Читаем без скачивания Когда прольется кровь - Томаш Колодзейчак

Первые слова были произнесены.

- Кровь! Кровь! - Какой-то голос, молодой, но уверенный, гордый. Бунтовщики кинулись на телохранителей.

Они шли беспорядочно, заполняя пространство между горящими строениями, заслоняя от Дорона людей бана. Лист заметил, что телохранители спешно перегруппировываются. Две опекунши, сопровождавшие юного Бальда Афру, отвели паренька в сторону. Наследник престола повернулся к дерущимся спиной, показав связанные руки. Его этот бой не касался, его не интересовала ненависть, испытываемая даборцами к его отцу. Что бы ни делал родитель, это не имело отношения к Бальду Афре, он будет чист до того момента, пока сам не обретет власть. Маленький черноволосый паренек со связанными руками стоял между пестуньями на фоне огня, пожирающего его наследие.

Взрослые уже сошлись. Выкрикивая родовые кличи, покрывая друг друга ругательствами, воя от боли. Палицы колотили по щитам, топоры рубили шеи, молоты дробили черепа. В этом кипящем котле белым недоставало места, чтобы полностью использовать свое численное превосходство. Пышущий от горящих домов жар выжимал пот не меньше, чем утомление.

Бунтовщиков было больше, в бой их вела ненависть, жажда мести и славы. Ведь будет сложено столько сказаний, и в каждом множество строк будет уделено описанию последнего боя бана.

Телохранители и свита, хоть они и были в меньшинстве, могли противопоставить врагу искусство, ярость и гордость воина. Будь у них больше места, чтобы встать плотным строем, если б им не надо было остерегаться лижущего спины огня, они наверняка отразили бы беспорядочную атаку. Да, они убивали, но погибали и сами.

Лист не видел бана, заслоненного спинами воинов. Бился ли Пенге Афра или только поддерживал своих людей силой магии? Дорон взглянул на Магвера. Паренек воспринимал бой всеми органами чувств.

Число начало брать верх над умением.

Большинство телохранителей погибли, несколько человек еще сражались, укрываясь телами павших товарищей. На них напирали десятка полтора уже уверенных в победе бунтовщиков. Наконец Лист увидел бана. Владыка стоял неподвижно за спинами своих людей, почти упершись в стену дома. Пламя ему как будто не мешало. Голова наклонена, руки вытянуты вдоль тела, растопыренные пальцы обращены к огню.

Упали еще два телохранителя. Пестуньи пододвинулись ближе к Бальду Афре. Но на паренька никто не обращал внимания. Власть мальчика - будущее. Сейчас необходимо убить тирана и предателя, который притеснял свой народ, а потом пошел на него в союзе с Шершнями.

Покачнулся следующий телохранитель и миг спустя упал на землю.

- Они его убьют, - шепнул Магвер. - Ты должен его спасти, чтобы потом убить.

- И при этом погибнуть самому.

Магвер кивнул, стиснув зубы.

- От твоей руки, парень.

Опять кивок.

- Ты знаешь, что сделать?

- Да.

Дорон несколько раз пояснял ему. Надо оглушить бана. Лист наклонится над ним, приставив острие карогги к горлу. Тогда Магвер топором перебьет шею Листу. Дорон, падая, пробьет горло Пенге Афры. И умрет прежде, чем погибнет владыка Даборы - пророчество исполнится. Острие оружия, которое он держит в руках, станет иглой Черной Розы, кровная месть свершится. Так должно быть. Так быть должно. Должно. Видимо, этого хотела Земля Родительница.

Лишь два телохранителя отражали уже натиск противника. Белых осталось тоже немного - восемь. Вполне достаточно, чтобы убить воинов владыки. Достаточно, чтобы убить бана и помешать Листу свершить кровную месть. Да и определить время его - Листа - смерти. Потому что умереть он должен раньше бана. Поэтому каждый шаг, сделанный бунтовщиками к бану, каждое острие, нацеленное в его сердце, приближали смерть Дорона.

Магвер, хотя и думал об этом множество раз, хотя часто казалось ему, что он уже понял сложность ситуации, снова почувствовал, что по правде-то мало что понимает. Бан не умрет, пока жив Лист. Значит, если Дорон отступится, повстанцы не убьют Пенге Афру. Может, возьмут в рабство, или только поранят, или в последний момент придет помощь. Магвер до сих пор не мог понять, что действия Листа повлияют на решение этих людей. Но их поведение, в свою очередь, решает вопрос жизни и смерти Дорона. Мир един, любое действие человека изменяет его, влияет на судьбы других людей, словно эхо, словно отражение света на глади озера. Если они решат убить бана, то Лист умрет здесь, опершись о сруб колодца. Его убьет неожиданное бессилие. Либо ветер направит на него факел огня и испепелит тело. Либо шальная стрела пробьет ему живот. Множество смертей может ожидать Листа, если они решат убить Пенге Афру.

Все это можно прочесть в словах Священного Гая. А может, и много еще другого, чего простой смертный не в состоянии охватить умом. Значит, не имеет значения, останется здесь Лист или нет. То, что предначертано судьбой - должно свершиться. А кровная месть - нет. И поэтому надо сделать так, чтобы ее осуществить.

Бан все еще стоял в безмолвной сосредоточенности. Он даже не смотрел на битву. Сполохи огня вырывались у него из-за спины, почти касаясь волос и одежды владыки, но он не обращал внимания на жар. Могучий седовласый мужчина в доспехах, сшитых лучшими даборскими йопанщиками. Он не коснулся висящего на поясе огромного топора с дубовым топорищем и гладким, отшлифованным из желтого камня лезвием. Даже не дрогнул, когда упал последний солдат, отделяющий его от оставшихся в живых повстанцев.

Дорон скинул с плеч плащ, крепко стиснул рукоять карогги. Магвер чувствовал, что он слаб и утомлен, но встал рядом с Листом, держа в обеих руках по кинжалу.

Лист уже раскрыл рот для крика, когда вдруг бан поднял голову. Открыл глаза, выбросил вверх руки, соединив ладони.

Магвер увидел, что у него желтые глаза, словно в них отражался блеск огня. А может, они горели сами.

Бунтовщики с ревом кинулись на Пенге Афру.

Голос бана взвился над их криком. Магвер уже слышал этот звук. Не помнил где, но слышал.

Из-за спины бана вырвались струи огня. Несколько мгновений Магверу казалось, что языки пламени толкает ветер, что они вот-вот охватят Пенге Афру, испепелят. Но спустя мгновение понял, что огнем управляет сам бан, управляет так же, как охотник управляет своей собакой.

Бунтовщики вспыхнули почти одновременно. Их тела разгорелись, словно огромные факелы, огонь прорвался сквозь кожу, мгновенно охватил людей. Языки пламени, вырывающиеся из-за спины Пенге Афры, вытянулись, будто две раскаленные руки. Бан стоял в центре огненного радужного кольца, зрачком которого были семь извивающихся в ужасных мучениях человеческих тел.

Потом огонь отступил, а обугленные трупы остались на земле. Бан глядел на них глазами, в которых уже угас огонь, глазами, напоминающими два осколка млечного стекла. Но когда Дорон сделал к нему первый шаг, он сразу же очнулся.