал привет футбольным экспертам и сказал, что они вредители. Мозги нам полоскали до начала десятого, после чего пришел охранник и всех разогнал под предлогом, что время вышло.

Учитывая факт, что сотрудники гостиницы к нам более чем лояльны, я предположил, что охранника об этом попросил Тирликас или кто-то из команды Радина, ведь нас ждал банкет в самом крутом ресторане города, и это не распиаренный «Арго», нанизанный на сваи на волнорезе набережной. Называется ресторан, куда мы званы, «Гранд», занимает целый двухэтажный дом в центре набережной, а с третьего открытого яруса открывается шикарный вид на ночной город.

Отстрелявшись на пресс-конференции, я хотел завалиться спать, а не шарахаться по светским раутам. Но мы теперь люди публичные, и от этого никуда не деться, местный бомонд, вон, на ушах стоит, словно у них не футбольный матч, а Сталин с Черчиллем приехали. Хотя, может, именно поэтому Ялту и выбрали, хотя стадион тут маленький. Знаковая игра. Горского только не хватает.

Я открыл нераспакованный чемодан и почесал в затылке. Черт, а у меня и надеть толком нечего! Разве что вот эта белая рубашка и черные джинсы, что на мне. Впрочем, у остальных, наверное, тоже нет с собой пиджаков и смокингов. Пообещав себе не смыкать век, я улегся на кровать, рассчитывая немного поваляться и выдвигаться, кога позовут. Только лег — пришло сообщение от Димидко, что у гостиницы ждет автобус. Я надел золотые часы с автографом Горского и спустился на лифте.

Нас ждал самый настоящий туристический даблдекер, только выпущенный заводом «ЛуАЗ». В автобусе уже сидели Микроб в футболке и джинсах, Погосян в костюме и галстуке, словно он на прием в посольство собрался, и белорусы, одетые примерно, как я.

Я уселся отдельно, проверил сообщения, открыл то, что от Дарины: «Смотрела игру в парке. Ты был крут!» Вздохнув, я написал ответ: «Еду на светский раут, организованный Радиным. С б о льшим удовольствием я разделил бы этот вечер с тобой».

Ответ пришел мгновенно: «Как освободишься, набери, я не планирую спать до часу ночи».

«Конечно. Как сделаю то, что должен, так сразу».

Когда автобус наполнился, я понял, что никто, кроме Мики, парадно-выходных вещей не брал. В чем были на пресс-конференции, в том и пришли. Пересчитав нас по головам, Димидко сказал:

— Крепкого не пить. Шампанского — не более трех бокалов. Я буду рядом! Только попробуйте у меня!

Всю дорогу наши радовались и пели песню танкистов, увлеклись и не заметили, как прикатили к ресторану — в автобусе, да прямо на набережную — а поскольку ехал он медленно, то собрал хвост праздно шатающихся болел, которых жестко оттеснили ОМОНовцы со щитами.

Аж неудобно стало перед болельщиками, зачем же их так давить? Они ведь — с добром и своей радостью, а не с коктейлями Молотова.

Двери перед нами открыли молодые подтянутые швейцары, а дальше каждого чуть ли не под руку взяла обворожительная девушка-официантка и повела к столикам на первом этаже. Второй ярус, судя по всему, пустовал, хоть и был освещен.

Голова закружилась от роскоши: хрустальная люстра, столы красного дерева, стулья-троны. Столы сервированы так, что разрушать произведение искусства рука не поднимается. Странно, что не сдвинули столы, это было бы логично, а накрыли на пятерых, зачем-то оставив одно свободное место. Погосян разделить с нами, точнее о мной, трапезу не захотел, присоседился к белорусам. Я, Васенцов, Клык, Микроб, Левашов уселись за один стол. Гусаку не хватило места, и он бесцеремонно перетащил тарелку с соседнего столика.

Официант попытался его оставить, но Валера выпятил грудь и заявил:

— Я — приглашенный гость, и мне так удобно.

На небольшой сцене располагался небольшой оркестр: гитара, ударные, саксофон, девушки с флейтами и скрипачка. По бокам маячили фотографы. К стоящему в середине сцены микрофону под тихое пение саксофона вышел Александр Радин, директор хладокомбината, и разродился речью, как он счастлив руководить таким ответственным мероприятием. Потом поблагодарил нас за подаренные эмоции и пожелал хорошего вечера. Мы зааплодировали — в основном за то, что он был немногословен, мог и полчаса самолюбоваться, а потом вызывать нас по одному, и стой на сцене, как дурак.

Официантки откупорили шампанское и принялись разливать по бокалам. Мы чокнулись с криком «Ура».

Гусак посмотрел на обилие приборов, на застывшую над нами официантку и проворчал:

— Ненавижу, когда так нависают. Кусок в горло не идет.

— А мне пофиг, — сказал Левашов и принялся накладывать разные салаты одной вилкой, той же вилкой ковырнул запеченную форель и поддел лобстера.

Началось пиршество. Следующий тост был за будущие победы. За команду. Я лишь мочил губы в шампанском, но взял бутылку: «Коронационное». Красиво жить не запретишь. Вот только парни хлещут элитное игристое, как дешевое вино.

Наши разогрелись, загудели. Заиграла музыка, которая становилась все громче. Микрофон Радин отодвинул в сторону, музыканты сдвинулись к стене, и на сцену вышла дама и кавалер, одетые на манер девятнадцатого века, закружились в вальсе.

Я заметил, как зал на втором этаже начал наполняться посетителями — дамами в вечерних платьях и кавалерами в дорогих костюмах. Поначалу они просто сидели за столиками, потом стали выходить на балконы, глазеть на нас и незаметно фотографировать.

Когда пара оттанцевала, к микрофону снова вышел Радин и прорекламировал шампанское, которое мы пьем, а потом похвалился, что эта форель чуть ли не им собственноручно поймана в хозяйстве, создание которого он инициировал. Наверное, и озеро выкопал, молодец какой.

Наши немного поддали, и им было хорошо, Колесо склеил симпатичную блондинку, а до меня начало доходить, что светский раут — на самом деле не для нас, а для родственников и друзей Радина. Посмотрите, господа, какую диковинку я вам привез! Победоносный «Титан»! Димидко. Нерушимый. Хотеев. Будете фотографироваться с обезьянками?